Страница 57 из 70
— Ну, для меня это тоже звучит глупо. Но Генри прав в одном: что-то происходит. И у нас тому есть документальные подтверждения в виде томографии мозга Эвелин и того факта, что сейф был открыт без повреждения замка, даже без того, чтобы кто-то подобрал правильную комбинацию цифр на замке.
— Это так… было?
— Детектив мне об этом сказал во время вчерашнего допроса… А кроме того, я затащил сюда лаборанта, чтобы он позволил мне взглянуть на лабораторные анализы всех, кто в четверг пополудни поступил в лазарет. Профессиональная любезность. Так вот: не было никакого пищевого отравления.
— Нет? — испуганно переспросила Керри.
— Нет. — Дибелла надолго погрузился в раздумья. Керри едва осмеливалась дышать. Наконец он проговорил медленно, как будто против своей воли, но она поняла одно — с каким трудом даются ему эти слова. — Керри, ты когда-нибудь слышала о принципе «эмерджентности»?
— Я делала все для этого мальчишки, — всхлипывала Джина. — Ну, просто все!
— Да, конечно, ты делала для него все, — соглашалась Эвелин, про себя думая, что «этого всего» было слишком много для Рэя. Ссужать его деньгами всякий раз, когда он терял очередную работу, позволять ему возвращаться домой к мамочке и переворачивать все вверх дном. Что по-настоящему нужно таким типам, так это хорошая взбучка, вот что.
— Анджела не такая девочка!
— Нет. — С виду дочь Джины была милашка. Поди разберись.
— И вот, когда я окончательно решилась вычеркнуть его из своей жизни и свыклась с этой мыслью, он тут как тут летит на крыльях, чтобы увидеть «свою старую мамочку» и сказать ей, как он ее любит! Он опять поставит всех на уши и перевернет все вверх дном, как тогда, когда он вернулся из армии, и когда он развелся с Джуди, и когда мне пришлось подыскивать для него адвоката из Нью-Йорка… Эвелин, никто, никто не может принести тебе таких страданий как собственный ребенок!
— Я знаю, — кивнула Эвелин, хотя на самом деле не знала. Она продолжала поддакивать всхлипываниям Джины. Над их головами проревел самолет, а Фрэнк Синатра пел о том, какой был хороший год, когда ему было 21.
Боб Донован взял Анну за руку. Она мягко отвела его руку в сторону. Деликатность не была проявлением заботы о нем, скорее, о себе — она не хотела сцен. Его прикосновение было отталкивающим. А вот прикосновение Беннета — о! или Фредерико… Но не столько о них, сколько о танцах она тосковала. А теперь она уже никогда не будет танцевать. Возможно, говорили доктора, она и ходить-то не сможет нормально.
Никогда не танцевать! Никогда не чувствовать, как пружинят ноги, выполняя ballotte, никогда не воспарять в пышном flick jete, не лететь стрелой, выгибая в экстазе спину и выбрасывая руки назад…
— Керри, слышала ли ты когда-нибудь о принципе «эмерджентности»?
— Нет. — Похоже, Джейк Дибелла сейчас снова заставит ее почувствовать себя дурочкой. Но ведь он это не специально. И пока она может сидеть с ним в одном кабинете, она будет его слушать. Возможно, ему нужен хороший слушатель. Может, ему нужна она. И может, он сумеет сказать что-то, что поможет ей снова наладить дружеские отношения с доктором Эрдманном.
Джейк облизнул губы. Его лицо все еще было белым как бумага.
— Эмерджентность означает, что по мере того, как развивающийся организм становится все более сложным, в нем начинают проявляться процессы, которые, как кажется, не вытекают из процессов, проходящих в нем на более ранней стадии и в более простой форме. Другими словами, целое становится чем-то большим, чем сумма своих собственных частей. Когда-то в результате развития у наших примитивных человекообразных предков возникло самосознание. Высшая форма сознания. Это был эволюционный скачок, появление чего-то нового…
Нечто полузабытое вдруг всплыло в голове Керри.
— Какой-то Папа — меня воспитали в католической вере, — возможно, один из Иоаннов-Павлов, сказал, что был такой момент, когда Бог вдохнул душу в наших животных предков. И поэтому эволюция не противоречит учению католической церкви.
Джейк, казалось, смотрел сквозь нее — нечто, видимое ему одному.
— Именно. Бог или эволюция… так или иначе, это случилось, эмерджентность породила сознание. И если сейчас эмерджентность порождает следующую стадию эволюции, новый уровень сознания… если это так…
Керри что-то злило, то ли ход его мыслей, то ли тот факт, что он ее начисто игнорировал, она сама не была уверена. Она резковато произнесла:
— Но почему сейчас? Почему здесь?
Вопрос заставил Джейка вновь посмотреть на нее. Он долго размышлял, прежде чем ответить. За это время самолет успел взлететь из аэропорта, пролететь над их головами, и теперь рев его моторов затухал вдали. Керри в ожидании ответа затаила дыхание.
Но он вымолвил лишь одно:
— Я не знаю.
Джина довела себя до такого состояния, что даже молиться не могла. Рэй, Рэй, Рэй — это была не та тема, которую Эвелин хотела бы обсуждать сегодня. Но она никогда не видела Джину в таком состоянии. Ее рыдания заглушали даже Синатру, поющего «Fly Me to the Moon».
— Я не хочу, чтобы он сюда приходил! Пусть его самолет летит в любой другой город, чтобы только он здесь не приземлялся! Я не хочу его видеть!
Никогда не танцевать. И единственное, на что можно рассчитывать, это на любовь таких мужчин, как Боб Донован… Нет. Нет. Лучше смерть!
— Да я просто в это не верю! — заявила Керри. — Эмерджентность! Не могу вообразить, что такое может происходить в Св. Себастьяне!
— Я тоже не верю, — ответил Джейк. И впервые за все время, пока Керри находилась в его кабинете, он ей улыбнулся.
За стенами здания прозвучал грохот мощного взрыва.
Керри и Джейк обернулись к двери. Керри первым делом подумала о теракте — взорвали начиненную взрывчаткой машину или что-нибудь в этом роде. В нынешние времена всякий первым делом думает о террористах. Однако теракт в доме для престарелых — это уж слишком. Может, взрыв бытового газа, или автобусы столкнулись, или…
В открытой двери кабинета возник Генри Эрдманн. Без ходунков. Он сполз по дверному косяку, его запавшие глаза вылезали из орбит, рот широко раскрыт. Керри не успела подскочить к нему, чтобы помочь, поддержать, и он рухнул на пол, но до этого успел прохрипеть:
— Вызовите полицию. Мы только что сбили самолет.
Боль раздирала корабль. Это было не его собственное страдание, а того, Другого. Он рождался без наставления и руководства, он яростно и бессмысленно метался, навлекая на себя ненужные страдания. Если так будет продолжаться, то корабль ослабнет настолько, что окажется не в состоянии помочь ему.
Если это будет продолжаться, Другой может повредить саму ткань пространства-времени.
Корабль не мог позволить, чтобы это случилось.
Когда Генри Эрдманн потерял сознание, Дибелла быстро подскочил к старику. Керри же застыла в неподвижности — дура! Дура!
— Вызови доктора, — закричал Джейк. И добавил: — Иди же, Керри. Он жив.
Она выскочила из кабинета Джейка, чуть не свалилась, споткнувшись о брошенные в коридоре ходунки Генри. Должно быть, он направлялся к Джейку, когда это случилось — а что, собственно, случилось? Она помчалась в вестибюль к телефону, ее мысли были в таком беспорядке, что, только открывая двойную дверь, она сообразила: проще и быстрее нажать кнопку тревоги — это и Джейк мог бы сделать, — да только Генри редко носил с собой устройство с тревожной кнопкой, он…
Она застыла сразу же за дверью, пораженно глядя на открывшуюся взору сцену.
Вестибюль был полон кричащих людей, по большей части посетителей. Старики же, обитатели Св. Себастьяна, либо валялись на полу, либо, безвольно сникнув, лежали в своих креслах-каталках. Это было субботнее утро, а по утрам в субботу являлись родственники, чтобы забрать своих матерей, дедушек и прабабушек на прогулку, на ланч, просто домой… Упакованные в свитера, куртки и шали, старики, все до одного потерявшие сознание, в беспорядке валялись по всему помещению, будто кучи приготовленной для стирки одежды. Над ними беспомощно склонялись люди из персонала Св. Себастьяна — сестры, сиделки и даже добровольцы, помогавшие вести всякую рутинную работу.