Взрыв

Если для превращения обезьяны в человека понадобились, возможно, десятки поколений, то человек будущего может населить нашу планету на протяжении считанных лет. Зная, чего ждет от нас природа, мы можем ей помочь.

«Чтец» пытается прочесть в «книге жизни» информацию о человеке будущего, но клетки этого человека рождаются в нашем организме, не приспособленном для такого странного симбиоза. Попытка — и смерть. Попытка — и смерть. Рак, говорим мы. Как же быть?

Не хочу утомлять вас подробностями. Я нашел выход. Я нашел его в ускорении процесса перерождения. Вспомните программу «Зенит» — работу над генетической бомбой ускоренного действия. Параллельно я замедлил все защитные реакции организма. Максимально ослабил имунную систему — назовите это новой формой СПИДа. Клетки будущего человека сначала существуют в нашем теле как паразиты, их слишком мало для того, чтобы они начали совместно функционировать как единый живой организм. А человек умирает слишком быстро. Нужно продлить процесс умирания до тех пор, пока раковые клетки не разрастутся настолько, чтобы даже после смерти организма-носителя они продолжили развиваться, и тогда этот новый организм сможет жить. Должен жить.

Два года назад все было еще зыбко, и я продолжал эксперименты скорее интуитивно, не имея надежного теоретического фундамента. Больше года я работал с мышами, а потом поставил опыт на себе. Я хотел стать совершенным вовсе не из благородных побуждений. Мне нужна была власть. Я думал, нет — был уверен, что, став на целую ступень эволюции выше других людей, смогу диктовать миру свои условия. Какие условия, я понимал смутно. Сейчас я вижу, что не понимал вообще. Когда мне было трудно и хотелось все бросить, я представлял себя во главе если не всей планеты, то государства, и это придавало мне силы…

Моя лекция подходит к концу. Я сумел изменить и-РНК так, чтобы она начала бурно и необратимо читать в моих генах информацию о будущем человеке. Внешне это был рак. Я не был уверен в том, что выживу. Знал: в те часы, когда информация пойдет против информации, когда новые клетки начнут насмерть биться со старыми, мне нужно быть одному. Там, где меня не смогут найти. Я ведь понятия не имел, сколько времени продолжится процесс перерождения и как я буду выглядеть в результате. Я все заранее продумал и в назначенное время бежал из клиники в Нью-Йорке.

Когда я начинал эксперимент, то знал, что, скорее всего, меня ждет одиночество. Я хотел одиночества, потому что это свойство власти. Я ошибался. Генетический код содержит сведения не только о структуре организма. В нем записаны и многие черты характера, то главное, что не определяется исключительно общественными отношениями, моралью, воспитанием.

Человек от природы зол — так говорят. Может, нечто такое и было в наших генах, генах «хомо сапиенс». Что-то, оставшееся от наших предков — обезьян. Новый человек, «хомо футурус», добр. Он неспособен намеренно причинять вред. Я хочу, чтобы об этом знали все. Я не стремлюсь к власти. Напротив, хочу, чтобы все люди стали такими, как я. Все равно это произойдет рано или поздно — эволюцию не остановить. Но лучше, чтобы это произошло раньше. К одному призываю вас, сограждане. Думайте!

Все, что вы услышали, — правда. Но не вся правда. Я не сказал ничего о том, что я умею, что могу, какие силы проснулись во мне. Это — потом. Думайте! Благодарю вас.

— Времени в обрез, — сказал Сьюард. — Без комментариев, только предложения.

В его кабинете собрались руководитель отдела разведки из Национального агентства безопасности Дэн Викланд, генерал Вудворт и госсекретарь Вард. Только что закончилась трансляция записи речи Кирмана, переданной из Шеррарда в исполнении майора Рихтера.

— Будем считать, что хотя бы три четверти этого бреда — правда, — сказал Викланд. Сьюард кивнул. — Кирмана нужно взять живым.

— Зачем? — вскинулся Вард. — Для широкой публики Кирман мертв. Через несколько часов тело его будет предъявлено журналистам и безутешным родственникам, если таковые найдутся. Если мы возьмем Кирмана живым, нужно быть абсолютно увреными в том, что он не сбежит опять. А это, учитывая его возможности, о которых мы…

— Я вообще не представляю, что делать! — воскликнул Вудворт. — Кирмана слышали, похоже, десятки тысяч людей. Завтра слухи дойдут до Аляски!

— Слухи можно пресечь, — отмахнулся Сьюард. — Хуже, если кому-то, как Рихтеру, удалось записать. Впрочем, это не наша забота. Думаю, что такого рода записи удастся обнаружить. Давайте, господа, решать с Кирманом.

— Можно ли без него восстановить работу? — поинтересовался Вудворт.

— А нужно ли? — вмешался Викланд. — Вам нужна раса идеальных людей в собственной стране?

— Ну, я бы не стал так уж слепо верить всему, что он сказал о собственном характере, — поморщился Вудворт. — Я ведь знал Кирмана раньше… Думаю, что исследования нужны обязательно.

— Они продолжаются, — подтвердил Сьюард. — На базе работают. Может быть, эксперты так и не разберутся в системе кодировки и распыления результатов, которые использовал Кирман, но результат его со временем повторят, это очевидно. Черт подери, уже двадцать первый век, и то, что сделал один, можно повторить, если это наука, а не мистика. Я скажу свое мнение: Кирмана нужно найти и уничтожить без предупреждения. Я уверен, что он не лжет. Сеть прочесывания в районе Карсон-Сити была настолько плотной, что ускользнуть мог только мышонок или невидимка. Кирман прошел. Судя по всему, он направляется к базе, и допускать его туда нельзя. Как это сделать, я не знаю. Если он что-то внушит охране…

— Согласен, — сказал Вард. — Полагаю, вы не ждали нашего согласия и уже отдали соответствующие распоряжения.

— Не ждал, — кивнул Сьюард. — Не убежден, однако, что на этот раз наша сеть сработает так же эффективно, как обычно. Есть, господа, еще один аспект проблемы. Пресса. Нужно учесть резонанс, который, без сомнения, возникнет.

Сьюарда беспокоила не столько армия газетчиков, сколько исчезновение Крафта, посланного им самим в Неваду, когда ситуация выглядела совершенно иначе. Крафт — очень опытный журналист, и если он находился в зоне внушения Кирмана, то прекрасно понял смысл речи и ее сенсационность. Слава Богу, Крафт не Кирман и не обладает неизвестными способностями. Однако его тоже пока не нашли. Известно лишь, что он выехал из Сакраменто в направлении Карсон-Сити.

— Итак, — сказал Вард, беспокойно сцепляя и расцепляя пальцы, — вам, господа, предстоит работа, а мне — доклад президенту… Жаль. Такая блестящая проблема. Новый человек! Делайте со мной что хотите, господа, но я считаю: слова Кирмана о непременном перерождении психики — блеф. Возможно, у прежнего Кирмана было в характере нечто такое, и ваши люди это упустили. А сейчас проявилось. Организм перерождается, но чтобы от этого менялась психика, убеждения…

— Может, вы и правы, — сказал Сьюард, — но вряд ли нужно исходить из такой посылки.

— С трупом осторожнее, — сказал Вудворт. — Мало ли что.

В полдень Кирман остановил поезд и спрыгнул с подножки. Дальше предстояло идти пешком — до базы отсюда ближе всего, колея изгибалась к юго-востоку, мимо озера Уолкер, а Кирман должен был пройти миль двадцать на юго-запад. Он помахал рукой машинисту и пожелал ему — вслух — счастливого пути.

Такого душевного подъема Кирман никогда еще не испытывал. Все ему нравилось — и небо, удивительно синее и глубокое, без единого облачка, со слепящим почти по-летнему солнцем, и пригретые, какие-то «домашние» скалы, и насекомые, бегавшие, прыгавшие и летавшие кругом. Раньше Кирман не замечал их: ему казалось, что найти в Неваде живность труднее, чем на Северном полюсе. Прошло почти двое суток с тех пор, как он последний раз ел, если можно назвать едой питательный раствор, который ему вводили в клинике, но ощущения голода он не испытывал. Кирман решил найти по пути какой-нибудь не очень колючий эхинокактус и попробовать его на вкус — для эксперимента. Теперь все, что он делал, являлось экспериментом. Сеанс телепатии с населением целого штата тоже был экспериментом, и Кирман вовсе не был уверен, что его на самом деле слышали хотя бы десять человек. Рассчитывал он в основном на майора Рихтера и его коллег, на журналистов, на политических деятелей.