Страница 21 из 77
— Что за работа? – сразу спросила Радмила. – Сколько оклад, сколько роялти?
И именно этим себя выдала.
Ей никогда не приходилось вести переговоры о работе. Окончив школу, она имела достаточно навыков, чтобы сразу найти заработок в Интернете, а там ни с кем говорить не надо – регистрируешься, вводишь код банка и номер счета, а потом начинаешь выполнять задания. Например, нужно за неделю четыреста раз посетить сайт, где рекламируется детское питание. И не просто посетить, а задавать какие-нибудь вопросы, заказать бесплатно пробную порцию, принять участие в дискуссии о размерах ложечки и в нелепой лотерее. После этого на беззубую и румяную детскую мордашку полгода смотреть не захочется.
– Оклад для начала шестьсот, роялти для начала полпроцента от общей прибыли, потом тридцать от твоей личной. Coy, я тебя нашла, вэйт, никуда не двигайся…
Через несколько минут в коридор, где ждала Радмила, въехала девочка на скутере. Было ей на вид лет пятнадцать, но Радмила, подрабатывая на косметических сайтах, знала, во сколько обходится гладкая матовая кожа без единого черного пятнышка, да и волосы сразу показались вживленными, настоящие так густо не растут.
Одета девочка была роскошно – в длинный, ниже колена, зеленый сюртук с широкими сверкающими лацканами, в короткие замшевые панталончики и ажурные чулки, а был ли на ней топ, Радмила не поняла, всю прочую одежду, кажется, заменял намотанный на шею шарф, концы которого были заткнуты за пояс. На голове у вызывающе нарядной девчонки была широченная мохнатая кепка с круглым козырьком, настоящая «кавказка».
– Радмила? – спросила она. – Фоллоу ми.
И понеслась вперед со скоростью, опасной для закрытого помещения. Радмиле пришлось лететь следом примерно с такой же скоростью.
Девочка только притормозила у раздвижной двери – датчик сработал медленнее, чем скутер подкатил к створкам. Створки разошлись, девочка покатила по дорожке, освещенной вмонтированными светильниками величиной с рублевую монету. Она здесь знала все закоулки и ехала уверенно, а вот на Радмилу напал страх.
Но она сказала себе: дура, отступать некуда, если ты сейчас вернешься к цензору, это будет величайшее поражение в твоей жизни. Любопытно, что еще утром Радмила видела в Захаре величайшую победу своей жизни…
Пансионат «Белые березы», как оказалось, вырос рядом с совсем древним санаторием, от которого унаследовал имя. Санаторные корпуса разрушили, чтобы никто туда не лазил, но некоторые помещения уцелели. Девочка свернула с дорожки на тропу и уверенно объезжала торчащие на высоту человеческого роста корявые стенки. Радмила включила фару на полную мощность и не отставала.
Наконец девочка остановила скутер и соскочила с седла.
– Хиэ, – сказала она. – Фоллоу ми. Шнель, шнель!
Летняя ночь многое может приукрасить и облагородить, особенно когда цветут маттиолы. Развалины не просто заросли зеленью, уцелели и одичавшие садовые цветы, так что днем тут было бы прекрасное место для прогулок и поцелуев, ведь ни один нормальный человек в такие дебри не заберется, для нормальных – большой парк с фонтанами и скамейками, с дорожками для дозированной ходьбы, с мини-ресторанами и прочими благами цивилизации.
Радмила вошла вслед за девочкой в пролом, осторожно ведя за руль свой скутер, и оказалась на поляне, где травы чуть не по пояс. Поляна была невелика – меж четырех стен из трухлявых блоков, и, к большому удивлению Радмилы, в одной стене была вполне приличная железная дверь с окошечком. Девочка приложила к пропускному устройству свою пластинку, дверь запищала и отворилась. Радмила увидела площадку, опять же под открытым небом, но чистенькую, вымощенную голубой плиткой и освещенную лампой.
Подала голос фасолинка в ухе.
– Радмила, не бойся, спускайся вниз, – сказала Рогнеда. – Спустишься и все поймешь.
В незапамятные времена санаторий завел лечебные бассейны – не один огромный, а несколько разных, и для аквааэробики, и для каких-то хитрых растворов от множества болезней, и для будущих мамочек. Они занимали подвал одного из корпусов. Когда новые владельцы дряхлого санатория и прилегающих к нему двадцати гектаров земли стали ломать и крушить здания, то до подвала не добрались. Они, конечно же, планировали разгрести завалы, вывезти обломки, что-то полезное на этом месте сделать, но все никак руки не доходили. А тем временем до развалин добрались диггеры, которых хлебом не корми – дай застрять в какой-нибудь дыре, желательно на глубине в сотню метров. Они нашли почти не пострадавшие бассейны, сперва расстроились – ехали за тридевять земель и не получили никакого адреналина, а потом решили продать информацию об этих подземных хоромах.
Есть немало команд, нуждающихся именно в таких странных помещениях. Те же смай охотно селятся летом в заброшенных домах, не говоря уж о группах, которые ищут места для репетиций там, где никто в четыре часа утра, осатанев от гениальных ритмов, не вызовет милицейскую бригаду быстрого реагирования. В подвале при наличии минимальной смекалки можно было подсоединиться к электроснабжению пансионата и, если не наглеть, кормиться электричеством за его счет, пока владельцы не захотят расчистить наконец развалины, чтобы возвести что-то, приносящее деньги.
Радмила, хотя и вела домашний образ жизни, читала в сетевых журналах и про диггеров, и про смаев, и про Махмудов, и про кришей, даже переписывалась с парнем-кришем, пока не оказалось, что он проповедник, получающий за каждого постоянного собеседника пятнадцать рублей в неделю. Поэтому сам подвал ее не очень удивил – показалось странным, что и девчонка, и Рогнеда одеты так роскошно, а устроили офис в развалинах.
Офис оказался крошечный, однокомнатная квартирка Радмилы, и та была больше. Это даже не комната, а выгородка из каких-то широких пластин, не доходящих до потолка. Да и та поделена пополам стенкой, заклеенной плакатами. За стенкой что-то происходило, Радмила слышала голоса, но когда она, спустившись по лестнице, вошла и поставила на пол скутер, голоса смолкли.
Рогнеда сидела за компьютером. Накидку она не сняла – в подвале было прохладно.
— Сэнкс, – сказала она девочке. – Припейр фуд.
— Яволь, – ответила девочка.
Это было что-то новенькое: насколько Радмила знала, квазиязы-ков развелось множество, но никто не смешивал два общеизвестных.
Девочка выставила на компьютерный стол два пакета – просто с соком и с коктейлем из сока и виски, два блюда – с печеньем и с мелкими разноцветными кругляшами. А потом ушла за стенку и свой скутер туда укатила.
– Угощайся, – сказала Рогнеда Радмиле. – Тебе понравится. Фуд по особому заказу. Рэдики послаще, гриники покислее, вайтики с яблочным вкусом, брауники с шоколадным.
Радмила села к столу, попробовала – действительно, кругляши были приятные.
– Так что за работа? – спросила она. – Удаленка или отсидка?
– Отсидка, честно тебе скажу. Но ты нам понравилась. Ниид умницы, а не тупые девки. Даже не то чтобы отсидка… – Рогнеда задумалась. – Придется двигаться, но на это еще никто не жаловался. Дресс подходящий выдадим, не в счет заработка. Не пожалеешь!
– Я далеко живу.
— Все далеко живут. Ворк посменно. Трое суток работы – вик отдыха.
— Как, тут круглосуточная работа? И трое суток подряд? За шестьсот рублей?.. – Радмила была в таком изумлении, что чуть не выскочила из подземного офиса. Что-то судьба в последние сутки вздумала над ней посмеяться. Сперва арест Ферапонта и разочарование в Захаре, теперь вот такое нелепое предложение.
— Это же получается – девять суток в месяц, а весь остальной тайм твой! – воскликнула Рогнеда. – И у нас есть девочки, которые и четверо суток подряд работают, и пятеро! И довольны!
– Пять суток не спать? – Радмила ушам не поверила.
– Да спи ты на здоровье хоть все пять суток подряд! Свои шестьсот все равно получишь, но если хочешь иметь личный процент с прибыли, придется двигаться.
– Рогнеда! – позвали из-за стенки. – Хиэ трабл!