Страница 51 из 59
НЕПОБЕДИМАЯ АРМАДА
Король Филипп, на страх врагам, Своей гордыне – на усладу, Послал к английским берегам Непобедимую армаду. Но океан водоворот Воздвиг стеной непроходимой, И был разбит испанский флот В бою с волной непобедимой. Когда ж армады вождь предстал Пред королем и ждал укора, Король Филипп ему сказал: «В твоем несчастье нет позора! Не победить нам тайных сил Стихий могучих и свободных! Ты против смертных послан был, – Не против бурь и скал подводных!»ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
Веками рос церквей и башен лес, Копил века богатства город славный, Упорный труд и гений своенравный Воздвигли в нем хранилище чудес; В сиянье дня, во мгле ночных завес В нем жизни ток, свободный и державный, Кипит-бурлит, то бешеный, то плавный, И шум его тревожит тишь небес… И вдруг – удар, как вздох земной пучины, Протяжный гул, столб пыли, кровь и грязь, И смерти тень нисходит на руины… Как прост конец! – как будто, расшалясь, Какой-нибудь проказливый затейник Разрыл ногой кипучий муравейник.О БЫЛОМ
Вы помните тот день, надеждой окрыленный, Когда слились в одно все русские сердца И своего Царя у Зимнего дворца Приветствовал народ коленопреклоненный? О, если б кто тогда, прозреньем озаренный, Мог близость предсказать ужасного конца, – Сказать, что своего Монарха и Отца Предаст на казнь народ слепой и разъяренный! Вы помните тот день, в который над дворцом Взвился кровавый флаг измены и насилья, И древний русский герб был сброшен в пыль и сор? – В тот день над всей страной, покинутой Творцом, Сложились навсегда святой надежды крылья, В тот день на нас упал заслуженный позор.НОЧНАЯ БУРЯ
Слышишь? – буря в чаще рыщет, Будит, гонит тишь ночную, Плачет, шепчет и хохочет, Скачет в черной страшной мгле, То застонет, то засвищет И, пугая тварь лесную, Гибель близкую пророчит Небу и земле… Будто хмурым, диким роем Мчится полчище чудовищ Из лесных трущоб росистых, Из дремотной, плотной мглы, Где сомкнулись тесным строем – Сторожа лесных сокровищ – Сосен статных и смолистых Красные стволы… Будто смерти призрак бледный С диким сонмом адской свиты, Всё губя без снисхождения, Мчится в сумраке густом… Берегись, прохожий бедный! У небес ищи защиты И от злого наважденья Оградись крестом!ВЕДЬМА
Ни в сон, ни в чох теперь не верит молодежь, Над нечистью она смеется без опаски, А вот коли с мое ты, братец, проживешь – Поймешь, что иногда не врут и бабьи сказки. Шестидесятый раз встречаю я весну, А всё не позабыл, как с ведьмой повстречался! Служил в гусарах я в Турецкую войну, И доложу тебе, что трусом не считался. Да, молвить правду, мы себя не берегли, За Веру и Царя дрались всегда на славу!.. Однажды нас в резерв на отдых отвели, – Вот тут-то и попал я ведьме на забаву. Бывало, лишь усну, а ведьма на меня Как вскочит, как стегает нагайкой! Во мгновенье Я вылечу в трубу и мчусь быстрей коня. Другие ночью спят, а мне одно мученье! Мокрехонек встаю, и силы вовсе нет… Зачах бы я вконец, да Бог послал подмогу: Прохожий старичок мне добрый дал совет, И вот, как видишь, жив и цел я, слава Богу! Тот странник мне сказал: «Ты воздержись от сна, На лавку не ложись, а сядь тишком за печку Да ведьму поджидай, а как влетит она, Ты на нее скорей накидывай уздечку». Вот я засел и жду, и странник ждет со мной, Вдруг в полночь слышим – звяк, – откинулась заслонка, Раздался дикий вой и свист в трубе печной, И спрыгнула с шестка седая старушонка… Я к старушонке – шасть и разом зануздал, И верь или не верь, а в это же мгновенье Передо мною конь на месте ведьмы встал!.. Такой красивый конь – ну прямо загляденье! А странник говорит: «Уздечки никогда С коня ты не снимай, да и корми не дюже, А то к тебе опять воротится беда. Забудешь мой совет – тебе же будет хуже». Ну, я коня сводил на кузню, подковал И обновил его на первом же походе. Не конь, а сокол был! Уж так-то гарцевал! Не то чтоб – Карабах, а всё же в этом роде! Однажды я коню засыпал ячменя. Вдруг, слышу, командир кричит: «Петров! Данила! Что даром мучишь тварь? Уздечку скинь с коня! Тебе бы самому в обед надеть удила!..» А командир у нас был строгий да блажной, – Чуть что – сейчас под суд. Законы-то суровы! Узду я снял, гляжу – старуха предо мной, А на руках у ней и на ногах подковы!.. Раскинулась в грязи, трясется, словно лист, И стонет, и шипит, изранена, раздета… Спасибо, тут один догадливый горнист Прикончить поспешил ее из пистолета, А то напал на всех непобедимый страх При виде диких мук подкованной старухи, И мы вокруг, бледны, белей своих рубах, Стояли, как столбы, недвижны, немы, глухи… Зарыли ведьму мы, в могилу вбили кол, А мне священник наш назначил покаянье… Седьмой десяток мне теперь уже пошел, А ведь бросает в дрожь одно воспоминанье! Вот в нечисть и не верь! Вот колдовства и нет! Вот, братец, и живи на свете без опаски! Куда как нынче стал разумен Божий свет, А всё же иногда не врут и бабьи сказки!..