Страница 10 из 19
1945–1946
В тот день, когда окончилась война
В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счет салюта, В тот час на торжестве была одна Особая для наших душ минута. В конце пути, в далекой стороне, Под гром пальбы прощались мы впервые Со всеми, что́ погибли на войне, Как с мертвыми прощаются живые. До той поры в душевной глубине Мы не прощались так бесповоротно. Мы были с ними как бы наравне, И разделял нас только лист учетный. Мы с ними шли дорогою войны В едином братстве воинском до срока. Суровой славой их озарены, От их судьбы всегда неподалеку. И только здесь, в особый этот миг, Исполненный величья и печали, Мы отделились навсегда от них: Нас эти залпы с ними разлучали. Внушала нам стволов ревущих сталь, Что нам уже не числиться в потерях. И, кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег. И, чуя там сквозь толщу дней и лет, Как нас уносят этих залпов волны, Они рукой махнуть не смеют вслед, Не смеют слова вымолвить. Безмолвны. Вот так, судьбой своею смущены, Прощались мы на празднике с друзьями И с теми, что в последний день войны Еще в строю стояли вместе с нами; И с теми, что ее великий путь Пройти смогли едва наполовину; И с теми, чьи могилы где-нибудь Еще у Волги обтекали глиной; И с теми, что под самою Москвой, В снегах глубоких заняли постели, В ее предместьях на передовой Зимою сорок первого; и с теми, Что, умирая, даже не могли Рассчитывать на святость их покоя Последнего, под холмиком земли, Насыпанным не чуждою рукою. Со всеми – пусть не равен их удел, — Кто перед смертью вышел в генералы, А кто в сержанты выйти не успел: Такой был срок ему отпущен малый. Со всеми, отошедшими от нас, Причастными одной великой сени Знамен, склоненных, как велит приказ, — Со всеми, до единого со всеми Простились мы. И смолкнул гул пальбы, И время шло. И с той поры над ними Березы, вербы, клены и дубы В который раз листву свою сменили. Но вновь и вновь появится листва, И наши дети вырастут и внуки, А гром пальбы в любые торжества Напомнит нам о той большой разлуке. И не затем, что уговор храним, Что память полагается такая, И не затем, нет, не затем одним, Что ветры войн шумят, не утихая, И нам уроки мужества даны В бессмертье тех, что стали горсткой пыли. Нет, даже если б жертвы той войны Последними на этом свете были, — Смогли б ли мы, оставив их вдали, Прожить без них в своем отдельном счастье, Глазами их не видеть их земли И слухом их не слышать мир отчасти? И, жизнь пройдя по выпавшей тропе, В конце концов, у смертного порога, В себе самих не угадать себе Их одобренья или их упрека? Что ж, мы – трава? Что ж, и они – трава? Нет, не избыть нам связи обоюдной. Не мертвых власть, а власть того родства, Что даже смерти стало неподсудно. К вам, павшие в той битве мировой За наше счастье на земле суровой, К вам, наравне с живыми, голос свой Я обращаю в каждой песне новой. Вам не услышать их и не прочесть. Строка в строку они лежат немыми. Но вы – мои, вы были с нами здесь, Вы слышали меня и знали имя. В безгласный край, в глухой покой земли, Откуда нет пришедших из разведки, Вы часть меня с собою унесли С листка армейской маленькой газетки. Я ваш, друзья, – и я у вас в долгу, Как у живых, – я так же вам обязан. И если я, по слабости, солгу, Вступлю в тот след, который мне заказан, Скажу слова без прежней веры в них, То, не успев их выдать повсеместно, Еще не зная отклика живых, Я ваш укор услышу бессловесный. Суда живых не меньше павших суд. И пусть в душе до дней моих скончанья Живет, гремит торжественный салют Победы и великого прощанья.1948
О прописке
По всему Советскому Союзу, Только б та задача по плечу, Я мою уживчивую Музу Прописать на жительство хочу. Чтобы мне не ведать той печали, Как ответят у иных ворот: – Нет, не проживает. Не слыхали. Номер дома, может быть, не тот. Чтоб везде по селам и столицам Отвечали на вопрос о ней: – Как же, есть. Давнишняя жилица, — И улыбки были б у людей. Чтоб глаза у стариков яснели, Чтобы к слову вставил не один: – Мы еще на фронте были с нею, Вместе помним Вязьму и Берлин. Чтоб детишки из любого дома, Если к ним случайно обращусь, Говорили б: – Как же, мы знакомы И немножко знаем наизусть. Чтобы не с почтеньем, а с любовью Отзывалось каждое жилье: – Здесь она. На доброе здоровье Здесь живет. А как же без нее? Вот тогда, как отзыв тот желанный, Прозвучит о ней, моей родной, Я и сам пропиской постоянной Обеспечен буду под луной.1951
Перед дорогой
Что-то я начал болеть о порядке В пыльном, лежалом хозяйстве стола: Лишнее рву, а иное в тетрадки Переношу, подшиваю в «дела». Что ж, или все уж подходит к итогу И затруднять я друзей не хочу? Или опять я собрался в дорогу, Выбрал маршрут, но покамест молчу? Или гадаю, вступив на развилок: Где меня ждет озаренье и свет Радости той, что, быть может, я в силах Вам принести, а быть может, и нет?.. Все я приму поученья, внушенья, Все наставленья в дорогу возьму. Только за мной остается решенье, Что не принять за меня никому. Я его принял с волненьем безвестным И на себя, что ни будет, беру. Дайте расчистить рабочее место С толком, с любовью – и сразу к перу. Но за работой, упорной, бессрочной, Я моей главной нужды не таю: Будьте со мною, хотя бы заочно, Верьте со мною в удачу мою.