Страница 81 из 81
Арсений Несмелов, наконец, обрел идеологию, которая соответствовала его духовному статусу. Еще в Москве в разговоре с писателем И. Садовским Несмелов сетовал на отсутствие сильной государственной идеологии. "Идеология — жесткая, определяющая, была только у коммунистов, — говорил Несмелов. — Она насчитывала за собой чуть ли не целый век развития. А что у нас было? Москва — "золотые маковки"? За века русской государственности никто не позаботился о массовой, государственной идеологии".
Под влиянием русского революционного национализма Немелов пишет свои лучшие произведения: сборник стихов "Только такие" и поэму "Георгий Семена". Именно в стихах этого периода поэт фактически создает принципиально новый стиль. Стихи, подобные гулу набата, электрическим разрядам, пулеметным очередям передают процесс метаисторической трансформации славного Прошлого в ослепительное революционное Будущее.
"Я стихов плаксивых не читаю
С горьким сетованием на судьбу -
Установку я предпочитаю
На сопротивление и борьбу"
("Чернорубашечник")
Это не узкопартийные агитационные стихи. Это сверхчеловеческий рывок за грань материальной обусловленности. Это призыв к грядущему Русскому Ордену:
"Годы отбора, десятилетья…
Горбится старость
Но крепнут дети:
Тщательно жатву обмолотив,
Партией создан стальной актив.
И чтобы не сделали вы со мной, -
Кадры стоят за моей спиной"
("Георгий Семена")
"Русский фашизм, — писал в предисловии к книге стихов Несмелова "Только такие" Константин Родзаевский, — породил свою поэзию. Новые люди, решившие во что бы то ни стало построить свою Россию, ищут новых стихов для воплощения в стихе своей воли к жизни — воли к победе. Эта поэзия — поэзия волевого национализма: стихи о Родине и о борьбе за нее".
На вышедшем в Харбине сборнике "Белая флотилия" Несмелов написал, отправляя его в 1942 году жившей в Шанхае Лидии Хаиндровой: "Как видите, я еще жив". Жить поэту оставалось недолго. В середине августа 1945 года в Харбин вступили советские войска. Члены ВФП подверглись репрессиям. Арсений Несмелов был арестован смершевцами и в том же году скончался в гродековской пересылке от кровоизлияния в мозг.
Путь русского революционного национализма был воистину путем крестным. В подвалах Лубянки оборвалась жизнь Константина Родзаевского и его ближайших соратников. Но как известно: "… аще зерно пшеничное пад на земли не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит" (Ин 12, 24).
Импульс русского революционного национализма — это творческий, жизнеутверждающий импульс. Перед ним бессильны и большевистские палачи и "политкорректные" жалкие либералы. Мы видим, как на ниве, обагренной кровью воинов-поэтов, восходят колосья нашей поэзии — волевой и могучей. И снова свежей, очистительной грозой звучат стихи Арсения Несмелова:
"Воля к победе.
Воля к жизни.
Четкое сердце.
Верный глаз.
Только такие нужны Отчизне,
Только таких выкликает час"
("Только такие")