Страница 11 из 67
1943
МЕТАМОРФОЗЫ
Прошел спокойно день вчерашний… Наступит некое число: Там, где железо рылось в пашне, Там воду загребет весло. Забьется рыба в листьях дуба. Коснутся гребни волн звезды. Безвинного и душегуба Сравняет равенство воды. К недосягаемой вершине Ладья причалит в тишине. Тогда в единственном мужчине, Тогда в единственной жене Проснутся голоса Приказа. Отступит море. Встанет брег. Начало нового рассказа. Дни первых тягот, первых нег. Посмотрят оба удивленно На воды, свод небес, и вот Для Пирры и Девкалиона Пережитое оживет. Что было страшным, близким, кровным Окажется всего бледней. Очарованьем баснословным Существенность недавних дней. Предстанет в речи задушевной. Как мало нужно для того, Чтоб день растленный, тлен вседневный Одушевило волшебство! Где радостью засветит горе, Где храмом вознесется пыль, И как цвета меняет море, Меняться будет наша быль. Но вслушайся в их жаркий лепет: Он правды полн, он правды полн! Той правды вещий, яркий трепет, Как трепет света в гребнях волн. И минет время. Прибылая Вода столетий упадет. В своих руинах жизнь былая На свежих отмелях взойдет. Найдет в развалинах историк Обрывки допотопных книг, И станет беден, станет горек Воспоминания язык. Заветы мудрости тогдашней, Предметы утвари домашней, Обломки надмогильных фраз О нас расскажут без прикрас. С самим собою лицемерный, Проклявший рай, забывший ад, Наш век безверный, суеверный, Наш век — вертеп и ветроград — Своим позором ежедневным Твой разум ранит тяжело. И ты, смотрящий взором гневным На окружающее зло, Ты нашу боль всем сердцем примешь, Ты нашу быль переживешь. Ты мнимо правый меч поднимешь. Отступит правда. Встанет ложь.1943
ИМЕНА
Жестокого неба достигли сады, И звезды горели в листве, как плоды. Баюкая Еву, дивился Адам Земным, незнакомым, невзрачным садам. Когда же на небе плоды отцвели И Ева увидела утро земли, Узнал он, что заспаны щеки ее, Что морщится лоб невысокий ее, Улыбка вины умягчила уста, Коса золотая не очень густа, Не так уже круглая шея нежна, И мужу милей показалась жена. А мальчики тоже проснулись в тени. Родительский рост перегнали они. Проснулись, умылись водой ключевой, Той горней и дольней водой кочевой, Смеясь, восхищались, что влага свежа, Умчались, друг друга за плечи держа. Адам растянулся в душистой траве. Творилась работа в его голове. А Ева у ивы над быстрым ключом Стояла, мечтала бог знает о чем. Работа была для Адама трудна: Явленьям и тварям давал имена. Сквозь темные листья просеялся день. Подумал Адам и сказал: — Это тень. Услышал он леса воинственный гнев. Подумал Адам и сказал: — Это лев. Не глядя, глядела жена в небосклон. Подумал Адам и сказал: — Это сон. Стал звучным и трепетным голос ветвей. Подумал Адам и сказал: — Соловей. Незримой стопой придавилась вода, — И ветер был назван впервые тогда. А братьев дорога все дальше вела. Вот место, где буря недавно была. Расколотый камень пред ними возник, Под камнем томился безгласный тростник. Но скважину Авель продул в тростнике, И тот на печальном запел языке, А Каин из камня топор смастерил, О камень его лезвие заострил. Мы братьев покинем, к Адаму пойдем. Он занят все тем же тяжелым трудом. — Зачем это нужно, — вздыхает жена, — Явленьям и тварям давать имена? Мне страшно, когда именуют предмет! — Адам ничего не промолвил в ответ: Он важно за солнечным шаром следил. А шар за вершины дерев заходил, Краснея, как кровь, пламенея, как жар, Как будто вобрал в себя солнечный шар Все красное мира, всю ярость земли, — И скрылся. И медленно зрея вдали, Всеобщая ночь приближалась к садам. "Вот смерть", — не сказал, а подумал Адам. И только подумал, едва произнес, Над Авелем Каин топор свой занес.