Страница 6 из 7
Милиционер взвыл, как подраненный дворовый щенок, и упал на заднее сиденье машины, а Валерка бросился в переулок.
Лейтенант еще был в ресторане. Водитель на некоторое время отключился, и погони не было. Но Валерка не позволил себе расслабиться, бежал сколько хватило сил. Только когда почувствовал, что задыхается и все перед глазами плывет в бешеном хороводе, заскочил в подъезд старой пятиэтажки.
Из проломленного подвального люка под лестницей на него пахнуло застарелым запахом кошачьих испражнений и канализацией. Тянуло какой-то тухлятиной, но Валерка мешкать не стал. Услышал наверху на лестнице голоса. Кто-то спускался.
Валерка прыгнул в вонючую черноту подвала и затаился. Он боялся всего. Знал, что его уже ищут, и твердолобый лейтенант, брызгая слюной, очумело носится на машине по улицам. И упаси бог попасться ему! Разорвет он Валяева.
Но Валерка до темноты не собирался выходить из своего временного укрытия. А потом, когда стемнеет, он постарается пробраться домой. Пока же надо сидеть тут. И сидеть тихо, как мышь в норе, чтобы не привлекать внимания жильцов дома.
Лейтенант Зуев приготовился услышать от Камагина стыдливые нарекания по поводу плохой работы. Но факт остается фактом: подозреваемый сбежал от них, разукрасив физиономию водителю. Теперь у того глаза заплыли лиловыми синяками. И Зуеву, уж конечно, за нерасторопность придется отдуваться перед начальством. С водителя какой спрос?
Как и полагается, Зуев доложил Камагину обо всем, что случилось, ожидая выслушать вместе с матюками и упреки. Но Камагин отнесся к побегу Валяева на удивление спокойно, для приличия все же обозвав раздолбаями и Зуева, и сержанта.
С тем же спокойствием прочитал снятые лейтенантом в ресторане показания персонала и сказал со смешком:
– Мура все это!
– Как? – Зуев чуть не рухнул со стула на пол.
– Обыкновенный бумажный балласт. И если хочешь удостовериться в этом, разыщи водителя, который, по словам Валяева, отвозил его домой.
– А где я его разыщу? Если только по объявлению в газете?
– Напрасно иронизируешь! – хмуро заметил капитан, складывая бумаги стопочкой на столе. – Как балласт это нам пригодится.
Но Зуев не собирался просто так отступать от своей версии. Сказал:
– А мать погибшей говорит…
– Да она чего угодно тебе наговорит! Если хочешь знать, пока не отыщем голову этой девушки, мы формально не можем даже быть уверены, что это именно труп ее дочери.
– А приметы? Одежда?
Камагин только махнул рукой.
– Жаль, что этому парню удалось смыться от вас. Поработать бы с ним как следует.
Зуев не стал уточнять, что означало «как следует».
«Не поймешь этого капитана. То он склоняет меня к мысли, что Валяев не убийца. То, видишь ли, хочет поработать с ним. Ну поработай…»
А Камагин продолжил свою мысль:
– Конечно, этот Валяев не убивал Антипову. Но он нам понадобится. Надо его найти. И в ресторане тебе придется еще побывать, пусть распишут по минутам, как все произошло.
Зуев вздохнул. Какой черт его забросил в этот отдел по раскрытию убийств? Нет бы местечко поспокойнее…
Глава 4
Страшно хотелось курить. Валерка пожалел, что, уходя из дома с твердолобым опером, не захватил сигареты, и загрустил.
Всего два дня назад все шло как-то само собой, и ни малейшего намека на беду.
«А дома, наверное, мать волнуется. Приехала, а меня нет. Хоть бы в ментовку не побежала. Хотя, чего уж там, они и сами приедут», – с обидой думал Валерка. Хотелось курить, есть и вообще – домашнего уюта, а не торчать в этой захудалой вонючке.
Он сидел на корточках, прислонившись спиной к подвальной стене, и терпеливо дожидался темноты. Любая суета сейчас может только навредить.
В подъезде то и дело хлопала входная дверь, раздражала.
Люди возвращались с работы. Валерка на них тоже злился. Злился, потому что был в худшем положении, чем они. Им прятаться не надо.
Потом вроде хождение по лестнице прекратилось. Послышались монотонные удары капель о железные карнизы, и Валерка догадался, что пошел дождь. И, сам того не замечая, уснул, убаюканный тем спокойствием, которое воцарилось вокруг.
Проснулся Валерка от холода.
Подвал оказался продуваемым. Зато теперь в нем не воняло всякой гадостью.
Он прислушался и услышал едва различимые голоса совсем рядом, на площадке первого этажа. Подкрался осторожно и выглянул из люка.
Свет на площадке не горел. Скорее всего, кто-то вывернул лампочку. Но Валеркины глаза успели за время пребывания в подвале привыкнуть к темноте, и он увидел парня и девушку.
Парень задрал ей юбку и, прижимая к стене, точно прилип к ней.
Девушка тихонько постанывала, обхватив его за шею.
«Черт бы их побрал! – с обидой подумал Валерка. – Нашли время. А я что, должен ждать, пока они натрахаются досыта? Мне что, сидеть тут всю ночь?» – и он полез из люка. Оба, увидев его, растерялись. Девушка даже забыла, что стоит с задранной юбкой, но потом стыдливо одернула ее.
Парень, как в рот воды набрал, не проронил ни слова, тараща глаза на Валерку.
– Который час? – просипел Валерка. Во рту пересохло, слова сказать нормально нельзя.
Парень достал из кармана зажигалку, посветил огоньком на руку.
– Десять минут третьего, – ответил он, еще не поборов волнения.
Теперь Валерка мог их обоих хорошо рассмотреть.
Малолетки. Класс десятый. На улице негде, так они укрылись от чужих глаз в подъезде. Хотя какие глаза в такое-то время, когда все нормальные люди спят?
«Вообще-то не мешало бы спросить у них закурить. Раз есть зажигалка, значит, и сигареты должны быть».
И он не ошибся. Парень протянул ему пачку. Валерка взял одну сигарету, прикурил от зажигалки.
Казалось, ничего более райского он не испытывал за целый день. Сигарета взбодрила его. Он проглатывал дым и не мог накуриться. Взял на дорогу у паренька еще пару сигарет. Выходя из подъезда, поблагодарил, хотя им это было вовсе и не нужно. Они продолжили заниматься любовью, и Валерке показалось, что даже с улицы он слышал темпераментные стоны юной особы с задранной юбкой.
Дождь уже кончился, но асфальт блестел, словно вымытый недавно. В свете фонарей на деревьях блестели листья, вздрагивая под порывами ветра.
На улице в этот час, кроме Валерки, никого не было. Город точно вымер, и дома с окнами без света выглядели, как мертвые.
Но сейчас такое пустынное безлюдье вполне устраивало Валерку. Можно не бояться быть замеченным.
Он торопливо шел по улицам, шлепая в новеньких ботинках прямиком по лужам. Голодный и усталый от переживаний, внезапно свалившихся на него, злой от бессонной ночи – он наплевал на ментов, не думая, что они могут поджидать его в квартире.
Подходя к дому, все же посмотрел на окна.
Света не было. Но в кухонном окне он увидел знакомый силуэт матери и был готов расплакаться. Ну кто, как не она, поймет все его беды и пожалеет?
И он побежал к подъезду.
Мать не спала. Сидела на стуле и глядела во двор. Увидела – кто-то бежит. Сердце подсказало – это ее сын.
Дверь открыла тихо, чтобы соседи не слышали. И он, как привидение, скользнул в прихожую.
– Валера, где ты был? Милиция три раза приезжала. Тебя спрашивали, – зашептала она. А у самой от волнения руки трясутся.
Первым делом Валерка заскочил в ванную. Хотелось умыться и сбросить провонявшую одежду.
– Я расскажу. Все расскажу, только умоюсь, – глухо прозвучал из-за двери его голос.
Нина Николаевна ушла в кухню, плотно зашторила окно, но свет зажигать не стала. Вдруг милиция ведет наблюдение? Лучше не рисковать. Она зажгла на газовой плите две конфорки. От них света немного, чайник и кастрюлю супа можно подогреть.
– Ты есть-то будешь? – зашептала мать, вернувшись к ванной.
Сын не ответил, и Нина Николаевна испугалась, припала ухом к двери.