Страница 30 из 59
— Но мы говорили о папе, — Уэйд упорно не хотел уклоняться от темы. — Можешь ты хоть как-нибудь доказать, что он не придурок?
— Просто не могу понять, почему вы не можете ужиться. В вас так много общего.
— Не может быть, — ошарашенно ответил Уэйд. — В нас нет ничего общего. — Уфф.
— Что, задело за живое?
Неужели она права?
— Он слишком много пьет.
— Слишком много пьет? — удивленно переспросила Дженет. — Не больше, чем любой другой мужчина в его возрасте.
— И что это доказывает?
— Не пойму, что ты имеешь в виду, Уэйд. Все пьют.
Готовые к отправке мыши дожидались на прилавке. Дженет расплатилась. Пока они ехали домой, Уэйд смотрел, как мыши шебуршатся на дне сумки-холодильника. Уфф.
— Что? — спросила Дженет.
— Одна, кажется, подохла.
Уэйд поднял мертвую мышь за хвост.
— Выброси ее сейчас же из машины.
Уэйд положил дохлую мышь в карман пиджака.
— Я не собираюсь ее выбрасывать. Это не яблочный огрызок и не мусор. Она была живым существом.
— Зарой ее в компост, когда вернемся.
Дома Уэйд прошел в Сарину спальню.
— Эй, Омар, пора подкрепиться, смотри, какую я тебе принес вкуснятину.
Стоявшая за ним Дженет сказала:
— Нет, пускай проголодается так, чтобы, когда Сара будет его кормить, он набрасывался на еду.
— Мам, а ты не без изврата.
— Уэйд, любая мать ответила бы тебе то же самое. Как ты думаешь, почему в нашем доме всегда так поздно едят? Потому что я не хочу выбрасывать за вами объедки.
Примерно час спустя, возвращаясь с работы, Тед наткнулся на Сару, которую как раз вел домой ее преподаватель. Тед внес Сару в дом на плечах. Лицо ее сияло. «Ой, пап!»
— Ты всех их обставила, моя сладкая, маленькая моя победительница. Смотри, Джен, — три приза!
За этим последовал небольшой всплеск оживления, пока Сара рассказывала истории про мосты из макарон, выдерживавшие нагрузку в пятнадцать фунтов; про линзы, поджигавшие бумагу, находившуюся в другом конце комнаты; про лягушек, замороженных в ваннах с жидким азотом и вдруг оживающих. Уэйд принес сумку с мышами.
— Уэйд, ты просто герой! Омару понравятся эти мыши. Ты правильно его кормил?
— А то.
Тед открыл шкафчик с напитками, достал свой любимый виски и плеснул в стакан. Затем удивленно хмыкнул.
— Что за?.. — Он грохнул бутылкой о выдвижную полку. — Иди сюда, гаденыш.
— Что случилось, Тед?
— Откуда в бутылке дохлая мышь?
Уэйд заговорщицки поглядел на Сару, и та сказала:
— Пап, от спирта мышь только стала стерильной. Так что можешь спокойно пить.
Не обращая внимания на ее слова, Тед сгреб Уэйда за воротник, порвав фенечку у него на шее, так что бисеринки разлетелись по всей кухне.
— Отпусти меня, ты, алкаш.
Тед толкнул его так, что Уэйд пролетел через кухню и очутился в передней.
— Ах, вот как, — сказал Уэйд, — может, этим ты хотел доказать, что ты не алкоголик? Так вот что — ты алкаш, чертов пропойца, и ни для кого в Ванкувере это не секрет.
Сара встала и загородила проход. Ничто в мире не заставило бы Теда тронуть Сару.
— Папа, не обижайся из-за мыши, просто Уэйд привык так шутить. Смешно, верно?
— Этот маленький...
— Прекрати, — Сара повернулась к Уэйду. — Уэйд, мышь подохла, поэтому Омар ее есть не станет. За тобой мышь.
— Но она сдохла, пока мы ехали из магазина домой, — вмешалась Дженет.
— Тогда мы квиты, — сказала Сара. — Давай. Пошли кормить Омара.
Наша троица направлялась в «Мусипуси» в оранжевом фургоне. Движение было жуткое, и им пришлось почти полчаса простоять у будки, где они с трудом наскребли доллар двадцать пять мелочью за пользование платной дорогой. Кожа Брайана вздулась, как жевательная резинка, отвратительными розовыми волдырями, а Тед ударился босой ногой о подножку фургона в тот самый момент, когда они нашли последний десятицентовик. Когда они добрались до «Мусипуси», тени от кипарисов, цикад, грейпфрутовых деревьев и пальм уже удлинялись; всем троим все осточертело, все были измучены и не имели ни малейшего представления, где искать Пшш. Оглядев пышно обставленное временное жилье Теда, Уэйд воскликнул:
— Да здравствует Лас-Вегас!
— Заткнись. Я за это не платил.
В холле был небольшой фонтан. Блестящий витиеватый шедевр искусства чеканки. Писающий Купидон производил дополнительный звуковой эффект.
— Когда вернется Ники? — спросил Брайан.
— Черт ее знает, где она может болтаться. Надеюсь, не по магазинам.
Брайан отправился прямиком наверх отмокнуть в прохладной ванне. Тед пошел переодеться. Уэйд обследовал содержимое холодильника: экономичная упаковка из сорока восьми венских сосисок и трехлитровая бутыль сальсы. Никогда бы не подумал, что сальсу продают в таких огромных емкостях. В мгновение ока он почувствовал волчий аппетит. Сунув шесть сосисок в микроволновку, он приспособил над раковиной бутыль с сальсой и стал макать в нее чипсы из распечатанного пакета. Микроволновка запикала, и Уэйд схватил горячие сосиски, заглатывая их чуть не целиком. Он соскучился по ощущению голода, и ему нравилось утолять голод так легко и с таким удовольствием, — как секс.
Сверху доносилось журчанье и плеск воды. Чувствуя, что объелся, Уэйд сел на кухонный стул. В дверях появился Тед.
— Мне срочно нужно выпить. Хочешь хлебнуть?
Он достал из буфета бутылку.
— Я до сих пор проверяю, нет ли в бутылке дохлой мыши, — и все из-за тебя, задница.
— Надо съездить в гостиницу. Мне нужны мои таблетки.
— Расслабься. Скоро поедем. Надеюсь, эта психопатка Пшш, или как там ее зовут, оставила нам какой ключик в гостинице. Надеюсь, она не утопит машину в болоте.
— Папа, если я не приму таблетки, мне будет вдвое хуже, чем раньше.
Тед уставился на Уэйда; Уэйд почувствовал, что до Теда впервые понемногу доходит, что его болезнь — не игрушки.
— О'кей... Я позову Брайана. Мы можем заехать в гостиницу, а там глотай свои таблетки сколько влезет. А потом поедем в больницу, прихватим какой-нибудь мази, чтобы ему не так жгло кожу. Не то у него вид как у поросенка на вертеле. — Тед уже собирался выйти, но обернулся. — Может, позвонишь еще разок этому чудиле Флориану?
Уэйд посмотрел на часы.
— Неплохая мысль. Он уже, наверное, здорово проголодался.
Уэйд набрал номер, снова нарвался на ту же бессловесную особу, но через несколько секунд линия заглохла, и больше соединиться ему не удалось.
— Ничего страшного, — сказал он Теду. — Багамы и Штаты объединяет рыбалка и крайнее благодушие.
На лестнице показался Брайан, такой розовый, что Уэйд усомнился, правильно ли называть белых людей белыми. Они поехали в «Пибоди», и, едва войдя в номер, Тед учуял запах духов Ники.
— Что за чертовщина?
Брайан рылся в бритвенном наборе Уэйда в поисках тайленола; Уэйд снова набрал багамский номер, но снова — без толку: связь продлилась не больше пяти секунд. Потом они завернули в местную больницу, где персонал, увидев Брайана, сразу же оценил его состояние и плюхнул его на каталку, только для того, чтобы полчаса изучать его страховку, прежде чем оказать первую помощь. В конце концов ему сделали несколько уколов, выписали болеутоляющее и какую-то мазь, что было оплачено из последней сотни долларов, остававшейся на кредитной карточке Брайана.
Брайан лежал на каталке, блаженствуя после болеутоляющих, когда Уэйд с Тедом выглянули из кабинета неотложной помощи и увидели Дженет и Ники.
Что за чертовщина?
— Мам?
— Уэйд? Тед? Что вы здесь делаете? Дженет заметила Брайана.
— Господи Боже! — она бросилась к нему.
— Спокойней, спокойней, — сказал Тед. — Обгорел на солнце — подумаешь. Зато сейчас он на седьмом небе. Ближе к делу: что вы обе здесь делаете? И это твоими духами пахло в гостинице, Никс?
— Да, Тед, моими. У нас с Дженет лесбийский роман. Вы не имеете права покушаться на нашу запретную любовь.
— Очень весело.