Нормальных семей не бывает

— Проказы? Ты это серьезно?

— Я знаю. Ирония судьбы. Теперь они используют талидомид, чтобы у человека все было в целости и сохранности.

— Хм, — в комнате наступила тишина. — А что там с Ники?

— В смысле, что она заражена? — спросила Дженет.

— Как ужасно это звучит. Ну, в общем, да.

— Даже не знаю, что и сказать, Уэйд.

Уэйд несколько раз подбросил в руке пакетик с бескофеинным молотым кофе.

— Так, выходит, вы теперь друзья?

— Друзья? Нет. Но я больше не чувствую к ней ненависти. Она, как оказалось, действительно очень симпатичная женщина.

Дженет снова откинулась на подушки.

— Ты в порядке?

— Да, но мне надо немного поспать. Здешнее солнце меня убивает. Когда вернется Бет?

— Понятия не имею. Отдыхай. Пойду полюбуюсь видом.

Уэйд вынес телефон на балкон. Переведя дух, он набрал номер, который надеялся никогда не набирать. Это был номер его старого делового партнера.

— Норм слушает.

— Норм, это Уэйд.

— Уэйд Драммонд? Так, так. Что случилось, дружище?

— Много чего. Я теперь женатый человек, Норм. Очень скоро обзаведусь дитем, микроавтобусом и остальными причиндалами.

— Так ты теперь семейный?

— Пфффф — можешь считать, что все снеговики в аду растаяли.

— Семья — хорошая штука, Уэйд.

— Посмотрел бы ты на мою семью. Тут все ненормальные.

— Нормальных семей не бывает, Уэйд. По сути, все они одинаковые, только слегка отличаются, так сказать, по стилю. Заходи как-нибудь вечерком, повидаешь мою родню. Ты откуда звонишь?

— Из Орландо.

— Ты в Орландо? Ах, верно — у тебя же сестра космонавт. Удивительная женщина.

Еще несколько минут они перебрасывались пустыми фразами, а затем наступило неловкое мужское молчание.

— Норм. Мне нужны деньги. Пауза.

— Ну, они всем нужны.

— Мне пришлось взять ссуду у Тони Тигра в Карсон-Сити для этой дорогушей клиники по оплодотворению. Мы с женой ездили в Европу на эту новую процедуру. Пятьдесят штук.

— Пятьдесят штук? Что же это за процедура, которая стоит пятьдесят штук?

Ладно, была не была.

— Норм, у меня ВИЧ. Там, в Милане, берут сперму и помещают в центрифугу, более легкие вирусы поднимаются на поверхность, а внизу остаются только здоровые клетки.

Норм помолчал.

— Да, конечно. Я слыхал истории и похуже. Неплохо придумано.

— Это не выдуманная история, это правда.

— Но суть прежняя — тебе нужны деньги.

— Ну да.

— Ты же знаешь закон, Уэйд: чем больше риск, тем больше награда.

— Мне ли не знать.

— Сколько тебе нужно?

— Пятьдесят штук и еще пятьдесят на проценты Тони.

— Тогда придется рисковать.

— Что ж поделаешь.

Со стороны Норма последовало длительное молчание, наконец он сказал:

— На самом деле ты позвонил в очень удачный момент, дружище. Мне как раз срочно нужен курьер.

— Курьер? — Уэйд знал, что в подпольных махинациях это самая низовая и опасная работа. — Ну что же.

— Тогда послушай. У меня тут небольшая интрижка с Шерил. Она танцует в сценке про Покахонтас на Главной улице в Диснейуорлде.

— Шерил?

— Да, крошка Шерил, она еще слишком молода, чтобы ей перестали нравиться пожилые мужчины. Встретимся у выхода с монорельса на Главной завтра утром ровно в десять.

— В Диснейуорлде?

— Уэйд, Уэйд, Уэйд — в Диснейуорлде никогда не случается ничего плохого. Это единственное безопасное место во всем этом сраном штате. Я уже тыщу раз назначал там встречи.

Оба одновременно положили трубки. Уэйд зашел обратно в комнату, как раз когда Бет вернулась из похода по магазинам. Немного вздремнув, они спокойно поужинали в гостиничном ресторане, угощала Дженет. После чего пошли прогуляться по Международному бульвару — тяжкое испытание для Уэйда, поскольку даже самый пустяк стоил там недешево. Потом они вернулись в номер и уселись за телевизор, а Уэйд снова удалился с телефоном на балкон и, собрав все нервы в кулак, постаравшись отогнать любые мысли о том, что он — кругом виноватый блудный, никчемный сын, позвонил отцу в «Муси-пуси».

— Да, слушаю?

— Привет, папа, это я, Уэйд.

Ответ Теда прозвучал пустым эхом:

— Уэйд.

— У меня так и не получилось поговорить с тобой там, внизу, когда снимали Сару.

— Куча телепридурков.

— У каждого своя работа.

— Значит, ты вышел из тюрьмы, — сказал Тед. — Хорошо. Для тюрьмы ты уже слишком стар. Грустно смотреть на людей, которые попадают за решетку после сорока: они не умеют широко мыслить.

— Ты хорошо выглядишь.

— Правду сказать, сам не пойму почему. Но Никc говорит, что у меня удачное телосложение. Кроме того, у меня регулярный стул, и я пользуюсь солярием сколько душе угодно.

— Да, папа, я тут краем уха слышал, что тебе нужны деньги.

— Что значит «краем уха»? Мои дела не для чужих ушей.

— Просто я подумал, что тебя может заинтересовать план, который я придумал, чтобы немного подзаработать.

Тед замолчал.

А трубку-то не бросил.

— Дешево досталось — легко потерялось, — сказал Тед. — Без этого дома я обойдусь, к тому же чертова крыша стала течь. Никс нас прокормит, пока я не подыщу какую-нибудь работенку, правда, Никс? Уэйд мысленно представил, как Ники, на заднем плане, закатила глаза.

— Слушай, пап, а не съездить ли тебе завтра с нами в Диснейуорлд? Развлечемся. Я плачу.

Все — пути назад нет.

— В Диснейуорлд? Ты что — спятил?

— Понимаешь, папа, там будет один парень — Норм... — Уэйд осекся, почувствовав, что последняя фраза: Там будет один парень — Норм... — прозвучала неважно.

— И?

— У него есть одна мыслишка, и ему нужна помощь...

— И?

— Я собирался ему помочь и подумал, ну, что, может, ты бы тоже смог.

— А что я должен делать? И сколько за это получу?

Это уже жестоко.

— Ты? Десять штук, а дел всего — съездить в одно местечко неподалеку.

— О'кей, — прозвучало в трубке после паузы.

— Так что — подробности тебя не интересуют?

— Мне нужны деньги. Подробности предоставляю тебе.

Снова последовала пауза.

— Спасибо, что вспомнил обо мне, Уэйд.

Договорившись о встрече на следующее утро, они повесили трубки. Чувствуя себя Санта-Клаусом, Уэйд вернулся в комнату, где он, Бет и Дженет уснули под передачу исторического канала. Около трех он проснулся и никак не мог заснуть снова. Он вышел на балкон, куда еще долетали с моря обрывки выдохшегося, бесполезного ветра. Уэйд посмотрел на полную или почти полную луну. Если бы на Земле случайно не появились люди, Луна все так же висела бы в небе, точно такая же, как сейчас. Уэйд попытался представить себе Флориду до пришествия человека, но не смог. Мир внизу казался слишком обжитым со своими трейлерами, оптовыми складами и убогими барами. Уэйд решил, что если бы люди добрались до Луны, то, наверное, превратили бы ее в подобие Флориды. Наверное, к лучшему, что она так далеко, так недосягаема.

Потом он подумал о матери, которая таяла у него на глазах и все же в каком-то смысле была моложе, чем когда-либо, — теперь она знает о жизни даже больше, чем я знал до недавних пор: о том, какое жуткое дерьмо этот секс, — она так многое для себя открыла, — и он снова почувствовал один из тех бесчисленных уколов совести, которые всегда чувствовал, вспоминая о поведении отца, о собственном поведении и о том, как это сказалось на матери — его распутство и глупость.

По крайней мере, завтра будут деньги, и, пожалуй, теперь Уэйд сможет отвязаться от этих головорезов из Карсон-Сити, которые в час ночи останавливались под окнами их с Бет кооперативной квартирки и слепили светом своих фар. И может, останется еще немного, чтобы попробовать какие-нибудь новые сочетания лекарств. А десять штук папе? А, чепуха. В кои-то веки смогу оказать ему более или менее важную услугу.

Жизнь действительно сводилась к простым вещам: жена, о которой нужно заботиться, ребенок, который вот-вот должен появиться на свет, — маленькое гнездышко, которое нужно защищать от этого огромного мира, только и ждущего, чтобы наброситься и разнести все в клочья. Уэйд подумал о текущей в его сосудах крови — в ногах, кончиках пальцев, мозгу — и постарался застыть так, чтобы ощутить этот внутренний кровоток, но у него ничего не вышло. Нам не дано чувствовать ток нашей крови, точно так же, как и вращение Земли. Он подумал о своей болезни. Посвящая в это Сару, он сказал: