Миссия Девы

Управлять временем — значит, быть всесильным. Со школьной скамьи он усвоил эту аксиому неподвластности времени людским желаниям. С годами он уверил себя, что неподвластен любви, ибо она мешает работе, как обычная болезнь вроде ОРЗ. Подобно пушкинскому Скупому рыцарю, трясущемуся над своими сокровищами, он не разбрасывал слов любви, даже в порыве страсти, даже на доверчиво-просящее «обмани, но скажи мне — люблю» он продолжал молчать, словно это слово могло как-то изменить его.

Но это было в недавнем прошлом, а теперь эти постулаты низверглись в прах, и он знал, что управлять временем возможно, к тому же он теперь был безумно влюблен…

Владлен Петрович, заметив, что находится рядом с длинным двухэтажным зданием ресторана, решил позавтракать и направился к входу. В зеркале стеклянной двери отразился его облик: высокий крепкий мужчина лет сорока, с несмываемым бронзовым загаром на мужественном лице, которому придавал хищное выражение орлиный нос. В целом он был красив той мужской красотой, которая крайне притягательна для женщин неброской внешности и юных девушек. За его спиной по пустынной аллее проехало желтое такси и через десяток метров, скрипнув тормозами, остановилось.

Владлен поднялся по лестнице на второй этаж и своим появлением безмерно обрадовал девушку-метрдотеля. В зале никого из посетителей не было. Он выбрал столик у окна, из которого открывался вид на хмурое море, и углубился в изучение меню.

— Прошу меня простить за то, что отвлекаю, но, если не ошибаюсь, — вы археолог Владлен Петрович? — неожиданно услышал рядом женский голос и поднял глаза.

Перед ним стояла сухонькая старушка с морщинистым лицом, в черном пальто и такого же цвета шляпке.

— Вы не ошиблись, — не скрывая удивления, ответил Владлен — эта престарелая особа была ему не знакома и не интересна.

— Разрешите присесть? — уже усаживаясь на стул, спросила позволения старушка. — Я за вами целое утро езжу. Вчера на работе мне сообщили, что вы отправились в Судак, и даже дали название гостиницы. Сегодня утром в гостинице вас не застала, но там мне сказали, что, возможно, вы пошли к археологам, на раскопки. Там вас тоже не оказалось, но меня направили на рыбный стан к дайверам, и вот только сейчас, случайно проезжая мимо, увидела вас и сразу узнала.

— Желтое такси?

— Что? Ах да — я приехала из Симферополя на такси, оно меня дожидается.

— Вы уже один раз сегодня проехали мимо меня, когда направлялись к рыбному стану.

— Возможно, знаете, зрение уже не то, но очками пользуюсь, только когда читаю газеты.

— Что же вас вынудило отправиться в такой спешке на поиски меня — такси из Симферополя ведь недешевое удовольствие?

— Ничего не поделаешь, у меня уже тот возраст, когда начинаешь ценить каждый прожитый день и не строить долгосрочных планов. Дело в том, что я дочь того человека, мумифицированное тело которого нашли прошлым летом здесь, в пещере под крепостью.

— Что?!

— Я понимаю, вам это несколько неожиданно слышать, впрочем, и я была поражена, прочитав об этой находке в старой газете. Это ведь дело случая — вчера пришла к дочке помочь приготовить кое-какую консервацию. Ее муж принес из гаража в мешке трехлитровые банки. Чтобы не побились, они были обернуты газетами.

— При чем здесь банки?

— Так статью я обнаружила в газете, которую вытащила из мешка!

— Вы же без очков газет не читаете…

— Очень хорошо, что вы меня внимательно слушаете. Я заглавие статьи, напечатанное крупными буквами, прочитала, у меня почему-то сердце сделало «тьох», а затем уже я очки достала и статью стала читать. Несмотря на то что дочка даже сердиться начала.

— Если честно, то я не совсем вас понимаю.

— Летом вы обнаружили в подземелье под Генуэзской крепостью тело мужчины, погибшего во время землетрясения, у которого в кармане была пачка фальшивых червонцев. Этого мужчину звали Иннокентий Мефодиевич Коротков. Он в прошлом был штабс-капитаном в армии Врангеля, поэтому скрывался под другой фамилией — Матусевич, рисовал акварели, а заодно и печатал фальшивые червонцы.

— Он был фальшивомонетчиком?

— К сожалению, да, и это его погубило. Но он занимался этим не ради денег, а потому что входил в тайную организацию, которая боролась с властью большевиков.

— А как он оказался в пещере?

— У него там был спрятан печатный станок. В тот день за ним пришли чекисты, арестовали маму, а он от них сбежал, видно, там пытался спрятаться.

— Сколько же вам тогда было?

— Нисколько. Мой отец даже не знал, что мама ожидает ребенка. Она не торопилась сообщить ему об этом, так как до того у нее уже было два выкидыша. Выходит, в то время я существовала только в виде эмбриона. Обо всем этом мне рассказала мама.

— Вас, наверное, интересуют какие-то дополнительные сведения? К сожалению, я ничего не могу добавить к тому, что вы уже и так знаете.

— Меня интересуют два вопроса: во-первых, где захоронено тело отца?

— Я этим не занимался и поэтому не знаю ответа на ваш вопрос. Езжайте в местную больницу, они вам подскажут. А второй вопрос?

— Где сейчас находится золотая маска богини Девы?

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — Владлена бросило в жар, и он почувствовал, что у него горит лицо.

— У отца с собой была золотая маска — это семейная реликвия. Когда-то моя прапрапрабабка вынесла эту маску из осажденной турками Судакской крепости. Тогда эта местность носила другое название — Солдайа — и была…

— Извините, но я ничем не могу вам помочь. Рядом с телом никакой маски не нашли, тем более золотой, поэтому и на этот вопрос я не смогу ответить. К сожалению… Пожалуй, мне уже пора.

— Вы же собирались здесь позавтракать? Я вам помешала своим присутствием?

— Позавтракать или пообедать — какая разница? Я вспомнил о неотложных делах и должен ехать. К сожалению, ничем не могу помочь в ваших розысках.

— Выслушайте меня, уделите хотя бы минуту! Маска Орейлохе — не простая маска, в ней сокрыто зло, хотя она может принести своему владельцу и добро: помочь избежать смертельной опасности.

— Если она была у вашего отца, то, как видите, не помогла. В любом случае, ее не оказалось рядом с его телом.

— Я хочу, чтобы вы прочитали старые записи, которые начала вести еще моя прапрапрабабка бонна Беата ди Негро, урожденная ди Аманди. Эти записи хранятся в нашей семье, и в них говорится об этой маске. Вам как историку будет интересно ознакомиться с этими документами.

— Извините, но я очень спешу.

— А в Симферополе…

— Я скоро уезжаю в Африку и буду очень занят.

— Могу привезти вам домой эти записи или отослать копию по почте.

— По почте — пожалуйста. Главпочтамт, абонентный ящик 21. Всего хорошего. — И Владлен Петрович, не оглядываясь, ринулся к двери, мимо обескураженных метрдотеля и официантки, словно его преследовали злые собаки.

2

Музей драгоценностей

— Димон, наши после занятий собираются принять пивка, — радостно сообщила Ира и, сделав усилие над собой, вместо повелительного наклонения облекла все в вопросительную форму: — Составим им компанию?

— А рефераты? — приземлил ее практичный Дима. — Не будет реферата — не будет зачета, а это в конце концов приведет к тому, что нас не допустят к экзамену.

— Так мы ненадолго! Всего по бокальчику пивка и немного потреплем языками. Делов-то! А потом…

— Ира! — возмущенно воскликнул Дима и напомнил о ее недавнем обещании, и она осеклась, что для нее было неестественно.

Любой, кто хотя бы немного знал эту эксцентричную серебристую блондинку с короткой стрижкой, великолепной фигурой, большими голубыми глазами и маленькой ямочкой на подбородке, придававшей ей дополнительный шарм, очень бы удивился ее покорности. Теперь она походила на укрощенную пантеру. Покорность была внешней, а не внутренней, в ней жил незримый протест, который ждал своего часа, чтобы вырваться наружу.

А причина в том, что здесь была замешана любовь, или, по крайней мере, так Ире казалось до недавнего времени. Эта история началась два года тому назад, на третьем курсе.