Страница 38 из 49
К этому добавилось то, что пропаганду в годы между 1934 и 1938 тем более стало легче вести, поскольку Гитлеру в эти годы действительно было что предъявить. В то время даже противники нацистов были вынуждены признавать: да, этот человек может ведь достигать того, чего он хочет. Он не только знает, чего он хочет, он может это делать, и это ему удаётся. Следует отдать ему должное, он успешен. Следует отдать ему должное, он делает нас богатыми, великими и могущественными, и он показывает миру, что Германия снова чего-то стоит.
У Гитлера в этот период было три совершенно великих успеха. Во-первых, восстановление полной занятости, что опять было доверено государству в государстве, без большого личного вмешательства Гитлера. За это следует прежде всего благодарить Яльмара Шахта, прежнего демократа, который при Гитлере стал сначала президентом имперского банка, а затем также и имперским министром экономики. Шахт смог достичь расцвета экономики посредством сильно отгороженного от внешнего мира внутреннего хозяйствования на кредиты, но без сразу же проявлявшегося инфляционного воздействия. Годы с 1936 вплоть до 1939 были годами неслыханного экономического подъёма. Годы, в которые у обеих сторон экономики, как у предпринимателей, так и у рабочих, дела шли исключительно хорошо, во всяком случае безусловно гораздо лучше, чем в годы экономического кризиса и дефляционной политики Брюнинга. Этого нельзя было недооценить. Экономическое положение определяет так сказать погоду своего времени. В середине эпохи Гитлера царила прекрасная погода.
Вторым большим успехом, который мог бы предъявить Гитлер в это время, было удавшееся вооружение. Все сомнения, которые могли бы ещё существовать в рейхсвере против дальнейшей политики Гитлера, он смог таким образом нейтрализовать. Не следует при этом также недооценивать того, какой огромный профессиональный и личный подъём означало вооружения для офицерского корпуса старого рейхсвера. В миллионной армии, которая создавалась теперь, лейтенанты рейхсвера становились полковниками, полковники генералами, генералы становились фельдмаршалами, короче говоря: всё шло очень хорошо. И не только с материальной точки зрения. Все они чувствовали себя теперь очень хорошо с профессиональной точки зрения, они наконец могли снова полностью раскрыть свои способности; они служили военному предприятию, которое находилось в сильном расцвете. В таком положении люди не создают оппозиции и проглатывают многое, что по сути противоречит их взглядам.
Например, введение в 1935 году арийских законов в рейхсвере. Разумеется, еврейских офицеров было немного, но при этом было довольно много офицеров, у которых бабушка или мать были еврейками, поскольку именно между военной аристократией и еврейской финансовой аристократией в предшествующих поколениях было множество браков. Несчастные отпрыски таких браков должны были быть теперь уволены из рейхсвера. Это вызывало раздражение и недовольство. Но это было принято, поскольку ведь гораздо более важным было то, что армия теперь снова становилась большой и сильной, и превращалась в настоящий инструмент войны, как во времена кайзера.
Третий большой успех Гитлера, который произвел большое впечатление на широкую публику в том числе благодаря техническим приёмам работы Геббельса, была его внешняя политика, искусство, с каким он начал давать отпор миру, совсем иначе, чем например Штреземанн и республиканские правительства, которые ведь тоже проводили ревизионистскую политику и при этом даже достигли больших успехов, однако всё же всегда под лозунгом приспосабливания и кажущегося примирения. С этим теперь было покончено. Гитлер придавал большое значение тому, чтобы вырывать свои успехи у остального мира.
Это началось уже в 1933 году, когда Германия демонстративно вышла из Лиги Наций, в которую она была допущена лишь за семь лет до того, так сказать хлопнув при этом дверью. Гитлер очень ловко с точки зрения психологии масс сделал это поводом для своего первого плебисцита, в котором он достиг результата в 100 процентов голосов.
Затем в 1935 году было открытое провозглашение введения вновь всеобщей воинской повинности, заявление о том, что Германия в будущем будет в мирное время иметь армию в 36 дивизий — с Версальским договором и войском в сто тысяч человек покончено! — и одновременно направленное к миру уведомление, что Германия тем временем снова обладает военно-воздушными силами.
В 1936 году последовал особенно смелый шаг, которым был нарушен не только Версальский договор, но также и добровольно заключённый Локарнский договор от 1925 года: ввод вермахта в демилитаризованную Рейнскую область. В этот раз дело дошло до единственного кризиса, который вызвала внешняя политика Гитлера до 1938 года. Какое-то время казалось, что Франция ответит на шаг Германии мобилизацией и встречным вступлением войск. Многие генералы рейхсвера с самого начала опасались этого и поэтому советовали не вводить войска в Рейнскую область. Гитлер поставил на то, что Франция не будет действовать — и оказался прав. «Мы можем теперь себе снова всё позволить, и другие, например французы, больше не осмелятся защищать свои интересы против нас» — это ощущение было возможно самым решающим из всех внутриполитических, действующих на психологию масс успехов, которые достиг Гитлер своими действенными внешнеполитическими жестами.
А затем пришли совсем уже большие, никем не ожидавшиеся успехи 1938 года: достигнутое без борьбы и без отпора вступление в Австрию и последовавший вслед за этим аншлюс Австрии — одна из сказочных целей прежней ревизионистской политики; затем — правда, после первого кризиса, угрожавшего войной — Мюнхенские соглашения осенью 1938 года, по которым Франция и Англия поступились союзником Франции, Чехословакией, и принудили её уступить в пользу Германского Рейха так называемые Судетские области, то есть населенные преимущественно немцами пограничные районы.
«Ни на что подобное мы никогда не отваживались и надеяться. Этому человеку удаётся буквально всё. Он посланец богов». Таким было после подобных успехов настроение в массах немцев; при этом больше не играло никакой роли то, что другие составляющие политики Гитлера никогда не были популярны.
Теперь я хочу перейти к разговору об этих составных частях. Гитлер с самого начала безжалостно преследовал две группы населения: одной были коммунисты, другой — евреи. Антикоммунизм Гитлера должен был бы быть непопулярным уже потому, что коммунисты в начале 1932 года были массовой партией с 6 миллионами избирателей. Спрашивается, куда все они подевались после 1933 года. В действительности их нигде не осталось.
Даже буржуазные и социал-демократические противники коммунистов в начале 1933 года с определенной злорадной надеждой ожидали, что по крайней мере коммунисты смогут в какой-либо форме оказать сопротивление Гитлеру, на которое больше не могли решиться буржуазные партии и СДПГ; что они не дадут Гитлеру без борьбы уничтожить себя, как он всегда однозначно угрожал сделать. Ожидали какой-либо формы протеста с возможно подобными гражданской войне последствиями (которых со своей стороны также разумеется страшились).
Но не произошло ничего подобного. После пожара в рейхстаге члены руководства коммунистов, если они не убежали за границу или не ушли в подполье, были в первых рядах отправлены в концентрационные лагери; партийные бюро были обысканы и заняты полицией, персонал арестован; коммунистическая партия была так сказать поставлена вне закона, причём об этом даже не потребовалось однозначно объявлять. Успех был стопроцентным, не было никакого заметного коммунистического сопротивления.
Я полагаю, что решающим для этого было также то, что большая часть избирателей и неустойчивых последователей коммунистов, вероятно несколько миллионов, в последовавшие месяцы уже снова отвернулись от партии. То, что коммунистическая партия оставалась под запретом, было естественно на руку буржуазным партиям, до определённой степени также и социал-демократам, которые должны были вести свою собственную братоубийственную войну с коммунистами. Следует признать одно: в то время, как все буржуазные партии бесследно исчезли, а СДПГ как партия продолжала существовать только в изгнании, коммунистами внутри Германии на протяжении всего гитлеровского периода с ужасными жертвами сохранялась кадровая партия, связь по меньшей мере самых важных партийных органов. Следует поражаться этим человеческим достижениям. Правда, на том же дыхании следует сказать, что на протяжении всего существования Третьего Рейха они никак не действовали. Снова и снова образовывались маленькие коммунистические группы и группочки, и порой они проводили небольшие акции, в основном оставление листовок в почтовых отделениях или в телефонных будках. Но это не работало и только лишь создало большое количество жертв коммунистического дела. В целом антикоммунизм Гитлера имел успех с точки зрения психологии масс, который нанёс лишь немного вреда молчаливому принятию всей его политики и восхищению его достижениями большинством населения.