Хладнокровное предательство

Он его боялся.

Спустя какое-то время он упал, задыхаясь. Воздух выходил из него с присвистом. Уткнувшись подбородком в снег, он немного полежал, прислушиваясь. Сердце ли бьется так сильно, что не дает дышать, — или он слышит скрип шагов, которые спускаются к нему в низинку? Он с трудом встал на четвереньки, выпрямился, обернулся, вглядываясь в окружающий мрак. Небо и земля казались неразличимыми, они сливались в серо-белом вихре, который не предлагал ни надежды, ни убежища.

За ним никто не гнался. Не мог гнаться! И все же он ощущал жар от приближающейся к нему фигуры… Тень то расплывалась, то обретала четкие очертания в диком вихре снежинок, несомых пронизывающим ветром. Как привидение!

Привидение…

Он снова побежал, горько плача. Он хотел одного: чтобы все поскорее закончилось. Он хотел умереть, как остальные.

Но он умрет не так, как остальные. Его повесят, когда найдут, и последним ощущением в его жизни будет прикосновение к шее толстой, шершавой веревки…

Глава 3

Сержант Миллер отобрал около двух дюжин самых крепких жителей городка. Они должны были поехать на ближайшие фермы, рассказать о случившемся и набрать еще добровольцев, которые, в свою очередь, объедут соседей. Поисковые отряды должны охватить всю горную долину; на каждом этапе к человеческой цепочке будут добавляться новые звенья.

Инспектор Грили называл все новые районы поисков, а Миллер направлял туда тех, кто лучше других был знаком с теми или иными местами. Невозмутимый с виду сержант без устали ободрял добровольцев и отвечал на вопросы низким, грубоватым голосом.

Хотя внешне сержант казался спокойным, его душила ярость. Перед глазами все стояла страшная картина — убитые дети… Больше двадцати лет он охранял в Эрскдейле закон и порядок и очень гордился тем, что у них на участке все спокойно. Уверенность в своих силах сочеталась в нем с преданностью родному краю. После убийства Элкоттов в Эрскдейле уже ничто не будет таким, как прежде…

— Не забудьте расспросить всех до единого! — велел Миллер. — Мы ищем не только мальчика! Пусть вам покажут и старых бабушек, и новорожденных младенцев. Важно убедиться, что они живы и не захвачены в заложники. И пусть никакие отговорки вас не останавливают — обыщите каждый уголок каждого здания, никому не верьте на слово. Если поймете, что где-то стряслась беда — кого-то ранили… или убили… сразу же сообщайте нам. Осмотрите все заброшенные развалины, овчарни, лощинки, где может спрятаться испуганный парнишка. Загляните во все колодцы, дымоходы. Осмотрите чуланы, корзины для угля. Прочешите все частым гребнем, прикиньте, где может скрываться убийца. И не делитесь ни с кем ненужными подробностями произошедшего… Вам это не поможет, а кого-то даже напугает. Как только осмотрите свой участок, возвращайтесь и доложите о результатах. И не стройте из себя героев — помните, что убийца наверняка вооружен! Орудия убийства мы пока не нашли. Ну, ступайте!

Когда посыльный из Скотленд-Ярда позвонил в дверь старшего суперинтендента Боулса, тот завязал пояс халата на располневшей талии и провел рукой по волосам, а потом спустился на первый этаж, чтобы выяснить, из-за какого срочного дела его разбудили среди ночи.

Он развернул записку, которую протянул ему ожидающий внизу констебль, быстро пробежал глазами содержимое и тут же перечитал записку еще раз, внимательнее.

— Черт побери! — выругался он себе под нос и покосился на констебля. Его взгляд был исполнен ярости человека, которому нужны очки, но который из упрямства их не носит. — Кажется, ваша фамилия Сандерс? Не знаете, подробности есть?

— Сэр, вот все, что передал мне сержант Гибсон. По его словам, один наш сотрудник совсем недалеко; если вы прикажете, он сможет добраться до места через несколько часов. Инспектор Ратлидж только что раскрыл дело в Престоне и утром собирался возвращаться в Лондон.

— Ратлидж? — нахмурился Боулс.

Его пылкую нелюбовь к Ратлиджу не сгладили ни время, ни частые отлучки последнего. Куда больше ему нравился Майклсон: осмотрительный, никогда не якшается с нежелательными лицами, к начальству относится с почтением. Умом не блещет, зато надежен. Майклсону понадобится вдвое больше времени, чтобы добраться до места преступления, зато на него можно положиться.

С другой стороны, главный констебль, приславший в Скотленд-Ярд просьбу о немедленной помощи, — человек знатный, со связями. Его брат — член парламента, тесть — титулованная особа. Будет нехорошо, если он узнает, что старший суперинтендент Боулс действовал не так проворно, как должен был, учитывая все обстоятельства. Пятеро убитых — черт побери! Такое убийство непременно вызовет шумиху. Нельзя медлить ни минуты!

— Что ж, значит, поедет Ратлидж, — нехотя согласился Боулс. — Передайте Гибсону, пусть позвонит Ратлиджу в отель до того, как он уедет из Престона. Я буду в своем кабинете! — Он в третий раз перечел записку, и у него в голове зашевелились и другие мысли. — Что ж, значит, Ратлидж, — повторил он вслух. Если на севере что-то пойдет не так, козел отпущения очень пригодится. — Я лично поговорю с ним, как только меня введут в курс дела.

Перед самым рассветом Ратлиджа разбудил телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал грубоватый голос сержанта Гибсона.

— Старший суперинтендент просил вам передать, сэр… — без всяких вступлений начал сержант. — Оставайтесь на месте и ждите его звонка. Похоже, на севере крупные неприятности. Место называется Эрскдейл. А вы сейчас ближе всех к нему.

— Я знаю те края, — осторожно ответил Ратлидж. Он прекрасно знал своего начальника. Боулс посылал его в самые сложные и опасные места, не считая нужным заранее уведомить обо всех обстоятельствах дела. Если же Ратлиджу, несмотря ни на что, удавалось найти виновного, его ждала весьма скудная похвала. Больше всего Боулс заботился о собственной шкуре и любил, когда подчиненные представляют его в выгодном свете. Их было немало, тщеславных инспекторов, которые получали по носу, когда Боулс присваивал себе их победы. Ратлидж еще в Кенте понял, до чего способен дойти Боулс, лишь бы отвести угрозу от самого себя… — Что же там случилось?

— Убиты пять человек. Застрелены. Один пропал без вести. Все члены одной семьи, сэр.

— Ничего себе! Другие подробности есть?

— Нет, сэр, во всяком случае, мне ни о чем не известно. Убитых нашли вчера вечером. Там сильная метель, выпало много снега. Инспектор Грили разослал повсюду поисковые отряды. Главный констебль считает, что местные не обойдутся без нашей помощи.

— Отлично, я дождусь распоряжений старшего суперинтендента.

Ратлидж уже собирался положить трубку, но услышал, как Гибсон зовет его:

— Сэр!

— Да, сержант?

— Может статься, у старшего суперинтендента голова будет занята другим и он забудет вам передать… Вчера нам звонил старший инспектор Блейкмор из Престона. Он очень доволен вашей тактичностью. Так и сказал: вашей тактичностью.

Редкая похвала из уст Гибсона, не склонного к лишним речам. Правда, сержант Гибсон готов сделать все, что в его власти, лишь бы позлить Старую Кишку, как подчиненные называли между собой старшего суперинтендента. Гибсон умел осторожно нанести удар, не навлекая вместе с тем подозрений на себя. Боулс терпеть не может Ратлиджа и наверняка не передаст ему похвалу. Значит, его, Гибсона, долг — передать инспектору лестный отзыв о его работе.

— Спасибо, сержант, — ответил Ратлидж, усмехнувшись.

Блейкмор очень добр. Правда, он так и не понял до конца, от какого удара его избавил Ратлидж.

К десяти утра Ратлидж уже направлялся на север. Дул пронизывающий ветер, с запада натягивало облака. На всех прямых участках дороги он прибавлял газу, стремясь побыстрее добраться до места, выиграть время. Правда, приходилось притормаживать, когда он проезжал мимо придорожных городков и деревушек. Издали их огни напоминали небрежно нанизанные бусы. Однажды ему пришлось даже выйти из машины и, подобно новичку-констеблю, регулировать движение: на узкой улочке не могли разъехаться две телеги, ехавшие на рыночную площадь.