Страница 10 из 14
— Не то чтобы хорошо. — Мисс Фрейзер улыбнулась, и ее лицо словно озарилось внутренним светом. — Здесь не так, как у вас в Лондоне, нет активной светской жизни. Мы встречаемся на рынке, на крестинах, на свадьбах… и довольно часто на похоронах. Конечно, я была знакома с Элкоттами. Очень славная семья. У Джералда… — она прикусила губу и немного помолчала, — была довольно большая овцеводческая ферма, которую он унаследовал от отца.
Мисс Фрейзер поставила чайник рядом с Ратлиджем и подала ему чистую чашку. Он заметил, что здесь все под рукой: невысоко, так чтобы можно было достать, не вставая с кресла. Видимо, она все приспособила для своего удобства.
— Продолжайте, — попросил он.
— Джералд разводил овец и управлялся сам — кроме того времени, когда он воевал. Тогда фермой за него управлял его брат Пол. Потом Джералда комиссовали, он вернулся домой и снова занялся хозяйством. Когда он лежал в госпитале в пригороде Лондона, он познакомился с Грейс Робинсон, вдовой с двоими маленькими детьми — тем самым пропавшим мальчиком и девочкой. Они полюбили друг друга и поженились. Только она оказалась вовсе не вдовой. Ее муж не погиб, а попал в немецкий лагерь для военнопленных. Вернувшись домой, он узнал, что его жена и дети пропали.
— И найти их никак не удавалось, — кивнул Ратлидж, — потому что жена снова вышла замуж и сменила фамилию.
— Вот именно. Здесь армия виновата, а не Джералд и не Грейс. Его перепутали с кем-то другим. Фамилия Робинсон достаточно распространенная. Наверное, там, на фронте, в самом деле нелегко было разобраться, кого взяли в плен или ранили, а кого убили.
Ратлидж вспомнил многочисленных мертвецов — в их число попал и Хэмиш. Их сваливали друг на друга, как дрова; от них шел ужасный запах крови и гниющей плоти. Многих из тех, кого снарядами разорвало на куски, записывали «пропавшими без вести».
— Да, там было непросто, — ответил он.
Его собеседница вздохнула:
— Так вот, Джералд и Грейс поженились незадолго до конца войны и ждали близнецов. А потом вдруг откуда ни возьмись появился Робинсон. Грейс пережила настоящий удар. Она не видела мужа с Рождества четырнадцатого года, и даже мальчик, Джош, едва вспомнил отца. В общем… он объявился.
— Представляю себе, — кивнул Ратлидж. — Как же у них все разрешилось? — Он откусил кусок лепешки. Сдобная, на яйцах, сахаре и масле, она напомнила ему угощение его детства, а не скудную стряпню военного и послевоенного времени, когда не хватало продуктов.
— Как ни странно, вполне дружелюбно. Наверное, Грейс и Робинсону пришлось сначала развестись, а потом, перед самым рождением близнецов, Джералд и Грейс поженились во второй раз. Робинсон благословил их — во всяком случае, так мне говорили. По его словам, на войне он очень изменился и не знал, как начать жизнь сначала… Довольно грустно.
Случай с Робинсонами был не единственным. После долгой военной разлуки распадались многие семьи. Одни продолжали жить, как прежде, особенно если у них были дети, другие оставались вместе просто потому, что не могли себе позволить развод по финансовым или социальным причинам. Они жили молча, ненавидя друг друга.
Хэмиш, как всегда, не удержался от замечания: «Вот и ты не женился на своей Джин. А я бы многое отдал, чтобы жениться на Фионе!»
Они часто спорили из-за женщин. Хэмиш не уставал напоминать, какой неглубокой оказалась любовь Джин, в то время как Фиона хранила ему верность даже после его смерти. Ратлидж до сих пор завидовал Хэмишу: его так сильно любят!
Ратлидж поспешил сменить опасную тему, потому что не был уверен, что в таком состоянии выдержит спор с голосом, звучащим у него в голове.
— Где сейчас живет этот Робинсон? — спросил он.
— В пригороде Лондона. Бедняга, кому-то придется сообщить ему страшную новость. Я рада, что не мне.
— Что тогда говорили в Эрскдейле? Как местные жители восприняли известие о Робинсоне?
Мисс Фрейзер задумчиво ответила:
— Конечно, сначала все очень переполошились. История, прямо скажем, необычная, а слухи расходятся быстро. Но постепенно все снова успокоились. Грейс… была… славной женщиной, и мы любили ее такой, какая она… была.
Голос ее снова замер. Ратлидж с большой осторожностью поставил чашку на стол, понимая, что проигрывает в схватке со сном.
— По-моему, — медленно проговорил он, — если я в скором времени не окажусь в постели, вам придется переступать через меня, чтобы приготовить завтрак.
Он собирался ненавязчиво пошутить, но сразу вспомнил, что мисс Фрейзер сидит в инвалидной коляске и вряд ли способна переступать через кого бы то ни было.
Мысленно обругав себя за черствость, он отрывисто сказал:
— Извините…
Она улыбнулась:
— Не извиняйтесь. Мне было бы лучше, если бы все забыли, что я не могу ходить. Жалость гораздо хуже элементарной предупредительности.
Ратлидж отлично ее понимал. Он и сам не любил, когда его жалели. Или напоминали, что он подвел и себя, и своих солдат. Доктор Флеминг оказался прав: лучше бороться в одиночку, невзирая на последствия.
Встав, он неуклюже потянулся за пальто и перчатками. Шляпа упала, покатилась по полу, похожая на футбольный мяч неправильной формы. Подняв ее, он сказал:
— Будьте так добры, покажите мне мой номер… не хочется дожидаться мисс Камминс.
— В коридоре вторая дверь справа ведет в комнаты для гостей. Ваш номер — последний. Вон там приготовлена грелка, — добавила мисс Фрейзер, показывая на очаг. — Я завернула ее в полотенце. Очень рекомендую. Рано утром в доме бывает очень холодно. Я подогрею вам воду для бритья…
— Я и сам подогрею, если вы оставите чайник на плите. Должно быть, вы устали не меньше моего, раз ждали моего приезда.
— Вы правы. Что ж, инспектор, тогда спокойной ночи. Надеюсь, завтра мы узнаем, что Джош жив. Если кто-нибудь придет, я вас сразу разбужу.
— Спокойной ночи. И спасибо вам!
Прежде чем лечь спать, Ратлиджу пришлось снова отправиться на улицу — его вещи были в машине. К счастью, отведенная ему комната оказалась просторной, а окна выходили на озеро. Но, увы, в гостинице действительно было очень холодно. Улегшись наконец в постель, Ратлидж решил, что здешний климат ничем не уступает Гренландии. Предложенная мисс Фрейзер грелка приятно согревала ноги, и он, убаюканный ветром, довольно быстро заснул.
Ближе к рассвету ему начали сниться сны. Свеча погасла, и в комнате царил полумрак: зимние ночи долгие. Ратлидж проснулся, как от толчка. Хотя он открыл глаза, перед его мысленным взором все еще стоял образ мальчика, замерзшего в глубоком снегу.
Глава 7
Утро не принесло с собой никаких вестей.
Инспектор Грили прислал в гостиницу констебля; они с Ратлиджем вошли на кухню одновременно, только с разных сторон. Констебль появился со двора, в тесном тамбуре он отряхнул пальто от снега и снял сапоги. На кухне он сразу же подошел к плите и протянул руки к огню. Он оказался человеком среднего возраста, коренастым, с седеющими волосами и квадратным подбородком. От мороза нос у него алел, как вишня.
— Ну и погодка! — без всякого вступления начал констебль. — Всю жизнь здесь живу, но такого не припомню. Извините, сэр, руку не пожимаю — боюсь, пальцы отвалятся. Разрешите представиться — констебль Уорд. Мистер Грили шлет свои извинения за то, что не смог прийти лично. Он велел мне передать, что пока все без изменений. Не обижайтесь, но он не хочет, чтобы вы тоже отправились на поиски и заблудились.
— Вполне его понимаю, — ответил Ратлидж. — Но я раньше бывал в ваших краях и гулял по горам…
— Зимой у нас все по-другому, сэр, когда вех не видно, — возразил констебль. — Мистер Грили распорядился, чтобы все помощники являлись в гостиницу и докладывали вам, что им удалось найти. Во дворе у Элкоттов лучше не топтаться, а гостиница у нас, если можно так выразиться, в самом центре. К тому же здесь гораздо удобнее разговаривать, чем в участке.
— Мальчика не нашли? Вы хотя бы догадываетесь, в какую сторону он побежал?