Страница 4 из 6
– Ну, это я справлюсь! Микробы будут бедными.
– Вот, это наш человек, Ксения Алексеевна, – понимающе заговорила домработница.
– Да, тут у вас такая стерильность! – В отместку похвалила прислугу Маша.
– Стерильность обманчива. Возьми микроскоп, и все микробы на месте. Летят подлые! Глаз да глаз нужен, – распалилась барыня. – Дышать в квартире только через марлевую повязку. И постоянно проветривать окна.
– Простите, где мне спать и как мне кушать? – робко спросила Маша.
– Насчет тебя. Твое место во дворе, в гостевом домике. Питаться ты будешь там же. В холодильнике у тебя есть треска, хек. Мне будешь подавать семгу, икру. Из мяса тебе курица. Мне мраморное мясо. Из фруктов, тебе яблоко, морковка. Мне киви, апельсины. Ну, я же больной человек! У меня вон аптечка полна лекарств. Это тоже в твоей обязанности – давать мне лекарства по расписанию. Запишешь все на листочке! Ты готова?
– Конечно!
– Тогда завтра же иди, сдавай медосмотр, как для пищеблока.
– А как это? – напряглась Маша.
– Рентгенолог. Нет ли у тебя туберкулеза. Венеролог. Кровь на РВи. На грибковые заболевания. Ну, это ты, наверное, знаешь! Инфекционист. Что бы исключить паратиф, стафилококк, паразитов. Психиатр. Стоматолог. Полное обследование!
Запиши адрес. Ул. Косицкая д.3. Кожвендиспансер № 15.
Анализы там делают за пару дней. И не вздумай купить справку! Я пришлю после шофера, он проверит твой медосмотр на подлинность.
Человек, который будет за мной ухаживать, должен быть здоров. Ой, ты меня утомила.
– Наташа, покажи дом и все расскажи.
Наташа, не снимая намордника, повела Машу на второй этаж.
– Не прикасайтесь к перилам, панически зашептала домработница и тут же протерла влажной салфеткой то место, куда дотронулась Маша.
Поверхность перил деревянной лестницы сверкала первозданной чистотой.
– Вот спальня хозяйки – Наталья с гордостью распахнула комнату.
Кровать. Столик, кресло. Белые накидки-покрывала. Все сверкало чистотой. Через открытое настежь окно в комнату врывался кислород. И был настоящий русский дубак.
– А вот санузел. Это только для Ксении Алексеевны. Не перепутайте! – Наталья многозначительно подняла глаза к небу.
Маша обвела взором сверкающий унитаз, раковину, джакузи, полочки с полотенцами, средствами гигиены.
Здесь от всего веяло хирургической стерильностью.
А это кладовая комната. Здесь вся бытовая химия, моющие средства. Перчатки. Это гордость хозяйки.
В комнате, размером в 18 квадратных метров, находились стеллажи из красного дерева. От пола до потолка. На полках красовалась вся палитра отечественной и зарубежной бытовой химии.
– Разберусь, Наташа! А Ксения Алексеевна кто? Врач? Профессор?
– Нет. Она актриса. В театре работала.
– Помещиц играла?
– Подозреваю, что гувернанток! Теперь барыню из себя строит. – И Наталья добродушно рассмеялась. – Вы справитесь. Привыкните! А у меня уже контракт закончился. Я тут нахожусь уже по доброй воле. Пока замену не найдут. И сразу домой, в Луганск.
– А откуда такой дом шикарный? И кто оплачивает ее капризы?
– Это у нее внук крутой. У него бизнес.
– Понятно!
Они спустились в гостиную.
– Ну, как? Видела объем работы? Вопросы есть? – Спросила барыня.
– Есть. Халаты-фартуки на разных участках борьбы с микробами меняете. А обувь одна?
– Да?! – хитро уставилась на Машу барыня.
– На ноги нужны бахилы – пояснила Маша.
– А я вам что говорю! Наш человек! – расцвела домработница.
– Бахилы говоришь? А у нас они есть. Наталья! Подай! Вот, обувайся!
Маша обулась в бахилы из синей полиэтиленовой пленки.
– А теперь давай-ка потренируемся. Как ты сможешь меня на второй этаж доставлять. Рост у тебя, вроде, подходящий.
Наташа, одень ее в халат! Шапочку дай.
Маша облачилась в хрустящий от крахмала белоснежный халат. Спрятала голову под шапочку для душа. Взяла под руки барыню, и они начали медленное восхождение вверх.
– Песню пой! «Ой, на горе два дубки!» Только не дотрагивайся до перилл! – Скомандовала хозяйка.
Маша ощутила на себе тяжесть женщины-шара. Грузная и неповоротливая барыня всей массой своего тучного тела навалилась на тощую Машу. Спина девушки тут же взмокла.
Маша, словно рыба, молча открывала рот. Песня застревала в горле. Бремя груза тянуло вниз, назад.
До конца лестницы было еще три ступени.
Маша подняла ногу, но гладкий полиэтилен бахилы соскользнул с опоры, и она потеряла равновесие.
С грохотом и воплями вся эта дикая конструкция скатилась кубарем вниз.
Врачи констатировали перелом ноги у хозяйки. А у Маши перелом руки. Машу уволили, еще до принятия на работу. По профнепригодности.
Через пару недель, когда Маша пришла в себя, она набрала телефон Валерки-Шкафа.
– Ну, что, Шкафчик! У меня для тебя есть ценный экземпляр. На тему «Коллекция Изумительных Личностей». Но, дешево не отдам. Тем более, я тут сильно пострадала в процессе знакомства с ним. Руку сломала, когда с лестницы падала. Камера и это зафиксировала. Теперь вот в гипсе.
– Вези, – строго сказал Шкаф.
Маша поднялась лифтом на этаж, где располагалась Останкинская редакция документального телевидения.
Валерка-Шкаф, ее однокурсник по тележурналистике, а теперь собственник развлекательного канала, покупал у нее видеоматериал для своего нового реалити-шоу.
Отсмотрев диск, Шкаф удовлетворенно хмыкнул, отсчитал Маше затребованный гонорар. И велел найти еще что-то на подобную тему.
Муха Ukraine
Вы продавали картины Шишкина или Айвазовского?
О! Это такой адреналин!
Звонит мне Леся.
– Маша, выручай! У меня полный завал. С работы уволили. Завтра платить за квартиру. А у меня в кармане один жетон на метро. Можешь ко мне приехать?
Леся – моя подружка. О том, что у нее полный завал, я понимаю уже в тот момент, когда слышу ее голос. Леся звонит мне исключительно, когда у нее все плохо. В минуты радости звонка от нее не дождешься.
Леся библиотекарь. По образованию. Но по профессии не работала. На зарплату библиотекаря, без своего жилья, вряд ли проживешь в столице Украины Киеве.
Леся снимает койку в однокомнатной квартире, у метро Дарница. И работает, где придется. То официанткой, то продавцом на лотке.
Гонимая искренним желанием помочь подруге я еду на Дарницу.
Захожу в подъезд. Мама родная! На стене, вижу, две картины. Пейзажи. Очень миленькие. Торможу. Вернее, делаю стойку, как охотничья борзая, почувствовавшая добычу.
Рассматриваю пристально. На одной картине изображена дубовая роща. На другой море, штормящее, сине-зеленое. Холст. Масло. Где-то 50 сантиметров на 35. Картины, явно, не вчера писаные. Обе без подписи.
– Чьи это картинки? – Равнодушно спрашиваю у консьержки, веселой колоритной хохлушки.
– Та, ничьи. Игорь з 23-й кимнаты их на мусорку повыкидав. Сьогодни, у обид. Ремонт дома почав. Усе лишнее вынес. А я пидибрала, та повисыла на стинци. Щоб гарно було!
Мне стало очень неуютно. Что-то здесь неправильно. Деньги висят на стене.
Бесхозные. Типа, народ любуется! Картинную галерею устроили в вонючем подъезде!
– Отдайте мне эти картины. Я собираю такое.
– Та, берить! Но, сначала запытайте у Игоря, – простодушно отвечает консьержка.
Меня охватывает волнение, знакомое охотникам, рыбакам и коллекционерам. На пыльной стене, в подъезде, висят неопознанные раритеты, которые стоят денег. А у Леськи денег совсем нет, да и у меня их «кот наплакал».
Подымаюсь к Леське.
– Ты Игоря знаешь из 23-й квартиры? Пойдем сейчас к нему.
– Зачем?
– Ты сейчас вопросов не задавай, что бы ничего не испортить. Сейчас я тебе мастер-класс преподам. Как делать бабки на ровном месте.
Сколько ты хозяйке должна?
– Машка! Я в тебя верю. Но откуда деньги?
– Пошли!
Мы спускаемся этажом ниже и звоним в дверь. Открывает молодой мужик. В облегающих трусах. Вот жлоб! Хоть бы прикрылся. Лицо гомо-сапиенса, не обремененного ни этикетом, ни любовью к художественным ценностям.