Сезон солнца

– Все так, как я сказал. – Магнус снова пожал плечами. – Она очень страстная женщина, и боль усиливает удовольствие, которое я доставляю ей. – Он прищурился, глядя в зеленые глаза Зарабет. – Почему ты не веришь мне? Я говорю правду. Ты вскоре сама убедишься в этом.

– Дело не в том, что я тебе не верю. Просто не нужно посвящать меня в такое, даже если это правда. При одной мысли о том, что меня могут ударить, да еще по такому месту… Нет, мне это не нравится.

– Я не стану тебя бить. Даже если ты захочешь, я не сделаю этого ни за что в жизни.

– Я не захочу этого. – Зарабет невольно заинтересовалась этим человеком и добавила:

– Никогда!

В его голубых глазах теперь застыло совсем иное выражение. Женская интуиция подсказывала, что викинг думает о том, какова она без одежды.

– Может быть, теперь ты отпустишь меня, Магнус?

– Нет. Мне нравится чувствовать твое тело, ощущать его тепло и мягкость, вдыхать твой запах.

– Тогда по крайней мере не держи меня так сильно. У меня руки затекли.

При этих словах он нахмурился, и его пальцы сразу стали нежными и теплыми, как полуденное солнце ранней весной. Магнус смотрел на Зарабет внимательно и задумчиво.

– Ты скажешь мне, что так веселит тебя. Говорят, я понимаю женщин. Я не эгоист и люблю, когда женщина счастлива. Ты будешь моей женой. Я хочу, чтобы мое тело доставляло тебе наслаждение. Это твое право – получать от меня, твоего мужа, удовольствие.

Его слова прозвучали тихо и доверительно. Зарабет смотрела на Магнуса словно завороженная и уже не думала уходить.

– Я не знаю, что доставит мне удовольствие, – сказала она без тени смущения.

На его лице вдруг вспыхнула радостная улыбка:

– Это очень хорошо. Мы вместе это выясним. Я постараюсь не разочаровать тебя. – Магнус замолчал и взглянул на свои пальцы, которые теперь едва касались ее локтей. – Я хотел рассмотреть тебя поближе. Ты чиста, как я и предполагал. У тебя очень белая кожа. Я наблюдаю за тобой уже два дня.

– Да, кожа у меня белее, чем у тебя.

– Это потому, что ты ирландка. Разве не так? Она кивнула, и Магнус заметил боль в ее глазах.

– Твои родителя умерли? – спросил он, желая выяснить причину внезапной грусти. – Когда ты потеряла мать?

– Три года назад. Ее звали Мара. Олав познакомился с ней в Лимерике и женился на маме, когда мне было восемь лет. Мой отец умер за год до этого, и матери приходилось нелегко одной с ребенком на руках. Потом мы переехали сюда.

– А маленькая девочка, с которой я вчера видел тебя, это дочь Олава?

Зарабет гордо вздернула подбородок, и Магнус удивился и порадовался этому неожиданному проявлению характера. Что же в его словах могло вызвать такую бурную реакцию?

– Лотти – моя сестра. И мне безразлично, кто ее отец.

– Значит, Олав.

– Да, но я люблю Лотти, и она моя.

– Нет, она дочь твоего отчима.

Зарабет пожала плечами и отвернулась. Магнус понял: она еще сказала бы что-то о своей сестре, если бы не его резкость.

– Не важно, что ты думаешь об этом. Я должна идти. Мне нужно найти новое ведро. Я не могу задерживаться.

– Я куплю тебе ведро, – сказал он и, несмотря на то что девушка отрицательно покачала головой, твердо добавил:

– С этого момента тебя должно интересовать, что я думаю. Мое мнение будет определяющим в твоей жизни. Ты станешь руководствоваться моими словами. Помни об этом, Зарабет. А теперь я провожу тебя домой. Мне нужно поговорить с твоим отчимом. Ты не знаешь, он просит большой выкуп?

Она удержала Магнуса за руку. Удивление и раздражение, вызванные его самонадеянностью, уступили место смирению. Ей придется принять неизбежное, подумала Зарабет. И эта мысль ужасала ее. «Неужели я совсем потеряла разум? Ведь я знакома с этим человеком всего несколько минут!»

– Магнус, ты слишком торопишься. Я тебя совсем не знаю. Ты должен понять… – Она осеклась, поймав себя на том, что нервно ломает руки.

Девушку настолько поразила собственная реакция, что она замолчала на несколько секунд. Викинг терпеливо ждал, когда она все-таки выскажет то, что хочет. Зарабет набрала полную грудь воздуха и продолжила уже спокойнее:

– Если хочешь, мы встретимся здесь завтра утром и поговорим. Ты расскажешь мне о своей жизни в Норвегии. Я должна получше узнать тебя. Это все, на что я могу дать согласие сейчас. Ты не против?

– Ты узнаешь меня получше, когда станешь моей женой, – ответил Магнус, очень недовольный тем, что девушка продолжает возражать ему.

Харальдсон был расстроен и нетерпелив, но его взгляд по-прежнему сохранял искреннюю нежность, которая не могла не растрогать девушку. Она испытывала странное и неизвестное ей доселе теплое чувство.

– Ты очень нужна мне. Я не буду торопить тебя, хотя мне очень трудно сдерживаться. Но послушай, Зарабет, ты станешь моей женой, и очень скоро. Я собираюсь вернуться домой через десять дней.

– Десять дней! Но это невозможно! Ты просишь меня… – Впервые в разговоре с мужчиной она не находила нужных слов и в отчаянии всплеснула руками. – Здесь мой дом, тут я провела последние десять лет жизни! Я ничего не знаю о Норвегии, кроме того, что люди там светловолосы, грубы и жестоки. Они приплывают к нам на длинных лодках, убивают, грабят и разоряют все вокруг!

– Я не жестокий.

– Значит, ты не принимаешь участия в мародерских набегах? Не грабишь, не насилуешь и не разрушаешь?

– Только иногда. Иначе скучно жить, да и запас золота и серебра надо пополнять. Страсть к путешествиям в крови у викингов. Мы любим открывать неведомые страны, встречать новых людей, которые живут по-другому и говорят на непонятных языках. Я буду брать тебя с собой иногда, если ты, конечно, захочешь.

– Но ты все же бываешь жестоким.

– Только иногда, – сказал Магнус и улыбнулся. – Да и то лишь по необходимости. Я никогда не бываю бессмысленно жесток, Зарабет. Я смогу защитить тебя. Это мой долг по отношению к тебе как к жене.

– Ты очень много говоришь о своем долге передо мной в случае, если я стану твоей женой. Но я еще совсем не знаю тебя. Ты хочешь, чтобы я тебе повиновалась, но я пока ничего тебе не должна. Тебе следует…

Он, казалось, не слышал этих слов, взял девушку за руки и перевернул их ладонями вверх. Ее руки огрубели от тяжелой работы, на пальцах темнели мозоли.

– Я говорил тебе, что богат. Всю тяжелую работу в моем доме выполняют слуги, а ты будешь лишь давать им указания. Тебе придется только шить мне одежду. Хорошей еды в моем доме вдоволь, увидишь сама. Твои руки снова станут белыми и мягкими, я этого хочу. Ты будешь рядом, чтобы гладить мои виски, когда я погружен в задумчивость; чтобы растирать мне спину, когда я устал после трудного дня, чтобы ласкать меня, когда я пожелаю любить тебя.

Зарабет смотрела на него и была не в силах отвести взор. Искренняя прямота и беспечная самоуверенность не оставляли сомнений в честности его мыслей и намерений. А когда Магнус заговорил о любви, о том, что ее руки будут касаться его тела. она встревожилась и в то же время испытала сладостное ощущение от жаркой тяжести внизу живота. Зарабет почувствовала, как в ней что-то ожило от слов и взгляда этого странного мужчины.

– Ты будешь моей, Зарабет.

– Я должна поговорить с отчимом, – ответила она в отчаянии от того, что судьба неожиданно столкнула ее с этим человеком, от того, что он заставил ее испытать такие сильные и непонятные чувства.

Магнус не был похож на местных мужчин, и потому девушка не могла держаться с ним как обычно, то есть в своей слегка вызывающей манере; он подавлял ее упрямство и своеволие. Смущение и нерешительность Зарабет были очевидны для обоих. С досады она резко отвернулась, понимая, что выглядит смешной и растерянной.

– Я должна поговорить с отчимом, – повторила она.

Он улыбнулся. Это был триумф. Так почему не порадоваться собственной победе? Магнус выбрал ее, и она согласилась. Магнус был честен и прямодушен, и она оценила это. Магнус Харальдсон добился своего, и это его радовало.