Энеида

Часть первая

Эней был парубок бедовый И хлопец хоть куда казак, На шашни прыткий, непутевый, Затмил он записных гуляк. Когда же Трою в битве грозной Сровняли с кучею навозной, Котомку сгреб и тягу дал; С собою прихватил троянцев, Бритоголовых голодранцев, И грекам пятки показал. Челны сварганив, разместились, Весельцами взмахнули в лад, Ватагой по морю пустились Чесать куда глаза глядят. Юнона, злая сучья дочка, Тут раскудахталась, как квочка, — Энея не любила — страх; Хотелось ей, чтоб отлетела К чертям душа его из тела, Чтоб сгинул этот вертопрах. Был не по нраву, не по сердцу Богине издавна Эней: Он ей казался горше перцу, Не хаживал с поклоном к ней И был ей ненавистней вдвое, Как всякий обитатель Трои; Он там родился и возрос, Вдобавок звал Венеру мамой, А ей Парис — дитя Приама — Некстати яблочко поднес. Пронюхала злодейка Геба, Что пан Эней на кораблях. Юнона поглядела с неба, И взял ее великий страх. Проворно спрыгнула с лежанки, Павлина заложила в санки; Убрав под кичку волоса, Шнуровку хвать и юбку тоже, Хлеб-соль — на блюдо и — за вожжи. Летит — ни дать ни взять оса! Вошла она к Эолу в хату, Осведомилась, как живет, Здоровья пожелала свату, Спросила — не гостей ли ждет? И, прежде чем начать беседу, Хлеб-соль на стол Эолу-деду Метнула, села на скамью: «К тебе я с просьбою великой! Ты сбей Энея с панталыку, Исполни волюшку мою. Он — прощелыга и заноза, Разбойник и головорез. На белом свете льются слезы Через таких, как он, повес. Пошли ему, сквернавцу, горе! Со всей своей ватагой в море Пускай утонет пан Эней! За это девкою здоровой, Смазливой, смачной, чернобровой Я награжу тебя, ей-ей!» Вздохнул Эол: «По мне и плата! Когда бы знал я наперед! Все ветры разбрелись куда-то. Теперь кой черт их соберет! Спьяна Борею только спать бы; Не воротился Нот со свадьбы; Зефир, отпетый негодяй, С девчатами заженихался, А Эвр в поденщики подался; Без них теперь хоть пропадай! Но так и быть, умом раскину, Энею оплеуху дам И загоню к чертям в трясину. Пускай барахтается там! Прощай, не забывай посула. А если только зря сболтнула. Сбрехнула попусту — шалишь! Уж как ты ни вертись, ни бейся — На ласку больше не надейся. Тогда с меня возьмешь ты шиш!» Юнону проводив с подворья, Старик Эол созвал домой Четыре ветра для подспорья, И море вспучилось горой. Эней не ждал такой невзгоды. Пузырились, кипели воды, Валы вздымались вновь и вновь. От непредвиденной прорухи Вопил он, как от рези в брюхе, И темя расцарапал в кровь. А тут Эоловы поганцы Знай дуют! Море аж ревет. Слезами облились троянцы. Взяло Энея за живот. Челны разбило, разметало. Немало войска там пропало. Хлебнули сто напастей злых! Взмолился наш Эней: «Нептуну Я четвертак в ручищу суну, Чтоб окаянный шторм утих!» Нептун хапугой был известным. Ночуя лакомый кусок, Не усидел в запечье тесном, Подался тут же за порог. Он рака оседлал проворно, Взвалился на него задорно, Метнулся к ветрам, как карась: «Эй, вы, чего разбушевались, В чужом дому развоевались? Вам на море нет ходу, мразь!» Угомонились ветры в страхе, Пустились мигом наутек, Шатнулись, как «до ляса» ляхи, Бегут, как от ежа — хорек. Нептун сейчас же взял метелку И вымел море, как светелку. Тут солнце глянуло на свет. Эней как будто вновь родился, Пять раз подряд перекрестился И приказал варить обед. Вот мисками настил сосновый Уставили, забыв беду. Не говоря худого слова, Все навалились на еду. Кулеш, галушки и лемешку Уписывали вперемежку, Тянули брагу из корцов, Горелку квартами хлестали, Из-за стола насилу встали И спать легли в конце концов. Была Венера-вертихвостка Востра и на язык бойка. Смекнувши мигом, в чем загвоздка, Кто настращал ее сынка, Она приубралась, умылась, Как в день воскресный нарядилась Пуститься в пляс бы ей к лицу! В кунтуш люстриновый одета, В очипке новом из грезета, Явилась на поклон к отцу.