Пророки? Прозорливцы?

Чтобы приблизить это понятие к представлениям, доступным нам, можно вообразить эту совокупность информации как бы заполняющей все пространство нашего мира, как оно может быть заполнено магнитными или гравитационными полями, излучениями или радиоволнами. Не меньше оснований, впрочем, говорить и о некой точке, вообще лишенной объема.

При этом и то и другое определение будет истинным. Различие между ними лишь в описании, т. е. в том, как мы воспринимаем эту реальность. Столь же действенны, антиномичны и другие определения, которые могли бы быть сделаны. Реальность эта пронизывает наш мир и в то же время лежит вне его пространства. Поток времени неподвижными волнами присутствует в ней и в то же время сама она пребывает вне времени.

Некоторые провидцы и ясновидящие упоминают о своем приближении, выходе в эту «реальность» в минуты озарения. В дни Карибского кризиса к Вольфу Мессингу пришел человек, знавший его. Вот что он рассказывает:

— Я пришел к Мессингу: «Вольф Григорьевич, слышали о блокаде Кубы? Если атомная война — это конец…» Он велел, когда войдет в состояние самокаталепсии, дать ему карандаш и бумагу. И вот пульс почти не прощупывается, зрачки не реагируют на свет. Ему вкладывают в его крепко сжатую руку карандаш. «Мир будет» — такие слова прочитали мы. «Мое подсознание связалось с „чем-то“ или с „кем-то“», — объяснял Мессинг происхождение информации.

К сожалению, сами прорицатели, выходя на уровень высшей реальности, обычно выносят оттуда лишь ответы на те вопросы, которыми задавались они, но не восприятие самой этой реальности. Вот почему мне особенно интересен был разговор с Ингой П., с которой мы уже встречались на предшествующих страницах.

— Я работаю с пространством, которое дает информацию. Я не знаю, что это, но для меня в моем сознании это существует как пространство. Я воспринимаю его так. Есть разные пространства. Что это за пространства и чем различаются они, это будет совершенно непонятно для того, кто сам не побывал там. Например, пространство, которое шло ко мне с самого начала, когда я только училась этому, приходило ко мне издалека. Оно темное и все испещрено золотистыми маленькими точками. Но оно очень далекое. Эти точки — крупинки, они ощущаемы и статичны. Но они не образуют сети. Сети нет. Сейчас я работаю с другим, более быстрым пространством. Оно несет ощущение неизменности, неподвижности. Там ничего не происходит, ничего не меняется. И еще есть чувство его полноты. Информационная насыщенность — только один аспект этой полноты. Это пространство, в котором информация есть, была, будет. Некоторые воспринимают ее как бы вне времени. Для меня это не так. Никто не может сказать, как события в действительности сосуществуют там, в том, что я называю пространством. Когда же туда проникает человеческое сознание, ограниченное и несовершенное, то оно может считывать эту информацию только дискретно, т. е. привязывая ее к понятию времени. Сознание преломляет ее, пропуская через свои стереотипы и установки, превращая в суждения типа: «То-то будет тогда-то и там-то». Но это все условно: «и то-то», и «тогда-то», и «там-то». Последовательность расположения событий там не обязательно отражает последовательность временную. Возможно, там своя, недоступная нам логика. Сознание, проводя полученные знаки по разным своим структурам, переводит их на язык привычных наших понятий, нашей временной последовательности.

Возможно, бессознательное человека пребывает в постоянном соприкосновении с реальностью высшего плана. Информация, которую вмещает повседневное наше сознание, — узкий ручеек по сравнению с теми океанами, которые омывают иные уровни и планы бытия. За единицу времени, за которую повседневное наше сознание примет, скажем, 1 бит информации, бессознательно-психический уровень воспринимает 10 000 000 таких условных битов.

Столь огромный количественный информационный разрыв неизбежно несет в себе и иные качественные параметры. И действительно, исследователи говорят о какой-то другой, отличной логике, господствующей в бессознательном. Судя по всему, эта иная логика принципиально невыразима в понятиях нашего повседневного, обыденного сознания.

Именно поэтому прорицатель или мистик, соприкоснувшись с какими-то знаками этой высшей реальности, так часто оказывается бессилен подобрать им адекватный словесный смысл. В трактате «Цветочная св. Франциска» упоминается эпизод, когда Людовик Святой пришел повидаться с братом Эгидием. Тот выбежал из обители навстречу королю и, обнявшись с ним у ворот, долгое время простоял молча, затем расстался с ним, и король ушел, не зашедши в обитель. Брат Эгидий так объяснил это: «Едва мы обнялись с королем, как свет премудрости Божией раскрыл и явил сердце его мне, а мое ему, и, глядя так по Божьему соизволению в сердца друг друга, мы гораздо лучше и с большим утешением узнали то, что хотели сказать друг другу, чем если бы говорили наши уста; а если бы мы хотели голосом выразить то, что чувствовали в сердцах, то, благодаря слабости человеческой речи, которая не может ясно выразить сокровенных тайн Божиих, мы испытали бы скорее огорчение, а теперь король ушел явно утешенный».

Современное научное знание в смысле невыразимости каких-то его положений при помощи слов выходит иногда на уровень, близкий к мистическому опыту. По свидетельству Поля Дирака[13], квантовая теория строится из таких понятий, «которые не могут быть объяснены с помощью известных ранее понятий и даже не могут быть объяснены адекватно словом вообще».

О невыразимости, непредставимости реалий современной квантовой физики на языке доступных нам понятий говорят и другие исследователи.

Как в предзнаменованиях, так и в символах сна знак, открывшийся прорицателю, и смысл, заключенный в нем, оказываются связаны между собой не логически, не объяснимо, а каким-то иным иррациональным образом.

Понимание именно такого характера связи было известно еще древним. Как пишет исследователь Шумера, «только в исключительных случаях можно обнаружить какую-то логическую связь между предзнаменованием и предсказанием, хотя часто наблюдаются параноидальные ассоциации… Во многих случаях заметны результаты каких-то подсознательных ассоциаций».

Понятно, что человек, далекий от подобного опыта, едва приблизившись к нему, ощущает совершеннейшую его чуждость, запредельность по отношению к знакомому ему опыту жизни. Чуждость столь велика, что исследователю, желающему обозначить этот иной, запредельный ряд символов, порой приходится прибегать к психиатрическим терминам. Таков, в частности, смысл констатации английского этнографа В. Тэрнера, изучавшего африканский гадательный опыт. В глубине самой структуры гадания «содержатся параноидальные черты», а «значительное большинство гадальщиков, по его наблюдению, должны иметь параноидальные наклонности».

Очевидно, именно в силу невыразимости этой иной реальности в понятиях обыденной жизни прорицатель, чтобы нарисовать картину, открывшуюся ему, часто делает это не развернутым словесным описанием, а как бы через некий ключевой образ, деталь.

Именно неадекватность, бессилие слов побуждали провидцев-юродивых пытаться выразить будущее событие через некую ключевую деталь, знак.

Вот киевский юродивый Паисий бежит мимо строящегося дома с грязной рубашкой в руках. Один из рабочих-строителей крикнул ему сверху, с лесов:

— Куда, преподобный, бежишь? Подожди. И услышал в ответ:

— Некогда, душко. Рубашку надо помыть. Через полчаса пригодится.

Остальные, кто видел юродивого бегущим, промолчали. Только он, именно он, окликнул его. И юродивый ответил ему. Не прошло и получаса, как рабочий этот упал с лесов и разбился насмерть. К тому времени Паисий возвращался назад с выстиранной рубахой:

— Оденьте мертвеца, душено. Это я для него рубашку помыл. Чистая рубашка, в какую обряжают покойника, и была та ключевая деталь будущего события, которое открылось Паисию.

Еще пример попытки обозначить будущее через подобную деталь.

13

Дирак Поль (р 1902 г.) — английский физик, лауреат Нобелевской премии