Записки морфа

Диафрагма схлопнулась со скоростью хорошо смазанной гильотины, светлая панель, выполненная из материала похожего на пластик, отсекла последнюю возможность к отступлению. Как то незаметно навалилось неприятное чувство клаустрофобии. Согласитесь, герметичный куб с гранью три на три метра не самое приятное место. Тихо пискнул закреплённый на левой руке газоанализатор. Писк, так-так, наличие звука говорит…

Кислород двадцать пять процентов, азот — семьдесят пять, прочих составляющих не обнаружено. Замечательно, кислорода чуть больше, чем на Матушке-Земле, оставшейся на дне атмосферы, но неприятность эту мы переживём. Давление…, ты гляди — семьсот шестьдесят миллиметров ртутного столба. Это мне таким прозрачным образом намекают, чтобы я избавился от скафандра? Да ради Бога! С радостью!

Ощущение лёгкой дрожи подсказало, что коробочка с запакованной внутри пташкой куда-то плавно движется. Сняв шлем, я чуть придержал дыхание и прислушался к тихому, на грани восприятия, поскрипыванию. Буквально через минуту транспортное средство остановилось. Не понял, на плечи грузной тушей навалилась привычная сила тяжести. Искусственная гравитация? Похоже на то. На одной из стен проступили контуры двери. Обычной двери из наборного полотна, какая есть чуть ли не в каждом доме. Тряска головой с закрытыми глазами не избавила от глюка расцветки светлого канадского клёна, украшенного золотистым шаром поворотной ручки. Ор-р-ригинально. На ощупь — дерево, на запах — дерево, не хватает ещё погрызть для блезиру. То-то ксеносы там ухохатываются. Ну-ну, дверь нарисовали, а кнопочку звонка забыли. Непорядок, однако. Воспользуемся древним дедовским способом. Я снял перчатки и постучал:

— Клок-клок-клок, эни бани хоу-ум?

Не дожидаясь милости от природы, поворачиваю ручку, дверь, без скрипа, отворилась. Перед глазами предстала большая гостиная приятных пастельных тонов. Посреди комнаты стоял стеклянный журнальный столик, вокруг которого были в беспорядке разбросаны мягкие пуфики, служившие спутниками двум массивным кожаным креслам, под всем этим раскинул широкие бока великолепный ворсистый ковёр. Противоположную от двери стену заменяло широкое панорамное окно, за которым открывался шикарный вид на знакомый мне по школьному глобусу голубой шарик. Признаю, зелёные человечки знают толк в комфорте. Сибаритствуют, суслики ушастые.

Входить в комнату в скафандре было как-то стрёмно, это как в грязных кирзачах ввалиться в стерильную операционную. Не комильфо одним словом. Покумекав, я решил, что с моей стороны не будет наглостью сдёрнуть "выходной костюмчик" и остаться в светло-голубом исподнем. Авось хозяева не обидятся.

Через три минуты горка снаряжения осталась за дверью, а представитель человечества удобно развалился в одном из кресел, блаженно вытянув ноги. Лепота! Всю жизнь бы вот так сидел и ничего не делал.

— Здравствуйте! — раздался за спиной мелодичный женский голос. Я чуть не подпрыгнул, но усилием воли задавил порыв вскочить.

Интересно, какие у них тут нормы этикета? Как бы чего не напортачить. Учудить я могу запросто. Кто расхлёбывать будет? Так, медленно, не теряя достоинства, встаём, поворачиваемся к хозяйке, какого бы облика она не была, и произносим традиционную формулу:

— Э-э-э, здравствуйте! — в миг пересохший язык бесполезной тугой култышкой болтыхался во рту.

— Сидите-сидите, не вставайте, — царственный жест неземной феи, принцессы эльфов, самой желанной девушки во вселенной, буквально кричал и требовал пасть ниц и подползти к её ногам, а какая у неё улыбка….

Боль от впившихся в ладони когтей отрезвила, волна бешенства смыла морок наваждения. Со мной не смогла справиться королева вампиров, неужели пришельцы увидят поднятые лапки? Обломитесь, твари. Глухой утробный рык, словно порывистый ветер, разогнал последние клочья тумана, застившие разум.

— Успокойтесь, Алексей, — произнесла фея, растерявшая весь свой шарм. К сожалению, не разглядел, когда и как она успела проскочить мимо меня и занять второе кресло. — Прошу прощения за вынужденный спектакль, но я должна была удостовериться, что вы именно тот, кто нужен. Последняя проверка перед главным испытанием, если так можно выразиться.

— Удостоверились? — беря чувства под жесточайший контроль, спросил я.

— Да. Я рада, что не ошиблась в вас.

Знакомая фраза, где-то я её уже слышал. Точно, аккурат, полтора месяца назад.

— Вы меня знаете, догадываюсь даже откуда, позволите поинтересоваться вашим именем?

— Ох, что это я, — девушка картинно всплеснула руками. — Олое.

— Очень приятно, Олое. Вы конечно извините, но любить и жаловать не обещаю. Следите за земным эфиром?

— Что делать, следить за жизнью на поверхности одно из доступных развлечений. Вы, Алексей, успели хорошо засветиться в эфире и социальных сетях, чтобы быть безвестным.

— Точно, сейчас лопну от гордости и собственной значимости. Совок и веничек приготовьте.

Интересный разговор у нас получается, ни хрена не по этикету и по протоколу, которые, помахав ручкой, скрылись в безбрежных далях. Было понятно, что меня пристально изучают и составляют подробный психологический портрет. Направленное на мою тушку внимание ощущалось всей поверхностью кожи. Не удивлюсь, если ксеносы дистанционно считывали биоритмы и электрические импульсы мозга, детально снимая полную картину, на ходу прорабатывая модель поведения. Куда мне с тремя классами церковно-приходской школы соваться супротив зубров с кафедры НИИ цитологии и генетики, обработавших из волшебного фонарика магическим излучением целую планету.

— Полноте, Алексей, вам не к лицу сарказм. — знакомая фраза, меня уже не первый раз попрекают подобным образом. — Вы ведь понимаете, что у нас не тренинг в пикировках?

— Отчего же, последние минуты как раз говорят обратное. Ладно, ваша победила. Олое, вы говорили о последнем испытании, позвольте перед тем, как вы начнёте проверять на мне свою домашнюю заготовку, задать вам один единственный вопрос?

— Вы его уже задали, но продолжайте.

— Нахрена?

— Мне нравится русский язык, — улыбнулась Олое. — Только в нём заложено столько эмоциональных форм и различных подтекстов, позволяющих одним словом или фразой охватить необъятное. Ни один другой язык Земли не позволяет так выражать эмоции. Я ожидала этот вопрос и дам правдивый ответ.

— Алексей, вы никуда не торопитесь? — резко сменила тему инопланетянка.

— До пятницы я совершенно свободен, — фразой Пятачка из мультфильма о приключениях Винни-Пуха, ёрнически ответил я. Куда я денусь с подводной лодки?

— Тогда не откажетесь перекусить? Что предпочитаете, мёд или сгущённое молоко? — поддели меня. Вижу, мультканалы тут смотрят регулярно.

— И то, и другое. И можно без хлеба. Хотя, кофе, если можно. Чёрный, два кусочка сахару и немного молока.

Откуда-то со стороны двери, распихивая пуфики, подрулил мелкий робот с подносом на плоской голове. По комнате поплыл одуряющий аромат свежезаваренного кофе.

— Благодарствую, — сказал я, подхватывая чашечку с напитком (будем надеяться, что ксеносы спёрли на поверхности натуральные зёрна, а не потчуют гостя сублиматом из высушенного дерьма третичной переработки).

Повинуясь незаметному жесту или команде Олое, сменилась картинка за окном. Вместо Земли освободившееся пространство теперь занимала планета с двумя материками и тремя спутниками. Пригубив напиток, я приготовился слушать.

— Лаита — Твердь, материнская планета моей расы, какой она была три миллиона лет назад.

— Ничего так, кавайненько.

Инопланетянка, не замечая моего издевательского тона, продолжала механически вещать. Чувствую, на простой вопрос ожидается непростой ответ. Я парень терпеливый, подожду, ведь до пятницы, хе-хе, я совершенно свободен.

Три миллиона, именно столько лет первому официальному письменному источнику — Великой Каменной Летописи, в которой описывается жизнь Та-Лаи — Детей Тверди.

Цифра впечатляла, даже если предположить, что возраст древнейших земных памятников архитектуры — пирамид и сфинкса, как предполагают некоторые исследователи, около тридцати тысяч лет, то всё равно история землян по всем статьям проигрывает прошлому внеземной цивилизации, опередившей наши самые передовые достижения на сотни тысяч, если не на миллионы лет.