Страница 13 из 89
Отец упирал на то, что благодаря новому закону на верх не смогут подняться различные чистоплюи, но он даёт дорогу личностям целеустремлённым, творческим и упорным, не делая разницы между русскими, китайцами, немцами и пришельцами из созвездия Гончих псов.
Из-за смородины показались девчонки, я быстро освободил шампура от готового продукта и присоединился к торжественной процессии. Переглянувшись с Молдаваном, мы подхватили Валетова за белы рученьки и ноженьки, раскачали и забросили политического демагога на середину "пруда". Народ, довольный расправой, разразился бурными аплодисментами, отправив "палачей" следом за "узником" совести. Черти полосатые! Отплевавшись от воды, я заявил, что вторую партию шашлыков делать отказываюсь. Месть мелкая, но приятная, тем более я заныкал пару порций для последующего их поедания в компании одной белокурой бестии.
Выбравшись из бассейна я предался ничегониделанью, развалился на шезлонге, подставляя ласковому солнцу спину и бока. Когда. По личным ощущениям, я превратился в медузу расплывшуюся, возле изголовья нарисовалась Ксения — белокурая бестия.
— Я ключик от баньки взяла, — шепнула Шварцкопф.
— Это намёк или предложение? — моментально оживился я и перестал изображать из себя слизня.
— Дожили, — хмыкнула Ксения, — двадцать первый век…
— Согласен с тобой, — перебил я девушку, — век эмансипации, мужики как бабы, это я должен был тебе намекнуть про баньку и ключик.
Соскочив с шезлонга, я подхватил Ксению под локоток и увел её за кусты черёмухи, откуда мы окольной тропкой, прикрываясь густыми насаждениями малины и крыжовника, прошмыгнули в пустующую баньку. По дороге я проверил кармашек в плавках, изделия "номер два" были на месте.
*****
— Что это? — Ксения соскочила с моих колен. — Слышишь?
— Что? Где? — не понял я, но на всякий пожарный случай прислушался.
"Уау, уау"
Ксения отдёрнула занавески маленького оконца в предбаннике, ворвавшийся в помещение свет ярким ореолом окружил обнажённую девичью фигурку, превратив её в неземного ангела. Возле окна нарисовался Лотяну:
— Вашу мать, любовнички! Мухой! Быстро в подполье!
— …., - отпрянув от окна и перекошенной морды Молдавана, грязно выругалась моя подруга, подхватывая и надевая на себя купальник. — Что пасть раззявил, Бер, одевай трусы. Станция!
Тут до меня со всей ясностью дошло, что "вау" было не просто так — над дачным посёлком разносился звук воздушной тревоги и судя по гудкам, Станция "жарила" узко сфокусированным лучом.
— Твою мать! — одним текучим движением я слетел с полка и напялил на себя предмет гардероба. Выбросив использованное "изделие" в печь, я схватил Ксению за руку и выскочил из бани.
Лотяну уже выпрыгивал у дачного домика:
— Бер, твою мать, где вас черти носят! Быстрее сюда!
За спиной Димона скрывалась дверь в подполье. Не удивлюсь, если оно окажется ничуть не меньше, чем институтское бомбоубежище, с Молдавана станется оборудовать укреплённый бункер с запасом пищи на сорок человек и полной автономией на год вперёд.
— БЫСТРЕЙ! — благим матом заорал Молдаван, неоновый свет затопил округу…
— Лови! — поняв, что не успеваем, я схватил Ксению и что есть мочи швырнул её вперёд, благо дури, как в медведе. Живое ядро, сшибая ногами раскладные стульчики, врезалось в хозяина "поместья", впечатав того в дверь.
— "Хык", — изобразил из себя ловца Димон и скатился в тёмную глубь "бункера", где рухнул на кого-то из гостей. Ксения повторила проторенный маршрут, придавив собой и хозяина и незадачливого гостя.
Мне не хватило каких-то двух метров, вожделенная дверь внезапно оказалась такой далёкой, а я ощутил, что ору во всю глотку от впившихся в меня миллионов игл. Станция, внезапно сменившая орбиту и точку удара, полосовала по Земле "лучом" диаметром в километр. Никогда я ещё не попадал под сфокусированный удар. По воспоминаниям очевидцев, они и другие люди сразу теряли сознание, но со мной данный фокус не прокатил. Боль была адская, с меня будто живьём снимали кожу и прижигали оголённые мышцы калёным железом. Я катался по земле, сшибая столики и шезлонги. Боль, БОЛЬ, БОЛЬ! Погрузившееся в кровавую пелену сознание перестало отмечать что-либо вокруг, только инстинкт самосохранения заставил меня схватиться за надувной круг, когда я скатился в бассейн…
*****
Размытые тени вокруг и шелестящие голоса.
— Он жив?
— Жив…
— Охренеть….
— Девочки, я так боюсь, мамочки, мамочки, Лёша так кричал….
— Смирнова — ты дура, тебя бы под прямой луч…
— Заткнись, козёл…
— Так, быстро все рты завалили!
Теней стало больше, они нависли надо мной будто бесформенные саваны.
— Режь….
— Как он круг на шею натянул?
— Захочешь жить, не так раскорячишься.
— Заткнись!
Хлопок и я почувствовал, что нечто, душившее меня, исчезло.
— Разрезай…
— Девочки, кто-нибудь скорую вызовите
— Не надо скорую, — неужели это мой голос? Скрипит не хуже старого колеса. — Дайте попить…
Вкус этой воды я буду помнить всю жизнь — обжигающе холодная, пахнущая чистотой утра, когда воздух пронзительно чист и прозрачен, а туманная дымка ещё не думает выбираться из низин и логов. Я приник к кувшину и пил мелкими глотками, смакуя каждую каплю восхитительной влаги.
— Ещё? — Лотяну участливо посмотрел мне в глаза, молчаливый кивок был ему ответом и через пару минут ладони сжимали крутые бока глиняной ёмкости с живой водой.
— Бер, может скорую? — кто-то из девчонок проявил обеспокоенность здоровьем пострадавшего от излучения Станции.
— Нет, оклемаюсь сам, — я облизнул губы, кувшин остался под рукой. — Молдаван, организуешь что-нибудь плоское?
— Старый диван в маленькой комнате устроит?
— Вполне, э-э-э, куда кувшин потащили? — остановил я прытких дам, решивших, что я напился.
Меня подхватили под белы рученьки и сопроводили, точнее сказать отволокли в маленькую угловую комнатку Лотяновской дачи, где я рухнул на продавленный диван и тут же забылся тревожным сном.
Просыпаться не хотелось, но чьё-то горячее тело придавило страдальца от инопланетного произвола к спинке дивана, создав тем самым некий не комфорт в области плавок, так как тактильные ощущения во всё горло орали о принадлежности "тела" к противоположному полу. Продрав глаза, я, оценив степень мрака в комнате и многочисленное сопение, доносящееся из соседней комнаты, пришёл к заключению, что стрелки часов давно перебежали за полночь, заставив неугомонную студенческую братию отправиться баиньки.
— Не спишь? — обжигающее дыхание коснулось правого уха, следом к слуховому органу прикоснулись мягкие губы Ксении.
— Уже нет, — стараясь вжаться тазовой областью в жёсткую спинку видавшего виды дивана, ответил я шёпотом. Ксения незамедлительно придвинулась ближе и то, что делало плавки малыми, опять упёрлось в девичье бедро. Дальше отступать было некуда, если только вжаться в стену, но фокус не прокатил. Мысли заметались по черепной коробке подобно стаду бешеных бизонов и не насоветовали ничего лучше, чем перейти во встречную контратаку, руки были "за" и тут же оккупировали вторые девяносто нахрапистой соседки по спальному месту.
— Да ты живее всех живых, — блеснув жемчужными зубками, приглушенно хихикнула Шварцкопф. — Подумать только, четыре часа назад ты мог сыграть зомби без наложения грима.
Ксения ловко высвободилась из объятий, улыбнулась и поцеловала меня в нос:
— Спи, у нас впереди много выходных, кроме этих …, - и ночная фея испарилась.
Хотелось продолжения "банкета", но девушка была права, несмотря на определённый "прогресс", руки по-прежнему дрожали мелким тремором и будь я в нормальной форме, то мой эротический призрак ни за что не смог бы вырваться из загребущих объятий. Оставался один вопрос, зачем ей понадобилось доводить до них? Удостовериться, что она неотразима и может водить одного ослика за верёвочку? Зря, на ослика я не похож, скорее на другого зверя и очень не люблю, когда со мной играют. Мда-а-а, всё-таки попка у Шварцкопф зачётная. О, женщины, имя вам коварство! Но иногда приятное, чёрт побери!