Страница 87 из 92
— Но разве не я всегда позволял тебе поступать именно так?
— Позволял?! Я никому не разрешаю диктовать мне, и хватит об этом!
— Вот как? Леди изволит приказывать? Прекрасно, мадам, все будет, как вы пожелаете.
Касси так растерялась, что Энтони не сдержал хохота.
— Но как ты смеешь насмехаться надо мной?
— Опять ты прыгаешь на одной ножке, дорогая. Я смеюсь, потому что нахожу тебя и твои капризы восхитительными.
— Я не какой-нибудь домашний котенок, которого можно гладить или прогонять, по настроению, и была бы благодарна, если бы ты не считал мои чувства глупыми капризами.
— Большинство женщин, — неожиданно серьезно заметил Энтони, — предпочитают, чтобы ими управляла твердая мужская рука. По своему опыту, Кассандра, ты должна знать, что зачастую жены с тошнотворной готовностью повторяют мнения мужей. Даже если муж при этом — полнейший осел.
— Да, понимаю, что ты имеешь в виду. Но…
— Так я и знал, что не обойдется без “но”, — вздохнул Энтони.
— Но, — продолжала она, сознавая, что его разочарование притворно, — только мужчины имеют право выбора, а женщины, лишенные такового, вынуждены себя вести, как ты описываешь.
— Почему же ты совсем другая? Касси опустила глаза:
— Потому что я.., непорядочная, невоспитанная женщина…
Энтони с деланным отчаянием воздел руки к небу:
— В таком случае кто же ты, Кассандра? Ты не считаешь себя порядочной, воспитанной женщиной, — приговор, от которого лично меня бросает в дрожь, и одновременно отказываешься признавать себя беспомощным котенком. Возможно, ты предпочла бы стать мужчиной?
— По крайней мере мужчину нельзя взять силой.
— Верное, но не совсем уместное замечание.
— Нет, не хотела бы! Будь я мужчиной, вечно волновалась бы, как остальные воспримут мое поведение.
— Значит, ты готова хоть иногда мириться с моим мужским самомнением?
— Если обещаешь мириться с моим, мне было бы совестно придираться и спорить по пустякам.
— Превосходно! Наконец-то мы пришли к соглашению! Не помню, говорил ли я тебе, Кассандра, что временами ты бываешь крайне утомительной?
— Как и ты, Энтони.
— И думать не хочу, что все могло быть по-другому. — Улыбнувшись, граф поднялся. — Надеюсь, что хотя бы сегодня мир между нами сохранится.
Он подошел к жене, осторожно спустил с ее плеча платье и снял узкую повязку, прикрывающую рану, которая уже покрылась коричневой корочкой.
— Болит?
— Нет.
Рука Энтони медленно скользнула по ее груди.
— В таком случае пришло время расплаты, мадам. Я собираюсь выполнить свое обещание. Помните? Касси в ужасе закричала:
— Ни за что! Я не позволю себя бить! Но, увидев, как в глазах мужа зажглись ласковые искры, она лукаво улыбнулась:
— Если жестокость так присуща вашему характеру, милорд, с моей стороны будет несправедливо полностью сломить вашу волю.
Она безотчетно протянула руки, и граф позволил Касси раздеть себя. Пока она неловко возилась с застежкой брюк, Энтони, коварно усмехаясь, осведомился:
— Может, ты опустишься передо мной на колени и стянешь сапоги?
— Да.., но только потому, что хочу сама. К тому времени, как вся одежда оказалась на полу, Касси раскраснелась от усилий. Она по-прежнему стояла на коленях, медленно окидывая взглядом великолепное мужское тело, и краска никак не сходила со щек, но уже по иной причине.
— Если бы я выглядела, как ты, клянусь, не возражала бы против того, чтобы родиться мужчиной. Энтони осторожно обвел пальцем контуры ее лица.
— Благодарю Господа, что он оставил тебя в прежнем обличье.
— Но ты — само искушение, милый, — прошептала она.
Внезапно Энтони рывком поднял ее на ноги.
— Ну а теперь разделаемся с твоим нарядом, дорогая! Он раздел Касси, поднял на руки и быстро понес к кровати, и не успела она опомниться, как уже лежала у него на коленях лицом вниз.
— Я человек слова, сага, — сообщил он.
— Ты не посмеешь! Не нужно меня бить! Хочу, чтобы ты любил меня! — завопила Касси, но тут же прекратила сопротивляться, когда он нежно погладил ее округлые ягодицы. — Пожалуйста! — умоляюще охнула она.
— Твое желание — закон для меня, — согласился граф и перевернул ее на спину.
— По-моему, похоть и любовь идут рука об руку, — вздохнула она некоторое время спустя, насытившаяся и счастливая.
— Хорошо бы ты сказала то же самое, когда мы оба будем старыми и дряхлыми.
— Поскольку вы достигнете почтенного возраста гораздо раньше меня, милорд, надеюсь, что не окажетесь слишком немощны, когда я попрошу повторить сегодняшние подвиги в постели.
— Если такой день.., или ночь когда-нибудь настанут, — заявил он, легонько шлепнув ее по бедру, — обещаю, что сам перережу свою бесполезную глотку.
Несколько минут прошли в согласном молчании. Услышав его ровное дыхание, Касси решила, что муж заснул. Она подняла голову и увидела, что он, не мигая, смотрит на нее.
— Я думала, ты спишь.
— Посреди дня? О, мадам, неужели вы действительно считаете меня настолько слабым?
Он отодвинулся, и Касси, приподнявшись, села.
— Я должна кое-что сказать тебе. Граф молча вздернул брови и пригладил ее растрепавшиеся волосы.
— Я бы никогда не вышла замуж за Эдварда, даже если бы ты не приехал!
— Знаю, — только и сказал он.
— Ты не понимаешь.
Она почему-то опустила глаза и нервно кусала губы. Длинные пальцы чуть сжали ее грудь, и Энтони пристально всмотрелся в девушку. Нет, он не собирается облегчить ей признание. Слова, казалось, застревали у нее в горле. Касси услышала тихий неясный звук, похожий на рыдание, и с удивлением поняла, что он вырвался у нее. Пальцы Энтони на миг замерли.
— Мне так жаль, — прошептала она.
— Не понимаю, почему.
— О, я такая дурочка!
— Вот это верно.
Касси подняла голову и разъяренно уставилась на мужа.
— Я не спрашивала вашего мнения, милорд!
Но Энтони улыбнулся и поцеловал ее сомкнутые губы.
— Будь ты проклят! — взвизгнула она. — Я беременна!
Она затаила дыхание в ожидании его ответа. Но граф продолжал молчать. Его рука скользнула с ее груди на живот и осталась там.
— И это мне известно, Кассандра. Касси недоуменно приоткрыла рот и попыталась что-то сказать, но у нее с губ сорвался только лепет:
— Не понимаю.., как…
— Когда я привез тебя сюда после дуэли, тебе стало плохо от вина.
— Но каждому может стать плохо в подобных обстоятельствах — Совершенно верно, — весело подтвердил граф. — Но ты забываешь, как хорошо я знаю твое тело, сага. Стоит тебе забеременеть, и твои груди мгновенно тяжелеют и набухают.
Касси почувствовала себя круглой дурой.
— Но почему ты ничего не сказал?
— Потому что, моя дорогая простушка, ждал этих слов от тебя. Теперь, когда ты знаешь, что детей не находят в капусте, я решил, что на этот раз твоя очередь сообщить мне новость.
Касси долго молча смотрела на него, прежде чем нерешительно спросить:
— И ты не усомнился во мне? Не посчитал нечестной, коварной, расчетливой? Не подумал, что я вернулась к тебе только из-за ребенка?
— Считал и думал.., но только до прошлой ночи Касси, резко выпрямившись, подозрительно покачала головой.
— Почему до прошлой ночи? Не понимаю, чем она отличается от предыдущих.
Граф мгновенно принял растерянный вид.
— Кажется, ты права. Возможно.., я имел в виду позавчерашний день.
Касси наградила его уничтожающим взглядом.
— Вам, конечно, нравится забавляться мной, милорд! Поверьте, это очень серьезно! Оставьте свои глупые шуточки!
— Прости, Кассандра! Если мои подсчеты верны, дитя родится в середине октября, и после лондонского сезона у меня на руках окажется толстая жена. Боже, что я буду делать, когда осенью друзья, как обычно, начнут наезжать с визитами в Клер-касл? — И, уныло вздохнув, Энтони добавил:
— Кажется, придется пригласить Эллиота и жену, которой он, несомненно, обзаведется к тому времени, поскольку ты станешь слишком неуклюжей, чтобы самой отправиться в ссылку, в Хемпхилл-Холл.