Страница 17 из 28
У БАССЕЙНА
Зеленый, мутный глаз бассейна, Над ним мой черный силуэт. Вокруг стоят благоговейно, Незримо те, кого уж нет. Я чувствую, что мертвых души Со мною на воду глядят, Как будто от кровавой суши Спастись на мутном дне хотят. А там без мысли, без улыбки, Лениво шевеля хвостом, Кружатся золотые рыбки С бессмысленно раскрытым ртом. Глаза их только отражают, Как зеркало, юдольный мир, Они не жаждут и не знают, И жизнь их – безразличный пир.АГАТОДЕМОН
Агатодемон я, Дух Моря Отныне, позабывший горе, Покрытый кружевом алмазным И зыбким жемчугом экстазным. Итак, свободен я совсем, И никакой не нужен шлем Мне для защиты от врагов. Ничьих не страшно мне шагов, Ничьих звериных голосов. Не нужен мне теперь засов, Ни шапканевидимка, Ни Иудины ефимки. Я сам себе и царь и раб. И ни один уже мне краб, Ни спрут, ни жадные акулы, Ни человеческие скулы Не страшны. Я сильнее всех, Я голубой вселенной смех, Я серебро и киноварь, Я самый древний в мире царь. Я мантией своею землю Опоясал, я звездам внемлю, Сестрам своим, но я звучней Гармоний сфер, я всех слышней, Когда алмазные полки Моих коней идут на приступ, Когда пустынные пески Иль фьорда пасмурного выступ Я покрываю жемчугом. Я в измерении другом, Я вечно старый, вечно новый, Я ласковый, как мать, суровый, Как в Иосафате БогСудья, Я Альфа и Омега я. Смотри! Изза плеча мне солнце Глянуло в синее оконце. Оно мой друг, оно мой брат, А я оранжевый брокат, Сверкающий миллионом свеч, Как исполинский Божий меч, Как серебристая фата, Как белых ангелов чета! Вдали камеиострова, Росистая на них трава. Вблизи игривые дельфины Ныряют в синие кувшины, Вблизи чернеющий фрегат С коралловым крестовым лесом, Но он мне милый, младший брат, Хоть и не служит он принцессам Давно, хотя Руделей нет. Но всё ж я и теперь поэт, Хотя зыбучий и безбрежный, Бесформенный совсем и нежный, Как ожерелье перламутра, Как нега солнечного утра. Но вот я вдруг забушевал. Дыбится озлобленный вал, Не кони это уж, а горы. Куда ни обращаешь взоры, Всё исполинские гряды, Всё богатырские ряды, Седые всё бородачи. Булатные вокруг мечи, И грохот, шум, зубовный скрежет Такой, как будто Гитлер режет Ничем не винные народы, Как будто адские исподы Заклокотали из вулканов Для укрощенья океанов. А! Сколько пенистых сирен Поет средь голубых морен! А! Сколько дерзостных тритонов Повылезало из затонов! Всё яростней морские глотки Подводные ломают лодки И боевые крейсера: Что ни удар в кузов – дыра! Сильней, сильней вздымаю плечи, Мне надоели эти сечи: Риторики военной грохот Пусть поглотит мой синий хохот! Смотри! Полярный, вечный мрак. Поля необозримых льдин. Забытый корабельный прах. Живого только я один. Полярный свет луны милей, Природы строгий мавзолей. Койгде меж льдинами вода, Казачья морда иногда Недоуменного моржа, Слоновой кости два ножа, Лениво пляшущий медведь, В зеленую глядящий медь Промоины, смешной пингвин, Да я один, совсем один. Как хорошо, что всё мертво, Как девственное естество, Как Хаос, вечный наш Отец. Как возвращенье наконец В него отрадно для души! Как звезды снега хороши! Я сам такая уж звезда, Замерзнувшая навсегда, Геометрический цветок, Словесных атомов моток, Исчезнувшее в вечность я, Лазурный символ бытия!ПОЛДНЕВНЫЙ НОКТЮРН
Зеленый, мутный глаз бассейна. Ликующий весенний день. Деревья шепчут тиховейно. Один лишь я – ночная тень. Как синие в лазури стрелы, Касаток быстрых карусель. Вблизи, от солнца угорелый, Скворец налаживает трель. Но вот комок какойто серый На перепонках из слюды, Из ближней гделибо пещеры, Слетел на серебро воды. Что это ты, ночная мышка, На солнечный явилась свет? Ослепнешь вовсе от излишка, Как, видишь, уж ослеп поэт. Но вот она вокруг бассейна Кружиться стала, как юла, Бессмысленно и бесколейно, Как будто век уж не пила. Потом, заметив черный, мрачный Мой на бассейне силуэт, Ко мне всё ближе, всё удачней Прицеливалась, как на свет. И вдруг упала мне на сердце, Как нежно любящая дочь: Она в полдневном, видно, скерцо Почувствовала, что там ночь. 1941