Ночной ураган

— Совершенно верно. Хорошо, но пока Джинни не присоединилась к нам, я должен задать вам один вопрос, мой мальчик. Вы все еще заинтересованы в том, чтобы стать нашим партнером, зная, конечно, что всем заправляет Джинни, а мое проклятое сердце выделывает всякие фокусы?

Алек долго молчал, пристально глядя на пустую позолоченную птичью клетку, стоявшую на карточном столе. Войти в долю, вести дела с женщиной?!

— Я много думал, — продолжал Джеймс. — Мое здоровье ухудшается с каждым днем. Нет, не перебивайте меня, просто послушайте. Не знаю, сколько мне еще осталось жить. Мой доктор, эта воинственная старая леди в штанах, только качает лысой головой и поглаживает подбородок и требует, чтобы я побольше отдыхал и не волновался. Можно подумать, без его советов я все время бы карабкался на ванты или поднимал паруса. Иногда я подумываю прикончить его еще до того, как встречусь со своим Создателем. Но речь не об этом. Джинни — моя наследница. Ее брат, Винсент, скончался десять лет назад, как это ни прискорбно. Конечно, я очень ценю Джинни, потому что она работает день и ночь, добросовестна и усердна, не говоря уже об уме и сообразительности. Но если я завтра сойду в могилу, она останется одна на всем белом свете. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что ни один уважающий себя джентльмен не захочет иметь с ней дела.

— Но те люди, которые все эти годы заключали с вами сделки, несомненно…

— Нет, никогда. Мужчины — странный народ. Дом и очаг — одно, бизнес — другое. Две совершенно разные сферы. Если вы вырвете женщину из одной, где, как считают все, ее настоящее место, и бросите в другую, мужчины посчитают это угрозой своему положению и поднимутся против нее. Черт возьми, возможно, я и сам бы так поступил.

Он снова смолк, удивляясь, почему гость так пристально уставился на эту дурацкую клетку, принадлежавшую покойной миссис Пакстон.

— У меня к вам предложение, Алек.

При этих зловещих словах Алек взглянул в глаза Джеймсу Пакстону и увидел в них тревогу, надежду и что-то еще… мольбу. И это ему не понравилось больше всего. Алек не знал, что собирается предложить Джеймс Пакетов, но интуиция подсказывала — вряд ли он обрадуется. Но заставить Джеймса замолчать не представлялось никакой возможности, поэтому Алек просто кивнул и стал ждать.

Топор палача не замедлил опуститься.

— Судоверфь Пакстона будет вашей, и все будет вашим. Все, что от вас требуется, — жениться на Джинни.

Алек моментально выпрямился и застыл.

— Она красивая девочка… нет, уже женщина. Правда, не очень-то она знает, что это такое — быть женщиной, не обращает внимания на всякие финтифлюшки и наряды, но зато добра, жизнерадостна и умна.

Барон Шерард упорно молчал. Но Джеймс настойчиво шел вперед:

— Вы барон, милорд, и должны иметь наследника. Джинни может подарить вам столько детей, сколько пожелаете.

— Что заставило вас предположить, будто у меня нет наследника?

Джеймс испуганно вскинул глаза:

— Прошу прощения, милорд, мне так показалось.

— Это правда, — вздохнул Алек, — у меня нет наследника. И предполагаю, в будущем должен зачать ребенка мужского пола, чтобы передать титул. Но поверьте, сэр, я не собирался скоро жениться. Я любил первую жену, но… — Алек отрицательно покачал головой. — Нет, не желаю я обременять себя женой. Уверен, что мисс Пакстон действительно обладает всеми чертами характера, о которых вы упомянули. Но она не знает меня и, осмелюсь сказать, относится ко мне с крайней неприязнью.

— Тут, сэр, вы совершенно правы.

Алек обернулся и увидел Джинни, стоявшую на пороге, надменную и негодующую, словно викарий, случайно попавший на оргию.

— Джинни! — воскликнул Алек, поднимаясь с кресла. Но девушка, не обращая внимания на гостя, почти закричала на отца:

— Как ты посмел! Хочешь купить этого человека для меня? Он получает верфь, а я мужа? Не могу поверить, что ты способен на подобное! Мой собственный отец! Ты ведь даже не знаком с ним близко! Я хочу верфь, отец, она моя по праву, не его! Он развратный, распутный, самодовольный хлыщ! Неужели хоть один порядочный американец выглядит, как он?

— Он самый красивый мужчина, когда-либо виденный мной в жизни, — откровенно объявил Джеймс Пакстон, удивляясь столь несвойственному Джинни взрыву. — Не виноват же он в том, что родился англичанином!

«Странно, — подумал Алек, — они стоят тут и переговариваются, словно меня вообще нет в комнате».

— Мне безразлично, будь он хоть русским! Он мне не нужен! Не желаю я никакого мужа! Никогда!

И с этим последним сокрушающим залпом Джинни подняла юбки и вылетела из комнаты, едва не испортив впечатления от столь драматического ухода тем, что, привыкнув к мужским брюкам, наступила на собственный подол и, споткнувшись, едва не ударилась головой о стоявший у стены столик, но в последний момент сумела удержаться и всего-навсего сбила вазу, рухнувшую на пол с непристойно громким шумом. Джинни стояла словно приросшая к месту, глядя на лужу, медленно растекавшуюся у подножия лестницы, и на цветы, разбросанные по полу. В дверном проеме мгновенно появился Алек.

— С вами все в порядке?

— Да, конечно.

Джинни опустилась на колени и начала подбирать гвоздики и розы.

— Вы останетесь на ужин? — не поднимая глаз, спросила она.

— Приглашение все еще остается в силе?

— Это дом моего отца, а он, очевидно, поступает так, как ему угодно. Мне нет дела, как вы оба собираетесь поступать.

Она резко вскочила, уронив уже собранные цветы, и направилась к выходу.

— Куда это вы собрались, черт возьми?

Девушка остановилась как вкопанная. Он сказал правду. Куда деваться после невыносимого позора и унижения, которые будут неотступно преследовать ее днем и ночью?

Джинни, обернувшись, неожиданно улыбнулась Алеку:

— Иду на кухню, присмотреть за вашим ужином, милорд. Возможно, даже сама приготовлю жаркое и похлопочу над десертом. На что еще годится хорошая хозяйка?

— Объяснить? Видимо, я недостаточно вас просветил? Глаза девушки яростно вспыхнули.

— Идите к дьяволу!

Алек немного понаблюдал, как она борется с желанием огреть его чем-нибудь по голове, как, совладав с собой, отвернулась и направилась к кухне, и, дождавшись, пока дверь с грохотом захлопнулась, решил, что Джинни выглядит очень мило в платье, пусть даже старом и коротком.

Глава 6

— Папа?

Алек прошел через смежную дверь и приблизился к койке дочери:

— Ты проснулась, хрюшка? А мне показалось, что я слышал громкий храп, всего несколько минут назад.

Холли хихикнула, потерла глазки кулачками и свернулась клубочком.

Алек старался удержаться на ногах. Хотя баркентина надежно пришвартована во внутренней гавани, шторм все-таки был достаточно сильным, чтобы раскачивать судно. Алек сел рядом с дочерью и взял ее за руку. Такая маленькая, но ловкая и идеальной формы, подумал он, глядя на прямые тонкие пальчики, покрытые мозолями.

— Холли, не хочешь ли ты для разнообразия немного пожить в доме? Настоящем доме, который не шатается у тебя под ногами?

— Зачем? — недоуменно спросила девочка.

— Интересно, почему это маленькие девочки вечно допрашивают своих отцов? Ну хорошо, скажу. Думаю, мы пока останемся в Балтиморе, и все это время жить на корабле попросту глупо. Завтра мы начнем искать подходящий дом.

— Ты позволишь мне выбрать его?

— Настолько моя слепая любовь не простирается, хрюшка. Попытаюсь найти что-нибудь поближе к воде. И по правде говоря, это может занять немало времени. Но так или иначе завтра мы перебираемся на сушу.

— Хорошо. Миссис Суиндел и вправду мечтает оказаться на terra firma.

— Что?

— Это по-латыни «суша». Миссис Суиндел всегда говорит об этом с доктором Прюиттом.

— Ах да, спасибо.

— Ты сегодня был с дамой?

— Если можно так выразиться. Собственно говоря, леди была так зла на меня, что почти не раскрывала рта. Однако ее отец оказался крайне гостеприимным хозяином.