Ночной огонь

— Знаешь, Ариель, если бы я взял тебя тогда, пятнадцатилетней, женился бы против воли твоего отца — причем ты, конечно, долго терзалась бы угрызениями совести, — а потом забрал бы с собой на континент, мы отличались бы друг от друга как небо и земля. Ты была бы открытой, любящей и нежной, очень-очень молодой, а я, возможно, вел бы себя, как любящий, снисходительный отец, считающий себя ответственным за твое воспитание, но обращался бы с тобой скорее как с ребенком, нежели с женой и женщиной. Вряд ли ты смогла бы долго это выносить и наверняка вскоре покинула бы меня, взяла бы мою лошадь и ускакала, оставив хозяйство и палатку на попечение Джошуа.

Ариель рассмеялась, звонко, весело, вновь оценив способность мужа говорить с улыбкой о самых серьезных вещах.

— Нет, — возразила она, сияя глазами, — я ни за что не бросила бы тебя. Дебора — это наша маленькая дочка, — ты и я жили бы в офицерской палатке, и я готовила бы и чинила твою одежду и отгоняла бы метлой других офицеров, которые, конечно, влюбились бы в меня, все до одного.

— Вполне возможно. А я сделался бы отвратительным ревнивцем и собственником, и ты огрела бы меня чем-нибудь тяжелым по голове, швырнула бы в лицо тарелку с едой и, без сомнения, не стала бы штопать мои рубашки и пришивать пуговицы.

— Как жаль, что ты чаще всего оказываешься прав! Действительно, она долго терзалась бы собственной, виной из-за того, что покинула отца.

Расслышав нотки горечи в ее голосе, Берк удивленно спросил:

— Она?

— Иногда я думаю о той глупой, наивной, доверчивой дурочке.

— Нет! Черт возьми, Ариель, она — это ты, часть тебя, и когда ты смеешься, это ее смех, твой смех. Та очень невинная молоденькая девушка все еще жива, но ты теперь, став женщиной, смогла закалить ее, заставить стать взрослой, и именно тем необыкновенным созданием, которое я люблю всем своим существом.

Нагнув голову, он снова поцеловал Ариель. Берк хотел целовать ее, пока не прогонит воспоминания о пережитой боли, горечь и обиду, пока не исцелит нанесенные жизнью раны.

— Ты моя жена, — сказал он. — Ты моя.

— Да, — шепнула она, сжимая ладонями его щеки. Он снова поцеловал Ариель, ощущая тепло солнечных лучей, греющих спину, и жар ее тела, прижатого к его груди.

Берк пристально наблюдал за Ариель с того момента, как она вошла в гостиную. Ему никак не удавалось согнать с лица ехидную улыбку. По-видимому, удача сегодня была не на стороне Ариель, поскольку в этот час в комнате, кроме него, сидели лишь Неста и Алек. Берк понимал, что жене не по себе. Но она умудрилась улыбнуться Несте и достаточно весело приветствовать зятя, хотя явно старалась не встречаться с ним глазами.

Но Алек, со своей стороны, отнюдь не страдал от смущения и даже заявил самым наивежливейшим тоном, когда-либо слышанным Берком:

— Прекрасная погода, не так ли, Ариель?

— Да, — пробормотала та, упорно уставившись на сапоги Берка.

— И прелестное, незабываемое утро, не так ли, сестричка?

Ариель мгновенно вскинула голову и открыла рот только затем, чтобы тут же сжать губы при виде издевательской ухмылки на невероятно красивом лице Алека.

— О чем речь? — осведомился Перси, входя в гостиную под руку с Ленни. — Гроза в этом раю влюбленных?

— Алек — просто невоспитанный грубиян, — пожаловалась Неста. — Ничего необычного.

— Довольно типичное недомогание среди джентльменов, — добавила Ариель.

— Поскольку Перси еще не мой муж. — хихикнула Ленни, — я не имею права поставить его на место, как полагалось бы.

— А я-то собирался упасть к вашим изящным ножкам, — застонал Перси, — и предложить свои руку, дом и экипаж. Теперь я что-то не так уверен, хочется ли мне этого. Что ты думаешь, Берк? Женился бы ты на Ариель еще раз?

— Несправедливо, — вмешался Алек, прежде чем Берк успел ответить. — Он надел на себя эти кандалы совсем недавно и все еще пребывает в тумане брачного и сексуа… впрочем, неважно. Тебе следовало бы спросить старого женатого узника вроде меня. Милосердные небеса! Почти пять лет! Я уже на краю могилы! Сегодня утром я нашел у себя седой волос, а ведь мне и двадцати семи нет!

— Как я уже объясняла, — заявила Неста, ни к кому в особенности не обращаясь, — невоспитанный грубиян.

— Но ты все еще существуешь в… — выпалила Ариель, — то есть женат довольно давно, а туман все не рассеялся, по крайней мере у тебя и Несты, и…

Ариель поспешно прикрыла рот рукой и очутилась в объятиях смеющегося мужа.

— Время целомудрия грядет, — провозгласил Алек, скорбно качая головой.

— Что тут творится? — спросил Найт с порога. — Он выглядел, как всегда, великолепно, и, как подумал Берк, присмотревшись к другу, невероятно довольным собой.

— Ничего особенного, обычная супружеская перепалка, — заверил Берк. — А вот что с тобой, Найт? Ты выглядишь, словно кот, добравшийся до горшков со сливками.

— Рад сообщить, старина, что приглашаю джентльменов на бокс в пятницу утром в маленький городишко Чиддинстоун. Я заказал комнаты на постоялом дворе «Гусиная шея». Случайно встретил сегодня Рафаэля Карстейрса и Лайона Эштона, и мы решили немного повеселиться.

Найт одарил присутствующих сияющей улыбкой. Берк уже хотел покачать головой, но остановился, когда Ариель спросила:

— Бокс — это драка? Между двумя мужчинами? На кулаках?

— Да, мадам, — ответил Перси. — Ну, Найт, ты просто молодец!

— Фи! — сморщила нос Ленни.

— Тебе это нравится, Берк?

— Да, в общем, да. Но я не хочу расставаться с тобой.

— Не могу же я привязать тебя к своей юбке, — улыбнулась Ариель. — И к тому же я не инвалид, Берк.

— Нет, но мы совсем недавно поженились и… Услыхав за спиной смех Алека, Ариель кончиками пальцев быстро прикрыла рот мужу.

— Уверена, вы переживете это, милорд, точно так же, как и я, а кроме того, дамы составят мне компанию. Не беспокойся, мы прекрасно проведем время.

Берк нежно сжал ее руки:

— Ты уверена?

— Еще один симптом, — провозгласил Алек. — Туман настолько густ, что он не может видеть ничего за стенами спаль…

— Довольно! — строго велела Неста.

— А кто дерется? — поинтересовался Берк.

— Чемпион Крибб и Молине. Я слышал, Молине тяжелее, а его руки на два добрых дюйма длиннее, чем у Крибба, но один из них не весит больше четырнадцати стоунов[6]. Я, конечно, за Крибба, но и Молине не следует легко сбрасывать со счетов.

— Почему же вы за Крибба, если у Молине руки длиннее, и он может ударить Крибба, а тот его не достанет? — недоумевала Ариель.

— Серьезный вопрос, и наука сложная, — кивнул Найт.

— Дело опыта, и хитрости и, пожалуй, коварства.

— Лучше не скажешь, — подтвердил Берк. Ленни, шутливо подмигнув Ариель и Несте, нарочито тяжело вздохнула:

— Представляете, что случилось бы займись женщины боксом?

— Не знаю, — задумчиво протянула Ариель, — но, думаю, природа в большей степени одарила нас теми свойствами, о которых говорил Найт.

Появившийся на пороге Монтегю вежливо откашлялся:

— Ужин подан, миледи.

— Важная часть науки — есть хорошо и регулярно, — объявил Перси, предлагая руку Ленни.

— А самое главное — нежный поцелуй перед завтраком, обедом и ужином, — добавил Берк, целуя жену.

— Незаменимо для хорошего пищеварения.

— И последний, заключительный принцип, — терпеливо-веселым тоном воскликнул Найт, — способность сохранять здравый рассудок в окружении влюбленных безумцев.

— Твой час настанет, старина, — пообещал Алек.

— Никогда! — яростно отрекся Найт. — Только не я.

Ни малейшего шанса. Даже через миллион лет. И потом, я умираю от голода.

— Наконец-то в постели, где нам и полагается быть. Представляешь, я еще ни разу не любил тебя в постели!

Ариель подумала о благоухании листьев, травы и мха, о робких солнечных лучах, пробивавшихся сквозь густые кроны, плясавших на обнаженной коже, о тяжести его тела и поняла, что будет помнить это день до тех пор, пока не умрут чувства, зажженные в ней Берком в этот самый первый раз.

6

Стоун — мера веса, 6, 34 кг .