Страница 16 из 29
Джин метнулась к двери, надеясь укрыться в алькове. Снаружи, в доке, стояла космическая яхта Эрла. Она протиснулась через люк.
В дверь яростно царапался один из докторов.
Джин заорала:
– Скорей сюда! Скорей сюда!
Доктор забросил свое тело в лодку.
Джин притаилась у люка, готовая захлопнуть его при первой опасности… Она вздохнула. Все ее надежды, все планы, все будущее взорвалось. Вместо двух миллионов – катастрофа, крах, смерть…
Она повернулась к доктору:
– Где ваш напарник?
– Мертв! О, Боже, Боже, что мы можем сделать…
Губы Джин сморщились от отвращения, но тут же она подумала об этом человеке в новом свете. Незаинтересованный свидетель. Он свидетельствовал за деньги. Он мог подтвердить, что по крайней мере тридцать секунд Лайонелл был хозяином Станции Эберкромби. Этих тридцати секунд вполне хватило, чтобы выполнить условия документа. Уже не имело значения, был ли Хьюго в здравом уме или нет, потому что Хьюго умер за тридцать секунд до того, как металлическая игрушка с острыми как садовые ножницы конечностями поймала горло Лайонелла.
Впрочем, лучше увериться сразу.
– Слушайте, – сказала Джин. – Это может оказаться важным. Предположим, вы свидетельствуете в суде. Кто погиб первым, Хьюго или Лайонелл?
Доктор с минуту молчал, затем произнес:
– Ну, Хьюго! Я видел его со сломанной шеей, когда Лайонелл был еще жив.
– Вы уверены?
– О, да, – он старался прийти в себя. – Мы должны что-то предпринять.
– О'кей, – сказала Джин. – Что?
– Я не знаю.
Из кабинета донесся булькающий звук и мгновением позже – вопль женщины.
– Боже, – сказала Джин. – Они добрались до спальни… Что они сделают со Станцией… – она потеряла контроль над собой и ее вырвало в лодку.
К ним приближалась коричневая пуделиная морда с красными пятнами крови.
Джин смотрела на нее, словно загипнотизированная. Она заметила, что рука твари полностью оторвалась. Затем горилла рванулась вперед. Джин попятилась и захлопнула люк. Тяжелое тело врезалось в металлический борт.
Джин и свидетель оказались закрытыми в космической лодке Эрла. Доктор слабел. Джин сказала:
– Не умирайте, парень. Ради меня. Вы стоите денег…
Снаружи доносились удары, грохот, затем приглушенные выстрелы протоновых ружей. Стреляли с монотонной регулярностью.
Но вот наступила полная тишина.
Джин осторожно приоткрыла люк. Альков был пуст. В воздухе дрейфовало изуродованное тело гориллообразной твари.
Джин отважилась выйти в альков и заглянуть в кабинет. В тридцати футах от нее стоял Веббард, тяжело дыша. Он был похож на капитана пиратов на мостике своего корабля. Лицо его было белым, словно вата. Вокруг носа и рта тянулись царапины. В руках у Веббарда были два больших протоновых ружья с дулами, разогретыми до белого каления. Он увидел Джин и глаза его засверкали:
– Вы! Это все из-за вас! Вы здесь вынюхивали и высматривали!
Веббард вскинул ружья.
– Нет! – закричала Джин. – Это не моя вина!
До нее донесся слабый голос Лайонелла.
– Положите пушки, Веббард, – держась за горло, Лайонелл втолкнул себя в кабинет. – Это новая владелица Станции, – прокаркал он сардонически. – Вы не хотите прикончить своего босса, не так ли?
Веббард заморгал от изумления:
– Мистер Лайонелл?
– Да, – сказал Лайонелл. – Я снова дома… И прошу вышвырнуть весь этот хлам.
Джин глядела на банковскую книжку. На пластике, почти на всю ширину ленты горели цифры: 2.000.000.
Майкрофт смотрел в окно и курил трубку.
– Вам надо обдумать один вопрос, – сказал он наконец. – Как пристроить ваши деньги? Вы не можете сделать это сами, другие стороны будут настаивать на том, чтобы иметь дело с дееспособной личностью, то есть с опекуном или попечителем.
– Я мало знаю о таких вещах, – сказала Джин. – Я… предложила бы, чтобы об этом позаботились вы.
Майкрофт потянулся к пепельнице и выбил трубку.
– Вы не хотите? – спросила Джин.
Майкрофт с перекошенной отстраненной улыбкой произнес:
– Да, я хочу… Я буду просто счастлив управлять состоянием в два миллиона долларов. Тогда фактически я становлюсь вашим законным попечителем, пока вы не достигнете определенного возраста. Нам надо добиться постановление суда. Оно будет состоять в том, что контроль над деньгами уходит из ваших рук, однако мы можем включить в договор пункты, которые гарантируют вам доход с капитала. Я думаю, это то, что вам нужно. Он составит… ну, скажем, пятьдесят тысяч в год после уплаты налогов.
– Это меня удовлетворяет, – произнесла Джин апатично. – Я не слишком-то чем-либо сейчас интересуюсь… Что-то вроде разочарования.
Майкрофт кивнул:
– Это вполне возможно, я знаю.
Джин продолжала:
– У меня есть деньги. Я всегда хотела их иметь, и вот имею. И теперь… – она вытянула руки и приподняла брови, – это всего лишь цифра в банковской книжке… Завтра утром я встану и скажу себе: «Что я хочу сделать? Хочу купить дом? Хочу набрать на тысячу долларов одежды? Хочу отправиться в двухлетний тур?» И ответ будет: «Нет, черт с ним со всем».
– То, что вам нужно, – сказал Майкрофт, – это друзья, хорошие девушки вашего возраста.
Рот Джин шевельнулся в улыбке, скорее болезненной.
– Боюсь, у нас не окажется никаких общих интересов… Мысль, наверное, хороша, но работать она не будет, – Джин сидела неподвижно в кресле, опустив глаза и приоткрыв рот.
Майкрофт заметил, что когда обстановка была непринужденной, рот этот казался очень приятным, даже благородным.
Она сказала низким голосом:
– Я не могу отделаться от мысли, что где-то во Вселенной у меня должны быть отец и мать…
Майкрофт потеребил подбородок:
– Люди, которые бросают ребенка, не стоят того, чтобы о них думать, Джин.
– Я знаю, – сказала она унылым голосом. – О, мистер Майкрофт, я так чертовски одинока… – Джин заплакала, уткнув лицо в ладони.
Майкрофт нерешительно положил руку на ее плечо, потрепал неловко.
Через мгновение девушка произнесла:
– Вы, наверное, подумали, что я ужасная дура.
– Нет, – ответил Майкрофт подчеркнуто грубовато, – я ни о чем подобном не думал. Я хотел, чтобы… – он не мог найти слова.
Джин собралась с духом и встала.
– Хватит этого, – она повернула его голову к себе и поцеловала в подбородок. – Вы на самом деле очень хороший, мистер Майкрофт… Но я не хочу сочувствия. Я ненавижу его. Я привыкла сама за собой смотреть.
Майкрофт вернулся к своему креслу и, чтобы занять пальцы, набил трубку табаком. Джин взяла свою сумочку.
– Сейчас у меня свидание с портным по имени Анри. Он собирается одевать меня до конца жизни. А затем я пойду… – она осеклась. – Лучше я ничего вам говорить не стану. Вы будете встревожены и даже шокированы.
Майкрофт прокашлялся:
– Полагаю, что буду.
Девушка кивнула, полная жизни.
– Пока! – и вышла из кабинета.
Адвокат снова прочистил горло, подтянул брюки, поправил жилетку и вернулся к работе… К монотонной, тупой, серой работе. Болела голова. Он сказал себе: «Я чувствую, что надо пойти и напиться». Прошло десять минут. Дверь открылась. Заглянула Джин.
– Привет, мистер Майкрофт.
– Привет, Джин.
– Я передумала. Знаете, будет лучше, если я приглашу вас отобедать со мной, а затем мы можем пойти на спектакль… Вам это нравится?
– Очень, – сказал Майкрофт.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Мистер Майкрофт провел рукой по серым волосам и сказал искаженным голосом:
– Я не претендую на то, чтобы понимать вас.
В большом кожаном кресле, рассчитанном на легковозбудимых клиентов Майкрофта беспокойно ворочалась Джин. Она теребила пальцы, переворачивала ладони и смотрела на них.
– Я сама себя не понимаю.
В окне, в синем апрельском небе она видела томатно-красный маршалловский «Мунчейзер».
– Деньги повлияли на меня совсем не так, как я ожидала… Я всегда хотела иметь маленькую воздушную лодку, такую, как эта. Я могу купить дюжину их, если пожелаю, но… – она покачала головой.