Ночная тень

Его пальцы были сейчас между двух сплетенных тел и, скользнув ниже, отыскали то крохотное место, где сосредоточилась в данный миг вся вселенная. Лили дернулась, словно от удара молнии. Он упал на бок, увлекая ее за собой, потом снова повернулся, оказавшись на спине, а она — сверху, ошеломленно глядя на него, ничего не соображая. Сомкнув руки на ее талии, он поднял ее над собой и с силой насадил на себя, так глубоко, что, казалось, пронзил насквозь.

Волосы Лили беспорядочно разметались по лицу, но она не отрывала от него глаз, чувствуя только, как его руки скользнули по телу и сжали груди. Она вновь выгнула спину, и Найт вонзился в нее еще глубже.

— Лили, двигайся же! Делай все, что хочешь. Все, что угодно.

Лили приподнялась, ощущая, как он медленно выходит из нее, и тут же внезапно, молниеносно опустилась — быстро, резко, с размаху. Найт застонал, но руки словно прикипели к белоснежным холмикам, лаская, сдавливая, теребя, перекатывая соски между пальцами. Лили хотелось закричать, спросить, знает ли он, что сейчас, прямо сейчас, меньше чем через секунду, ее тело взорвется.

Но его всезнающие опытные руки опустились именно в тот момент, когда она была — почти на краю, оставив неудовлетворенное тело пульсировать, трепетать в ожидании чего-то большего. Эти длинные сильные пальцы снова отыскали набухший бутон плоти, чуть надавили, провели сверху вниз, и Лили, потеряв голову и разум, откинулась назад, тряхнув головой, так что великолепная белокурая грива разлетелась в разные стороны. Найт, не отрываясь, наблюдал за ее лицом, пока она извивалась и дергалась, охваченная нестерпимым опьяняющим наслаждением, унося Найта за собой в сверкающие выси.

Лили обессиленно упала головой на грудь мужа:

— Я сейчас умру.

Найт ничего не ответил, поскольку попросту не мог поверить тому, что случилось. Он беззаветно, до конца отдал себя другому человеку, забыл о самоконтроле, сдержанности, мужском превосходстве. Он, собственно говоря, даже не думал об этом. Подобные вещи должны были бы пугать его, человека, всегда считавшего себя повелителем женщин, их прирожденным хозяином, именно тем, кто приказывает, кто дарит блаженство, наблюдая со стороны и аплодируя своему искусству, блестящему таланту и несомненной силе и, конечно же, собственному великодушию.

Его руки медленно, механически, гладили спину Лили.

То, что сейчас произошло между ними, не имело ничего общего с силой, великодушием или самообладанием. Он неожиданно замер. Лили целовала его плечо, и он снова набухал и твердел внутри ее тела. Ощутив это, она надавила всем весом, вбирая его в себя.

— Лили, у тебя все болит, и мы…. Найт, не докончив, застонал, сжимая мягкие, обольстительно нежные ягодицы. Он не дал ей возможности снова подняться и опуститься, а перекатил ее на спину. Стройные ноги обвились вокруг его талии, сжимая бока, и он, обезумев, врезался в нее снова и снова, пока, выкрикнув его имя, она не вцепилась в его бедра и не впилась в губы страстным поцелуем. Подумать только, он решил, что в этот раз все будет происходить медленно, нежно, почти спокойно. Ничего подобного. Это было похоже на бушующий ураган, сметавший все на своем пути, — Лили.

Она не двигалась, не хотела двигаться. Лили наслаждалась его запахом, прикосновением блестящей от пота кожи, телом — мускулистым, жарким, твердым, таким великолепным, что она хотела зарыться в него, стать его частью.

Лили вздохнула. Она сейчас коснется его и будет касаться все время. Она просто не знала, не сознавала…

— Найт? Я понимаю, ты… как это сказать, знал многих дам, опытных и все такое и…

— И? — повторил Найт, широко улыбаясь.

— Они наслаждались тобой точно так же, как я?

— Не знаю. Объясни, как именно ты наслаждалась мной, и я отвечу.

— Ты скользкий, Найт.

— От пота и от совместных усилий и… — Он опустил голову, чтобы поцеловать стиснутые губы. — Ты единственная дама, которую я хочу и буду хотеть, пока не успокоюсь в могиле. Все остальные давно в прошлом. Они не имеют значения.

— Значит, я доставляю тебе удовольствие?

— Еще немного удовольствия, и я умру. — Он явно не шутил, и Лили хихикнула. — Не смейся. Это не поможет.

— Они тоже теряли рассудок, как я? Ах вот, значит, в чем дело! Может ли быть истинная леди настоящей бесстыдницей в постели?

Она просто боится.

— Нет, — ответил он. — То есть да, но совсем не так. Ты вся открытая, любящая, щедрая. Немногие женщины могут сравниться с тобой, быть такими естественными, настоящими, неподдельными.

— Так ты не стыдишься меня, потому что я так… то есть..

— Стыдиться? Ах ты, глупая ворона!

Он перекатил ее на бок, так, что они оказались нос к носу.

— Ты моя. Лили, — сказал он и начал целовать ее. — Моя навсегда.

Лили мгновенно заснула, но слова эти все еще звучали в ней, даря огромное, невообразимое счастье.

Проснулась она тоже от поцелуя. Лили улыбнулась, и язык Найта проник в ее рот.

— Найт, — прошептала она, протягивая ему руки.

— Нет, Лили, я заказал обед. Нужно как-то поддерживать силы. Вот твой халат.

Мистер Тернсил подал жареного зайца, пирог с жаворонками, пирожки с устрицами и овощи. Это был настоящий пир, и Лили, бросив один лишь взгляд на накрытый стол, набросилась на еду так, словно неделю голодала.

Найт наблюдал за женой. Своей женой. — Кажется, я женился на настоящей обжоре, — заметил он, наливая себе превосходного бордо.

Лили проглотила последний кусочек зайца и одарила мужа открытой улыбкой:

— Обжора так обжора, зато наемся вдоволь, а там будь что будет.

— Ты и не подозреваешь, как прекрасна в ату минуту!

Лили наклонила голову набок, с любопытством оглядела мужа:

— Тебе, значит, нравятся крысиные хвостики . вместо волос?

— Да. И особенно меня привлекает вид обнаженных грудок, они так соблазнительно выглядывают из выреза халата! — Это заявление мгновенно отвлекло внимание Лили, и к огромному изумлению Найта, щеки ее вспыхнули. — Великолепно, просто замечательно! Предлагаю тост, если, конечно, можешь на секунду забыть о своем зайце. — Раздался звон бокалов. — За сегодняшнюю ночь. За побитие рекорда. — Лили в ужасе замигала. — За то, чтобы к утру я, обессиленный, не смог поднять руки и сползти с постели!

— Слушайте, слушайте!

— Ну и жадина! — нежно заметил Найт, обращаясь к одинокой устрице на своей тарелке. — Еще один тост. Пусть буду я всю свою жизнь обременен этой алчной ненасытной женщиной, пусть до конца дней моих преследует она меня!

— Слушайте, слушайте!

Но Найт не побил собственного рекорда этой ночью. Он держал Лили в объятиях, гладил разгоряченное тело, нежно лаская, когда внезапно широкое окно раскрылось и знакомый голос прошептал:

— Я знаю, ты не спишь, милорд щеголь! — Найт замер. — Тебе лучше не двигаться, петушок! Гляди-ка, Бой, он все еще никак не слезет с этой маленькой штучки. По крайней мере, мы дали тебе время вырвать свое жало из шлюшки. Думал, ты никогда не перестанешь гвоздить ее?

— Найт! Что…

Найт быстро повернулся и приложил палец к губам жены:

— Молчи и не двигайся.

— Что случилось?

— У нас гости.

Лили мгновенно превратилась в статую. Найт натянул на нее одеяло и приподнял на локте, ожидая продолжения.

— Закрой окно. Бой. Чертовски холодно. Нам. нужно кое о чем потолковать с нашими приятелями. Вот так. Зажги чертову свечу. Ну а теперь, мой высокородный лорд, когда вы наконец закончили развлекаться со своей подстилкой, вовсе ни к чему ее прикрывать. Мы с Боем уже видели все, что у нее есть, когда вы развлекались тут весь день и полночи.

Лили шумно втянула в себя воздух. Это те, кого она заметила тогда в парке. Убийцы Триса! Дура! Она совсем забыла о проклятых драгоценностях!

Найт не обращал внимания на издевки. Просто не имел на это права. Он и Лили были обнажены, в постели, а пистолет остался в кармане пальто на другом конце спальни.

— Иисусе, да она красотка, Монк, еще красивее, чем мне помнится. Посмотри только на эти волосы?