Лампа Ночи

– Я несколько лет проработал в мастерской в космопорте Тайнета.

– Да? Впрочем, все равно. Сядь. Я открою тебе свои планы.

Джейро присел на сломанный станок.

– Говори, но только побыстрее, мы скоро должны быть в Карлеоне.

– Буду говорить по делу. Только запомни: планы мои тверды, а потому не предлагай никаких изменений. – Голос Гарлета вдруг стал спокойным и вдумчивым. – То, что ты сейчас услышишь, не есть плод суеты и незнания. Я построил все на основе необсуждаемых принципов, и унифицирующая сила, контролирующая космос, раскрылась во всей своей полноте и ясности. Я, разумеется, имею в виду равновесие. Если система игнорирует равновесие, она рухнет. Любая. Законы динамической справедливости управляют всем – и большим, и малым, и далеким, и близким. Они приложимы к любой фазе существования.

– Согласен. Но давай обсудим это в другой раз, а пока надо возвращаться в Карлеоне.

– Еще не время, – отрезал Гарлет и заговорил снова. Глаза его засверкали, плечи распрямились, и щеки залил непривычный румянец. – У этой темы есть немедленное приложение. То есть я говорил о той системе, которая включает тебя и меня. Долгие годы равновесие было нарушено или, вернее, существовало в искаженной форме, оно и посейчас находится в нестабильном положении.

– Сейчас не место и не время для диалектики, – попытался остановить его Джейро. – Я понимаю, что эти идеи отражают твой образ мысли, но не мой. Да и вообще, универсальной правды не существует. Послушай, Гарлет, правда, у нас нет времени спорить, давай выйдем отсюда, вонь уже стала невыносимой!

Глаза Гарлета вспыхнули.

– Тихо! Слушай меня внимательно! Дисбаланс существует, и он касается нас с тобой. Давай развивать мысль дальше. Готов?

– Да! Только быстрее!

Гарлет принялся неспешно расхаживать по подсобке.

– Поначалу Джейро и Гарлет были одно, и равновесие тоже существовало. Но наступил миг, и все изменилось. Изменилось к стыду и к несчастью. Джейро забрал себе единственное и неповторимое «я», а несчастный Гарлет стал мешком дерьма в непроглядном мраке, существом, которому было отказано даже в идентификации собственного «я». Он был ничем, едва наделенной чувствительностью плазмой, вещью темных глубин, способным понимать только то, что жив. Так проходили годы. Годы! Что-то менялось. Гричкин Шим, который постоянно болтал, научил вещь думать, сказал ей ее имя. Он много говорил, этот гричкин, но мало знал. Вернее, ничего не знал, но от него Гарлет узнал, что такое голод, отчаяние, ненависть. От Олега – боль и страх. И у вещи, то есть у Гарлета, стали рождаться собственные убеждения. Мы с тобой близнецы, и потому между нами существовал некий резонанс. Я научился смотреть из своей темноты! Я начал жить твоими глазами, чувствовать твои радости и печали. И из своего заточения я звал тебя, но ты только все ревнивей охранял свои привилегии!

Наконец Судьба сменила маску, и для нас наступила эра справедливости. Мы остаемся на Роумарте, и ты должен принять мой план стоически. И для начала мы должны добиться близости хорошеньких девушек, гуляющих по Эспланаде.

Джейро болезненно рассмеялся.

– Вернись на землю, Гарлет! Твои идеи абсурдны. Мы улетаем сегодня после обеда.

– Нет! Ты не прав. Ты останешься здесь, со мной. Почему? Да потому, что настала эра справедливости! Я был в заточении столько лет! А теперь ты сядешь в подвал донжона, чтобы доказать искренность своей любви ко мне! А я стану Шимом, и мы будем разговаривать с тобой до тех пор, пока равновесие не восстановится!

Джейро слушал и не верил своим ушам. Гарлет отнюдь не казался сумасшедшим, в пределах своих возможностей он, наоборот, оказался даже мудрым, но образ мыслей обитателя подвала не работал наверху; он был бесполезен. Хуже того, опасен.

– Гарлет, – осторожно начал Джейро, – прими это как факт: я не виноват в твоих несчастьях и не могу принять ответственности за них на себя. Я могу только помочь тебе до определенных пределов, но никогда и ни за что я не останусь с тобой в Роумарте! Я хочу уехать отсюда, куда угодно, может быть, обратно на Галингейл, и начать новую жизнь.

Гарлет рассмеялся почти счастливо.

– Ты можешь посоветоваться с Яхой. Это шанс или, лучше сказать, возможность перехитрить судьбу! А выбор твой таков: или ты остаешься со мной, или снова попытаешься меня ограбить. Если так, то мы видимся с тобой в последний раз, ибо я уже теряю терпение.

– Опомнись, Гарлет!

– Пришло время решать, Джейро! Итак, чему быть? Левое или правое? Да или нет? Жизнь или смерть? – Он пристально посмотрел на Джейро и внезапно крикнул: – Мое терпение лопнуло, решение твое принято! Ты выбрал смерть – и смерть наступает!

И совершенно спокойно Гарлет отошел в глубь подсобки, нашел тяжелый железный прут и удовлетворенно взвесил его в руке.

– Это подойдет, – с улыбкой прошептал он и повернулся к Джейро, уже достававшему свой РТВ.

– Это очень опасная вещь, Гарлет, – предупредил он. – Через секунду тебя разнесет в клочья.

– Хорошо, – согласился тот. – Но я не разрешаю тебе ею пользоваться. Отдай ее мне. – И он протянул руку ладонью вверх.

Джейро отпрыгнул, лихорадочно соображая: если он сейчас отбросит базуку, то один на один в рукопашном бою, с прутом или без прута, он справится с Гарлетом и тогда не придется убивать его. Юноша перевел дыхание и спрятал РТВ.

– Оставь прут, Гарлет, и пойдем отсюда.

– Нет. Я останусь здесь. Здесь гричкины, они накормят меня кашей и соленой рыбой. – Он медленно приближался к Джейро, занося прут. Тот приготовился сделать нырок, перехватить руку и заставить брата выронить оружие. Так и вышло; от приема Джейро Гарлет закричал от боли, но улыбка так и не сошла с его лица.

– Я знаю, что у тебя на уме! – И с этим криком он ударил Джейро по лицу. От этого удара из глаз Джейро посыпались искры, и на мгновение он потерял ориентацию. Гарлет ударил еще раз, сильнее, но инстинктивно Джейро успел отклониться, и удар пришелся не по лицу, а в плечо. Джейро отлетел в проем, ведущий на балкон, и Гарлет навис над ним, как бог мщения, вновь с наслаждением поднимая прут. Джейро стал вытаскивать РТВ, но сильный пинок брата выбил оружие из рук, отправив его в мешанину железа. И снова занесенный прут, и красные от напряжения глаза Гарлета. Джейро успел откатиться, прут со всей силы ударил по груде железа и вырвался из пальцев Гарлета. Джейро дотянулся до РТВ, но на него тут же, визжа и шипя, навалился Гарлет, стараясь вырвать оружие из рук. И каким-то нечеловеческим усилием ему удалось это.

Теперь он стоял в проеме, наведя ствол на Джейро, лежавшего на груде железа.

– Так вышло, – тихо произнес Гарлет. – Так решила Яха. А теперь я спрашиваю: должен ли я убить тебя на счет пять или лучше подождать неожиданного импульса? – Гарлет стоял и улыбался, раздираемый двумя равно приятными возможностями. – Пусть будет так, как будет. Такова душа Яхи. Но еще один частный вопрос: тебя убить в грудь или в голову? Или пусть решит само оружие? Дилемма возбуждает…

Братья слепо смотрели друг на друга.

– Напряжение нарастает! – объявил Гарлет. – Сейчас оно взорвется, как пузырь.

– Гарлет! – отчаянно закричал Джейро. – Подумай, что ты делаешь! Я твой брат, Гарлет! Я пришел спасти тебя! Гарлет улыбался.

– Ну и что? Моя боль не знает снисхождения. Ну! – Его голос взвился до пронзительного визга. – Мой палец на курке! Стреляю!

Однако выстрела не последовало. Потрясенный Гарлет несколько секунд смотрел на базуку.

– Ах, не так! – почти разочарованно произнес он, снял оружие с предохранителя и выстрелил.

Едва только палец Гарлета коснулся предохранителя, Джейро судорожно откатился в сторону, успев увидеть, как мощный взрыв вдребезги разнес основание цистерны с медью. Цистерна рухнула в конвертер, тут же от этого взорвавшийся. Полетели осколки стекла.

Но Гарлет не замечал ничего. Растянув губы в улыбке, он продолжал стрелять до тех пор, пока Джейро не изловчился и не пнул его по ногам. Косые выстрелы ударили по рабочей площадке, и конверторы стали взрываться один за другим. Снизу послышались истошные вопли гричкинов и белых вампиров с нижней площадки.