Пнумы

Отверстие становилось все шире и окутывалось темнотой. Они вышли на узкую площадку, чтобы осмотреть большое помещение. Оно было пустым и темным, словно космос. В пятидесяти метрах справа у причала стоял баркас, казавшийся парящим в воздухе. Рейт предположил, что пустое помещение было поверхностью подземного моря.

На причале монотонно работали шесть пнумеков, загружая небольшой пароходик тюками.

Зэп-210 отодвинулась в тень. Рейт сделал то же самое и прижался к ней слишком, по ее мнению, близко. Она педантично отодвинулась на несколько сантиметров.

– Что теперь? – осведомился Рейт.

– Иди за мной на борт. Ни с кем не говори.

– А никто не будет возражать? Не помешает ли кто-нибудь нам зайти на корабль?

Девушка бросила на него бесстрастный взгляд.

– Пнумеки ездят на баркасах. Таким образом они могут увидеть отдаленные туннели.

– Ага, – съехидничал Рейт. – Жажда путешествий у пнумеков. Они любуются туннелями.

Девушка снова одарила его бесстрастным взглядом. Рейт спросил:

– Ты уже раньше когда-нибудь ездила на баркасе?

– Нет.

– Откуда же ты тогда знаешь, куда отправляется баркас?

– Он плывет на север, в торговые области. Он не может плыть ни в какое другое место.

Зэп-210 посмотрела сквозь тьму.

– Иди за мной и не забывай, как нужно держаться.

Она пошла в сторону дока – с опущенными глазами, словно лунатик. Рейт несколько секунд выждал, после чего отправился за ней.

Зэп-210 остановилась возле баркаса и безучастно посмотрела на сверкающую поверхность. Затем она словно тень направилась к баркасу, вышла на пирс и скрылась в тени тюков.

Рейт сделал то же самое. Пнумеки на причале, поглощенные своими мыслями, не обратили на них никакого внимания. Рейт поднялся на борт и не смог удержаться, чтобы не ускорить шаг, пока его скрывали от чужих глаз наваленные друг на друга тюки.

Напряженная, как струна, Зэп-210 покосилась на грузчиков. Постепенно она успокоилась.

– Они отвлечены, а то заметили бы твою спешку. Гхианы всегда прыгают и дергаются, когда ходят.

– Меня бы это не удивило, – ответил Рейт. – Но это нам не повредило. В следующий раз…

Вдруг у него внутри все опустилось. На противоположной стороне причала стояла темная фигура. Она медленно направилась к баркасу и вышла на освещенный участок.

– Пнум! – прошептала Рейт. Зэп-210 неподвижно застыла.

Существо тяжело ступало вперед. При этом оно совершенно не замечало грузчиков на причале, которые, в свою очередь, тоже не удостоили пнума ни единым взглядом. Тот бесшумно прошел вдоль причала и остановился около баркаса.

– Он нас увидел, – прошептала девушка.

Рейт удрученно стоял на палубе корабля. Места ушибов болели, руки и ноги были, словно ватные. Он не смог бы выдержать второй схватки. Он хрипло спросил:

– Ты умеешь плавать?

Испуганный вздох, быстрый взгляд на черную, пустую поверхность.

– Нет!

Рейт поискал какое-нибудь оружие – палку, крюк, канат. Но на глаза ничего не попалось.

Пнум исчез из поля зрения. Через мгновение Рейт почувствовал, как баркас задрожал под его весом.

– Снимай плащ, – сказал Рейт.

Он выскользнул из своего, завернул в него папку и засунул и то, и другое в щель между тяжелыми тюками. Зэп-210 не пошевелилась.

– Снимай плащ!

Она заскулила. Рейт быстро закрыл ей рот ладонью.

– Тихо!

Он развязал ей тесемки на шее; при этом он дотрагивался до тонкого подбородка и чувствовал, как он дрожал. Он сорвал с нее плащ и запихнул под свой. Она полуприсев стояла перед ним в нижней рубашке до колен. Несмотря на опасность, Рейт едва удержался от распиравшего его желания рассмеяться при виде худой подростковой фигуры под черной шляпой.

– Слушай внимательно, – хрипло скомандовал он – Я могу сказать это только один раз. Я перелезу через борт. Ты должна сразу же последовать за мной. Положи руки мне на спину. Держи голову над водой. Тогда ты будешь в безопасности.

Он не стал ждать, когда она согласится, а сразу же скользнул вниз через борт баркаса. Холодная вода окутала его тело, как ледяная пожарная пена. Зэп-210 колебалась лишь долю секунды, после чего сразу же перелезла через борт, наверное, потому что боялась пнума больше, чем мокрой пустоты. Она запищала, когда ноги ее прикоснулись к воде.

– Тихо! – зашипел Рейт.

Ее руки легли на его плечи. Она погрузилась в воду и в припадке паники обвила руки вокруг его шеи.

– Спокойно, – прошептал Рейт. – Держи голову над водой.

Без того, чтобы посмотреть через борт в воду, их увидеть было невозможно.

Прошло полминуты. Ноги Рейта стали бесчувственными. Зэп-210 прижалась к его спине, ее подбородок лежал у его уха. Он слышал, как стучали ее зубы. Худое тело крепко прижималось к нему, немножко нагревая воду между ними; но тепло растворялось, как только кто-нибудь из них шевелился. Когда-то, еще мальчишкой, Рейт спас тонувшую кошку. Зверек тогда, как и Зэп-210, отчаянно вцепился в него. Воспоминание снова вызвало в нем инстинкт защитника. Оба распластанных и мокрых тела передавали ему одинаковое элементарное стремление к жизни. Тишина, темнота, холод. Они прислушались. По палубе баркаса в их сторону приближался слабый звук, постукивание когтистых пальцев. Пнум остановился, осторожно прошел дальше, снова остановился – прямо над их телами. Рейт посмотрел вверх и увидел пальцы ног, обвившиеся о край палубы. Он снял с себя одну руку Зэп-210, затем вторую и положил их на выступающую стойку. Освободившись, он повернулся и осмотрелся над баркасом.

Вокруг него поднимались небольшие маслянистые волны. Блики желтоватого цвета появлялись и снова исчезали.

Постукивая, пальцы ног над Рейтом переместились. Рейт сцепил зубы и с перекошенным лицом протянул руку вверх. Он схватил тонкую твердую ногу и дернул за нее. Пнум ужасно закряхтел, качнулся вперед и некоторое время удерживал равновесие в каком-то немыслимом, почти горизонтальном положении, удерживаясь только на своих пальцах. Затем, не удержав равновесия, он свалился в воду.

Зэп-210 уцепилась за Рейта.

– Не дотрагивайся до него. Он разорвет тебя на куски.

– Он умеет плавать?

– Нет, – выдавила она, стуча зубами. – Он слишком тяжелый. Он пойдет на дно.

Рейт сказал:

– Забирайся ко мне на спину, хватайся за стойку и перелезай на баркас.

Она осторожно скользнула сзади и забралась к нему на спину. Она встала ему на плечи, затем схватилась за борт баркаса. Рейт устало поднялся за ней наверх и обессилено лег на палубу.

Но вскоре он снова встал на ноги и посмотрел в сторону причала. Пнумеки не прерывали своей работы.

На всякий случай Рейт спрятался в тень. Зэп-210 не двигалась с места. Нижняя рубашка прилипла к ее недозревшему телу. «А она не лишена грации», – подумал Рейт.

Зэп-210 заметила его внимание и села на корточках возле тюков.

– Сними нижнюю рубашку, а плащ надень, – посоветовал он ей. – Так будет теплее.

Она с несчастным видом смотрела на него. Рейт стянул с себя собственные намокшие вещи. Она отвернулась почти так же испуганно, как и при появлении пнума. Рейт улыбнулся. Стоя к нему спиной, она набросила плащ на плечи и непонятным образом умудрилась снять нижнюю рубашку.

Баркас завибрировал. Рейт посмотрел через гору тюков и увидел, что причал удалялся все дальше. Вскоре он превратился в оазис света в непроницаемой черноте. Далеко впереди показалось размытое голубоватое мерцание, в направлении которого и двинулся баркас.

Поездка началась. Позади них оставалась зона Пагаз и тропа в Вечность. Перед ними лежала темнота и северные торговые регионы.

Глава 4

Команда корабля состояла из двух человек, которые находились в носовой части баркаса. Здесь была небольшая кладовая, маленький камбуз – островок с бледно-желтым освещением. Казалось, что на борту было еще, как минимум, два пассажира, а может быть, и три или четыре; они были еще более ненавязчивыми, чем команда, и показывались лишь возле кладовой и камбуза. По всей видимости, продукты мог свободно брать каждый. Зэп-210 не разрешала Рейту ходить за продуктами. Когда кладовая и камбуз бывали свободны, она организовывала что-нибудь поесть для обоих: оладьи из растения паломников; запеченные полоски из теста с мясом; засахаренные в форме сливы предметы, которые могли быть либо фруктами, либо соответственно приготовленными насекомыми; кисло-сладкие вафли из хрустящей белой массы, которые для Зэп-210 были лакомством, а у Рейта во рту оставляли неприятный привкус.