Страница 16 из 23
– Это серьезная ошибка, – наставительно сказал Хабльят. – На чужой планете, имея дело с существом, личностью или явлением, никогда ничего не принимайте как само собой разумеющееся. Когда я был молод, я посетил мир Ксэнчей на Киме и там совершил оплошность, обольстив местную девушку.
Восхитительное создание с виноградной веточкой в волосах… Помнится, она уступила с готовностью, но без особого энтузиазма. И вот когда я был почти без сил, она решила прирезать меня длинным ножом. Я запротестовал, и дама была ошарашена. Впоследствии я выяснил, что у ксэнчей лишь замысливший самоубийство имеет право обладать девушкой, минуя брачные узы, и что там нет никого, кто колебался бы в выборе: убить себя самому или уйти в мир снов, умерев в экстазе.
– А мораль?
– Она ясна. Вещи не всегда таковы, какими выглядят.
Развалившись в кресле, Джо размышлял; Хабльят насвистывал фугу из четырех нот, аккомпанируя себе на шести пластинах, висевших у него на шее как ожерелье: при касании каждая из них вибрировала в определенном тоне.
«Очевидно, он что-то знает, – думал Джо. – Или подозревает. Или ему кажется, что он знает то, в чем я замешан. Хабльят как-то сказал, что у меня ограниченный интеллект. Возможно, он прав. Он сделал уже достаточно намеков. Ильфейн? Нет, он говорил о Сыне Дерева. Какая грандиозная суматоха вокруг растения! Хабльят уверен, что Сын на борту, – это ясно.
Ладно, у меня его нет. У него его тоже нет, иначе бы он не говорил так много. Ильфейн под вопросом. Силлиты? Жуткая старуха? Менги?
Друиды-миссионеры?..»
Хабльят посмотрел на него в упор. Когда Джо вздрогнул, он улыбнулся:
– Теперь вы поняли?
– Кое-что – да, – сказал Джо.
Глава 12
Все пассажиры собрались в салоне, но атмосфера была уже другая. В любом путешествии невозможно обойтись без трений, но здесь личные приязни и неприязни, незаметные прежде на фоне Манаоло, вдруг разом вышли на передний план.
Ирру Каметви, два менга в штатском (как узнал Джо от Хабльята, это были поверенные политического комитета Красной Ветви) и юная вдова – все они уже целый час сидели за столом с разноцветными дощечками, старательно избегая глядеть на Хабльята. Два миссионера сгорбились над алтарем в темном углу салона, бормоча непостижимые заклинания. Силлит бродил по салону. Женщина в черном сидела неподвижно, как мертвец, лишь взгляд ее изредка передвигался на одну восьмую дюйма. Кроме того, примерно раз в течение часа она поднимала прозрачную руку и подносила ее к гладкой до стеклянного блеска голове.
Джо казалось, что он сопротивляется психическим потокам, словно океан – налетающим с разных сторон ветрам. Но главное – это не забыть, что его ждет миссия на Балленкарче.
«Странно, – думал Джо, – всего дни или часы остаются до прилета на Балленкарч, а поручение, которое я должен выполнить, словно потеряло внутреннее содержание. Большую часть эмоций, воли, чувств я вложил в Ильфейн. Вложил? Скорее, это было выжато, вырвано из меня…»
Джо думал о Кайрил, о Дереве, о Дворцах Божественного, сгрудившихся у подножия ствола планетных масштабов, о сутулых пилигримах с пустыми глазами, о том, как они заходят в дупло, бросив взгляд назад, на плоский серый ландшафт.
Он думал о воззрениях друидов, основанных на смерти. Хотя смерть – это не та штука, которой надо бояться на Кайрил. Смерть так же привычна, как, скажем, еда.
Насилие как обычный способ существования, насилие как выход из любого положения. Умеренность – слово, не имевшее значения для мужчин и женщин, не привыкших ограничивать прихоти, будь то излишество или бедность. Он вспомнил все, что знал о Менгере: маленький мир озер и островов с изрезанными берегами, мир людей, склонных к путаным интригам, к архитектурным причудам. Мир кривых мостов, петляющих над реками и каналами, над красивыми уютными аллеями. Мир, озаренный тусклым желтым светом старого маленького солнца. Его фабрики: аккуратные, рентабельные, на специально отведенных промышленных островах. И менги, люди столь же извилистые и хитроумные, как их витиеватые мосты. Один из них – Хабльят, душа которого оставалась для Джо загадкой. А еще среди менгов были пылкие приверженцы Красной Ветви – приверженцы средневековья, как сказали бы о них на Земле.
А Балленкарч? Что о нем известно, кроме того, что это варварский мир, во главе которого стоит Принц, вознамерившийся нахрапом воплотить в жизнь индустриальный комплекс. И где-то на этой планете, среди дикарей юга или варваров севера, должен находится Гарри Креес.
Гарри. Вскружил Маргарет голову и ушел, оставив за собой переполох эмоций, который не мог улечься, пока он не вернется. Два года назад, на Марсе, Джо отставал от него на какие-то часы. Но когда Джо прибыл на Марс, чтобы вернуть Гарри на Землю для выяснения отношений, Гарри уже улетел.
Раздраженный отсрочкой, но одержимый своей целью, Джо полетел за ним.
На Тюбане он потерял след, потому что удар мотыги пьяного аборигена отправил Смита на три месяца в госпиталь. Затем месяцы судорожных поисков, неудач, разочарований, и наконец на поверхность всплыло название далекой планеты – Балленкарч. Затем месяцы, ушедшие на путь через Галактику, и теперь Балленкарч лежал по курсу и где-то на нем был Гарри Креес…
И Джо неожиданно решил:
«Черт с ним, с Гарри!»
Потому что Маргарет не владела более его воображением. Потому что теперь это место принадлежало беспринципной шалунье-жрице. Джо грезилось, как он и Ильфейн исследуют древние игровые площадки Земли: Париж, Вену, Сан-Франциско, Долину Кошмара, Черный Лес, Море Сахары…
И Джо спрашивал себя: придется ли это по вкусу Ильфейн? На Земле нет фанатиков-трудяг, чтобы их истязать, убивать или ласкать, как зверушек.
Возможно, прав Хабльят: вещи не всегда таковы, какими выглядят. Очень может быть, что он просто создал себе мираж по удобному образцу. Возможно, он просто никогда не представлял себе такие масштабы, в которые помещается эгоизм друидов. Ну и ладно. Тогда это предстоит выяснить.
Хабльят не сводил с него ласкового взгляда.
– Будь я на вашем месте, мой юный друг, – я бы подождал. По крайней мере еще один день. Не думаю, что она уже успела как следует ощутить одиночество. Думаю, что если вы сейчас с мрачным видом появитесь перед ней, это может вызвать лишь неприязнь и она причислит вас к прочим своим врагам. Дайте ей денек отдохнуть, а потом пригласите на прогулку или в спортзал, где она ежедневно проводит по часу…
Джо опять сел на скамью и сказал:
– Хабльят, я не могу вас понять.
– Ах, – печально покачал головой Хабльят, – поверьте, я говорю искренне.
– Вначале, на Кайрил, вы спасли мне жизнь. Затем подставили под удар.
Затем…
– Виной тому лишь досадная необходимость.
– Порой мне кажется, что вы симпатичны, дружелюбны…
– Ну конечно!
– …как сейчас, когда вы прочли мои мысли и дали мне отеческий совет. Но я никогда не знаю, что еще вы держите для меня в запасе. Я – словно гусь, предназначенный для Рождественского стола и не способный оценить щедрости хозяина. Вещи не всегда таковы, какими выглядят. Я не питаю иллюзий, что вы откроете мне, на какой убой меня послали…
Хабльят рассмеялся и смущенно помахал ладонью:
– На самом деле я не столь неискренен. Я никогда не стараюсь замаскироваться чем-нибудь, кроме честности. Мое отношение к вам самое искреннее, но соглашусь, что это отношение не остановит меня, если придется пожертвовать вами. И противоречия в этом нет. Личные симпатии и антипатии я отделяю от работы. Теперь вы обо мне знаете все.
– А как я узнаю, когда вы на работе, а когда нет?
Хабльят развел руками:
– На этот вопрос я и сам не в силах ответить.
Но Джо был не так уж неудовлетворен. Он поудобнее устроился на скамье, а Хабльят запахнул халат на толстом животе.
– Жизнь порой очень сложна, – заметил Хабльят. – Она неожиданна и очень многого требует от тебя.
– Хабльят, почему бы вам не отправиться со мной на Землю?