Станция Араминта

Глауен сидел, покачивая вино в своем бокале.

– А это уже само по себе наводит на размышления, не так ли? – после долгой паузы сказал Глауен.

– На какие?

– Еще не знаю. Но во всем случившемся есть какой-то смысл. Перво-наперво, если произошла авария, то мы обязательно должны были бы найти обломки.

– Не обязательно. Они могли затеряться в лесу или упасть в море.

– И все же… многое удивляет. Согласно Спанчетте, в его флаер попала молния, когда он летел где-то около горы Махадион.

– Это всего лишь одна из теорий, которая не лучше остальных… или не хуже, если хочешь.

– Я поговорю об этом завтра с Чилком, – после небольшого колебания Глауен спросил, – Мне, пожалуй лучше, узнать самое плохое прямо сейчас. Как отразится мой новый статус на моем положении в Бюро В? Или я уже уволен?

– Ха, ха! – засмеялся Бодвин Вук, делая глоток из своего бокала, – Пока я суперинтендант Бодвин Вук, ты – капитан Глауен Клаттук. Твои способности, которые я ценю очень высоко, важнее каких-то дурацких цифр. В связи с этим меня не покидает чувство, что происходит что-то странное.

– А именно?

– Я еще не во всем уверен. На поверхности все, вроде бы, правильно. Но меня интересует так ли все это на самом деле, как кажется с первого взгляда.

– Боюсь, что я вас не понимаю.

– Давай вернемся к тому времени, когда до твоего дня рождения оставалось три недели. Ты тогда сидел в подземелье в Поганской Точке. Именно в это время Эрл Клаттук погиб во время оползня на мысе Джоурнал, и твой ИС стал равен 20.

– И что же дальше? А дальше произошли странные события. Из турне возвращается труппа Флореста, а вместе с ней Арлес, Друсилла и Гордон. Твой индекс снова становится равным 21. Шард намеревался подать в отставку и все само собой вставало на свои места, но к этому моменту уже прошло два месяца, как он пропал. Но что если Шард так и не вернется до твоего дня рождения? Или если он вообще не вернется? В этом случае должен был собраться Совет Дома Клаттуков, который как ни странно возглавляет Спанчетта, и объявить Шарда мертвым, что в данной ситуации было бы вполне оправдано. Тогда твой индекс становится еще до твоего дня рождения равным 20 и ты, как и рассчитывал Шард, получаешь полный статус агентства.

– Однако Спанчетта под любым предлогом оттягивала это событие и собрала Совет уже через две недели после твоего дня рождения, к этому моменту тебя уже объявили внештатником и исключили из Дома. Тогда, и только тогда, она собирает Совет, объявляет о смерти Шарда и предлагает заполнить образовавшуюся вакансию из списка внештатников. И знаешь кто оказывается в этом списке на первом месте?

– Намур!

– Именно. На самом деле Спанчетта просто вышвырнула тебя и отдала твое место Намуру. Не странно ли все это? Намур раньше плевать хотел на статус Дома, но когда подвернулась такая возможность, он не задумывается ни на секунду.

– На данный момент меня это не очень-то занимает, – тяжело вздохнул Глауен.

– Твоему отцу не понравилась бы твоя пассивность.

– Да, правда. Я еще подумаю над сложившейся ситуацией.

– Ну а пока ты приводишь в порядок свои дела, ты будешь моим гостем в Доме Вуков. Кеди от этого, конечно, в восторг не придет, а Тисия будет делать вид, что в упор тебя не видит, но ты не обращай на это внимания. Она таким образом пытается привлечь к себе внимание. А в остальном мы будем гостеприимны.

Утром Глауен в одиночестве позавтракал в комнате, которую Бодвин Вук предоставил в его распоряжение, потом вышел на улицу и пошел по проспекту Венсей. По небу бежали небольшие облачка, предвестники грозовых туч, бушующего над морем шторма, который неумолимо приближался к берегу. Пройдя по Прибрежной дороге, Глауен повернул на север и оказался на аэродроме, где нашел Чилка, пьющего чай у себя в кабинете.

– А я думал, что тебя уже нет в живых! – удивленно поднял на него глаза Чилк, – По крайней мере, до меня доходили такие слухи.

– Я-то жив, а вот отец, похоже, погиб.

– Таково общее мнение. Но об этом я знаю не больше того, что ты уже и сам знаешь, – Чилк принес карту, – Он вылетел на стандартное патрулирование: на север через Пандорскую равнину, мимо Махадиона, вокруг озера Гарнет, вдоль Мармионовский топей и обратно к берегу. По крайней мере такой маршрут был заложен в автопилоте.

Глауен начал задавать вопросы, но Чилк кроме догадок и предположений ничего конкретного сказать не мог.

– При любых обстоятельствах мы должны были бы услышать аварийный сигнал, хотя бы один гудок. Но мы ничего не слышали, на мониторе тоже ничего не зарегистрировано. Мы не нашли никаких обломков. Это то, что я знаю наверняка. А что произошло с тобой? Кажется, тебя тоже объявляли погибшим.

– Я сидел в заключении в пещере.

Глауен рассказал о своих приключениях, потом достал из кармана фотографию, которую он взял из стола Заа.

– Что ты скажешь на это? – показал Глауен фотографию Чилку.

Пилот внимательно принялся изучать снимок.

– Крепкие леди, – сказал он, – Если мне не изменяют глаза, то вот это моя старая подружка мадам Зигони, которая так и осталась должна мне деньги.

– Которая?

– Вот эта, третья слева. Когда я ее знал, волосы у нее были подлиннее, хотя, возможно, это парик. А кто эти леди?

– Члены философского культа. Они называют себя Мономантиками. Вот это Сибила, которая руководила экскурсиями на остров Турбен. А вот это Орден Заа, которая, как сказал бы ты, влюбилась в меня. Я сбежал от нее спустившись по веревке, сделанной из разорванных простыней. И я по-настоящему рад, что все же вернулся домой, пусть даже и к разбитому корыту.

– Это ты о чем?

– Намур теперь Клаттук, а я – внештатник. У тебя более прочное положение здесь, чем у меня.

– Странные дела творятся, – сказал Чилк.

Глауен вернулся в Дом Вуков, прошел в библиотеку и оставшуюся часть утра провел в размышлении, делая попутно кое-какие заметки. Мимо проходил Бодвин Вук. Он похлопал Глауена по плечу.

– Счастлив видеть, что ты отдыхаешь. Тебе много досталось и теперь надо постараться придти в себя! Подремли! До обеда тебя здесь никто не потревожит.

– Я вовсе не сплю! – обиженно поднял глаза Глауен, – На самом деле, я размышляю.

– А я решил, что ты, сидя в Гробнице Заб Зонка надумался на всю жизнь, – добродушно рассмеялся Бодвин Вук.

– На сей раз у меня другие думы, куда более интересные. Я хочу вам кое-что показать, – сказал Глауен и достал фотографию.

Глаза Бодвина Вука внезапно стали острыми, как два буравчика.

– Где ты это взял?

– В Поганской Точке, в столе у Орден, – Глауен указал пальцем на лица, – Вот это – Заа. А вот и Сибила.

– Почему ты не показал мне ее раньше?

– Я хотел ее сначала показать Чилку, чтобы он попробовал найти здесь мадам Зигони. А потом уж показать вам.

– И он опознал? Дай-ка я попробую сам догадаться. Это, должно быть, вот эта леди.

– Правильно! Как вы догадались?

– Когда-то я знал ее под именем Смонни, точнее Симонетта. Это младшая сестра Спанчетты.

Глауен с новым интересом начал рассматривать лица.

– Теперь, когда вы мне это сказали, я и сам увидел сходство.

– Если позволишь, я сам займусь этой фотографией, – сказал Бодвин Вук, – Давай не будем об этом никому говорить. Чилку я тоже дам соответствующее указание. Это очень интригующая информация.

– Намур должен был это знать.

Бодвин Вук уселся на стул рядом с Глауеном.

– В один прекрасный день мы поймаем Намура на очередной его махинации, и тогда все его драгоценные секреты выплывут наружу.

– Намур постарается сделать все, что бы не дать вам такой возможности.

– До сих пор так оно и было. К стати говоря, я сегодня утром поговорил с Друсиллой, она с готовностью полностью подтвердила вину Флореста, – Бодвин Вук заметил лежащие перед Глауеном бумаги, – А это что у тебя за листки?

– Я здесь пометил места, которые для меня так и остались неясными. Список тайн, если хотите.