Страница 5 из 81
Впрочем, есть мнение, с этим несогласное: пропитание добывают рано утром и поздно вечером. Тогда их только будто бы и можно увидеть на лоне природы.
Обоняние (и осязание) у ехидн прекрасное, слышат тоже хорошо, но видят неважно: только то, что вблизи.
Неволю, не в пример утконосу, переносят легко. Едят почти все, что прилипнет к языку и без труда втягивается в клюв: мясной фарш, хлеб, размельченные крутые яйца. Любят молоко и пьют его поразительно много. Но особый деликатес – сырые яйца, которые ехидны вылизывают языком. При великой своей прожорливости голодать, однако, могут по месяцу.
Самцы ехидн и утконосов носят на задних ногах костяные шпоры. Они покрыты кожей, словно чехлом, но острые концы торчат наружу и могут больно уколоть. Мутная жидкость вытекает по каналу, пронзающему шпору насквозь. Она ядовита.
По-видимому, шпоры – отравленное оружие. Но до сих пор неизвестно, чтобы ехидна поранила кого-нибудь своей шпорой. (Правда, в борьбе за самку самцы ехидн пытаются иногда уколоть друг друга.) Утконос тоже сам не пускает ее в ход. Правда, некоторые люди и собаки, бесцеремонно обращаясь с безобидным зверьком, натыкались, случалось, на ядовитую шпору. Люди излечивались довольно быстро, но собаки (тоже довольно быстро) умирали. Умирали и кролики (через две минуты!) после того, как экспериментаторы впрыскивали им под кожу яд утконоса.
Ехидна и утконос – единственные на нашей планете ядовитые млекопитающие (если не считать некоторых насекомоядных).
В наши дни утконосы и ехидны уцелели только в Австралии и на некоторых близких к ней островах. Даже ископаемые их остатки найдены до сих пор лишь в позднетретичных, плейстоценовых, отложениях пятого континента.
Звери сумчатые, или двуутробки
Почти у всех – выводковые сумки-колыбели (у многих с опорной костью), открываются вперед, как у кенгуру, или назад (пример – коала и сумчатый волк). У мурашееда нет сумки: детеныш цепляется за густые волосы на брюхе у матери. Детей рождают недоразвитых: они ползут в сумку, там присасываются к соскам и так висят несколько недель или месяцев, питаются молоком и растут, защищенные теплой стенкой материнской плоти от всех невзгод. У самок две матки, но плаценты и пуповины нет (только у бандикутов есть пуповина). Молочных зубов тоже не бывает.
Звери сумчатые, или двуутробки
Сумчатых – 8 разных семейств, 80 родов и 248 видов. Из них 72 обитают в Америке, а 176 – в Австралии и на ближайших к ней островах: Тасмания, Новая Гвинея, Тимор, Сулавеси, Молуккские. 120 миллионов лет назад сумчатые жили, по-видимому, на всей Земле, но позднее их сильно потеснили звери несумчатые (плацентарные). Лишь в немногих местах сохранились теперь сумчатые, и главным образом в Австралии и примыкающих к ней островах к северо-востоку до линии Уоллеса, которая незримо отделяет Сулавеси от Калимантана (где сумчатых уже нет) и островов Бали и Ломбок.
Кенгуру
Путешествие в сумку
Часто говорят и пишут, что одно из самых «эксцентричных» животных, кенгуру, было открыто и впервые описано капитаном Джеймсом Куком в 1770 году, когда знаменитый его корабль «Индевр» бросил якорь у берегов Восточной Австралии.
Но это неверно. За сто пятьдесят лет до Кука при обстоятельствах весьма трагических первое знакомство с кенгуру завел голландец Франс Пельсарт.
В 1629 году его корабль «Батавия» потерпел крушение у берегов Западной Австралии. Капитан Пельсарт отправился за помощью в настоящую Батавию (ныне Джакарта). А в это время некоторые матросы из оставшихся на берегу решили воплотить в жизнь давнюю мечту: захотели стать пиратами! Сговорились и перебили своих товарищей, мечтавших, по-видимому, о другом.
Когда Пельсарт вернулся с подкреплением из Батавии, ему удалось перехитрить пиратов-самоучек. Он захватил их в плен и всех казнил, кроме двух, которых оставил на берегу. Это были первые белые «поселенцы» в Австралии.
Кроме приключения с пиратами, Пельсарт и его товарищи пережили еще одно волнующее событие, которое имеет непосредственное отношение к теме нашей книги. Они повстречали на равнинах Новой Голландии (так называли тогда Австралию) очень странное существо: оно прыгало, как кузнечик, на двух длинных-предлинных задних ногах. Короткие передние лапки животное прижимало к груди. Хвост у него был тоже «очень длинный, как у длиннохвостой обезьяны».
Полагают, что первый кенгуру, которого увидели европейцы, был небольшим кустарниковым валлаби-дама, или таммар-валлаби. Но известие о нем, об этом животном, дошло до Европы… лишь через двести лет. Вернее, дошло-то оно раньше, но затерялось в архивах, его отыскали и вспомнили о нем лишь после того, как слово «кенгуру», привезенное Куком из Австралии, облетело уже весь мир.
Случилось это в 1770 году. «Индевр» получил повреждение на Большом Барьерном рифе у восточных берегов Австралии. Пока судно ремонтировали, Кук и Джозеф Бенкс, натуралист и меценат, отправились на берег поохотиться. Они много слышали о странных существах, которые здесь водятся: звери эти ростом будто бы с человека, голова у них оленья, хвост длинный, а прыгают, как лягушки! «Кроликов», которые прыгали, как лягушки, Кук уже видел, но больших зверей, ростом с человека, еще не встречал. Правда, нашли однажды помет неведомого животного, «которое питалось травой и ростом было не меньше оленя», – так заключили знатоки с «Индевра», изучив следы таинственного незнакомца.
Позднее Кук спросил местных охотников, как называют они зверей, которые скачут на двух ногах.
Джозеф Бенкс взял с собой собаку грэйгаунда, или, иначе говоря, английскую борзую. Она и выследила в высокой траве четырех больших «тушканчиков», которые, спасаясь от нее, «скакали на двух ногах, вместо того чтобы бежать на четырех». Но и на двух ногах удирали так быстро, что собака не могла их догнать.
Гигантские рыжие кенгуру скачут упругими прыжками, словно парят.
Говорят, он обратился к ним по-английски:
– Can you tell me… (Можете ли вы мне сказать…)
– Кэн тэлру? – ответили австралийцы, повторив на свой лад его вопрос, так как не расслышали его.
– Кэн-гу-ру? – переспросил Кук.
– Да-да, – они согласно закивали головами. Так будто бы по методу испорченного телефона из вежливой английской фразы «Кэн ю телл ми» и родилось на свет всем ныне хорошо известное слово «кенгуру».
Другие утверждают, что все было иначе. Кук, может быть, и спросил: «Кэн ю телл ми?», но ему в ответ пробурчали что-то похожее на «кенгуру», что означало на австралийском языке: «я не понимаю».
Наконец, третьи говорят, что все это не так. Слово «кенгуру» (вернее, «гангуру») действительно есть в лексиконе у местных племен, кочевавших вблизи Куктауна, как раз там, где Кук и повстречал этих самых «гангуру».
Каких именно кенгуру видели мореплаватели с «Индевра» (позднее они даже поймали нескольких из них), неизвестно. Думают, что скорее всего бичехвостых валлаби.
Не прошло и двадцати лет, как вслед за Куком к берегам Австралии прибыл первый британский флот во главе с генерал-губернатором всех новооткрытых здесь территорий. И с первыми же кораблями, которые отплыли в Англию, губернатор и его офицеры послали в дар королю Георгу III живого… кенгуру.
В Англии заморского оригинала ждала восторженмая встреча. Тысячи лондонцев спешили посмотреть на него. Были напечатаны и расклеены по городу афиши, превозносившие действительные и мнимые достоинства кенгуру. Одна из них, например, была составлена в таких выражениях: