Клятва

ОГОНЬ

Как говорит преданье, В тумане далеких дней На счастье и радость людям Принес его Прометей, С тех пор мы к нему привыкли, Живет он в каждом дому, Кто же из нас, товарищи, Не радовался ему? Кто же из нас, уставши, Не ждал его на пути? — Огонь, — говорил твой спутник, И легче было идти. Ты у огня садился. Мурлыкал над ним. Огонь Брал ты в свою прозябшую, Негнущуюся ладонь. А вот вы сидите дома, А где-то там, за окном, Ноябрьская ночь затаилась, Постукивает дождем. Прильнет она к светлым окнам, Бойко пройдет в сенях. А вам хорошо сидится У маленького огня. Огонь. И теперь — встаешь ли, Идешь ли, ложишься ль спать. Старинное это слово Слышится нам опять. На землях и в океанах, За далью моей страны Сумрачный и тяжелый Бушует огонь войны. И под его багровым, Огромным его крылом, Покоя не зная ночью, Солнца не видя днем, Все потеряв, чем жили, Люди бегут скорей Туда, где темней, где только Нет никаких огней. И города Европы В черном лежат дыму. Те, кто любил и жил с ним, Проклятия шлют ему. Проклятие светлому небу И голубым морям, Что дышат огнем. Проклятье, Темные ночи, вам! Закованному в железо, В свистящую сталь и бронь, Летающему над миром, Проклятье тебе, огонь! Старинное мирное слово. Выйди сюда, взгляни: В синих просторах Родины Тихо плывут огни. Белые, голубые, Полуночных звезд светлей. И над родной землею Не будет других огней. Но нам для другого дела Нужен огонь другой. Может, и нам придется Расквитываться с войной. Нам нужен огонь, железо, Буря огня, картечь. Работой своей, всей жизнью Готовить его, беречь! Пусть он, пока прохладный, Мерцает в твоем окне, Пусть он лежит на складах И ждет меня в тишине. Над утренними полями В мирный летит полет, В ладонях бойцов зажатый, Спокойно приказа ждет. — Огонь! — командиры скажут, И я разожму ладонь. Он, терпеливо ждавший, Грозный, большой огонь, Вылетит, Всей накопленной Бурею засверкав, Путь расчищая жизни, Смертию смерть поправ! 1940

У ПАМЯТНИКА ЧКАЛОВУ

Вот перед ним лежит река, Которая ему, бывало, Еще в младенчестве певала, Потом звала издалека. Вот перед ним идет народ, Кто вместе с ним над океаном Глядел во тьму, летел вперед И ледяным дышал туманом. И неба тающий простор Над ним все тот, Все тот, в котором Его поющие моторы Нам слышатся и до сих пор. Декабрь, 1940

НА ВОЛЖСКОМ ОТКОСЕ

Заволжский ветер нам весну принес, И вновь нас потянуло на откос. Ах, не прийти сюда теперь нельзя нам. Река идет! Река идет! Как тут Под вечер на откосе горьковчанам Не постоять хоть несколько минут! Все забывая, мы стоим, гадаем, Насколько будет высока вода. Мы пожеланья Волге посылаем, Припоминаем прошлые года. И слушаем тревожный и невнятный, Идущий с Волги шум и хруст весны. Луга за Волгой в серебристых пятнах, Леса за Волгой грузны и черны. И, уходя под небосвод далекий, Они маячат в синей поволоке… 1940

ПЕСЕНКА О ЗЕМЛЯКАХ

Идите, друзья, по белому свету, Плывите за даль — в океан. По белому свету где только нету Моих земляков — горьковчан! Привет отплывающим в море, Идущим в тайгу и в пески, Стоящим в далеком дозоре, Привет вам, мои земляки! Кто скажет, что ими владели когда-то Хоть раз малодушье и страх В монгольских атаках, в туманных Карпатах, В суровых финляндских снегах? Когда заиграют тревогу, Блеснут над полками штыки, В дорогу, в дорогу, в дорогу Отправятся вновь земляки. Они, где бы жить ни пришлось им, Привыкнут хозяином жить, Но в волжских просторах сверкающий город Нигде им, нигде не забыть! Над Волгой светящийся город Повсюду питомцам своим Остался по-прежнему дорог, Повсюду он грезится им!.. 1940

ДУБ

Я их люблю, поодиночке Стоящих кое-где. Кора стара, стволы как бочки. В жаре, в снегу, в беде Стоят, как сильным подобает. Идут за днями дни. И кем, когда — никто не знает — Посажены они. Один из них — мой дуб широкий, К которому не раз Я приходил, — мой друг далекий Стоит и посейчас. Стоит, ни перед чем не гнется, Не думает стареть. А как у нас передается, Еще любил сидеть Под ним, таким же вот зеленым, Отцова деда дед. Ведь это ж до Наполеона, Наверно, за сто лет! И в летний жар, в пыли дороги, В тех проходя краях, Наверно, приходилось многим, Как это делал я, Свернуть, измученному за день, Под этим дубом лечь. И тут почувствовать в прохладе Усталость ног и плеч. И, руки положив на ношу, Глядеть на облака. И вспомнить обо всем хорошем, И подремать слегка. И, тень благословляя эту, Подумать: в дальний век Жил на земле, ходил по свету Какой-то человек, Пришел сюда — и неизвестно, Как жил, каким он был. Но он любил вот это место, Он дуб здесь посадил. Каким бы ни был он — угрюмым В тот день он быть не мог. Он, может быть, о нас подумал, Сажая свой дубок. 1941