Страница 86 из 92
— Черт побери, Синджен, хватит с меня твоих бредней о призраках! Я не намерен их терпеть, во всяком случае, здесь. Дома мне приходится с ними мириться из-за семейной традиции, но здесь — ни за что!
Дискуссия все продолжалась и продолжалась, ей не видно было конца. Синджен чувствовала себя до того усталой и опустошенной, что вскоре перестала принимать в ней участие и просто сидела, слушая, но не слыша, как другие с увлечением высказывают свои точки зрения. А поскольку эти другие были Шербруки и жены Шербруков, у них у всех были свои суждения, в корне отличные от суждений остальных.
В конце концов Софи вдруг задрожала, неловко попятилась и наткнулась на стул. Райдер озабоченно нахмурился и, торопливо подойдя к жене, обнял ее, будто желая защитить. Наклонив голову, он прижался лбом к ее лбу.
— Успокойся, Софи, успокойся. Скажи мне, что с тобой?
— Какая жестокость, Райдер, какая ужасная жестокость. Все это так живо напомнило мне Ямайку. Я ненавижу эти воспоминания. Господи, как же я их ненавижу!
— Я знаю, любимая. Мне жаль, что так получилось. Но сейчас ты со мной, и всегда будешь со мной, и никто никогда больше не причинит тебе зла. Забудь своего мерзавца-дядю, забудь Ямайку.
Говоря это, он обнимал жену и нежно гладил ее по спине.
— Отведи-ка ты лучше Софи в постель, — предложил Дуглас. — Она еле держится на ногах. Собственно, мы все уже совершенно выдохлись.
Райдер молча кивнул.
Через пять минут, когда часы уже показывали четыре утра, Колин сказал:
— Дуглас прав. Мы все уже выдохлись. На сегодня хватит. Поговорим обо всем завтра.
Он притянул Синджен к себе, заключил ее в объятия и прижался щекой к ее виску.
— Кто же убил ее, Колин?
Он чувствовал ее теплое дыхание на своей шее.
— Я не знаю, — ответил он устало. — Господи Боже, я ничего не могу понять! Может быть, она была сообщницей в убийстве Фионы, но это не более чем догадка… А достоверно я ничего не знаю. Господи Иисусе, что за ночь! Пойдем поспим хоть немного!
Как ни странно, утром, за завтраком, они разговаривали очень мало. Колин велел Далей покормить Филипа и Далинг в детской, чтобы не обсуждать ночные ужасы в их присутствии.
Однако все уже было переговорено, и беседа не клеилась.
Серина не принимала в ней участия. Она медленно пережевывала свою овсяную кашу и время от времени задумчиво кивала, как будто вела мысленный разговор сама с собой. «Да, — подумала Синджен, — скорее всего именно это она и делает. Мне никогда не понять Серину, очень уж она странная. Интересно, понимает ли она сама себя?»
Серина, словно почувствовав, что на нее смотрят, подняла взгляд и заговорила, как всегда бесстрастно и безмятежно:
— Жаль, что это была не ты, Джоан. Тогда Колину достались бы все твои деньги и я. Да, жаль. Ты мне, конечно, нравишься, ты очень мила, но все равно жаль.
С этими словами, от которых у Синджен кровь застыла в жилах, Серина встала из-за стола и, одарив всех лучезарной улыбкой, удалилась.
— От нее мороз дерет по коже, — сказала Софи, и ее пробрала дрожь.
— А по-моему, все это пустая болтовня, — не согласилась Алике. — Думаю, она говорит все эти глупости просто для того, чтобы произвести впечатление. Ей нравится шокировать. Синджен, не обращай на нее внимания. Это были только слова, они ничего не значат.
Колин сказал:
— Я позабочусь о том, чтобы Серина как можно скорее уехала в Эдинбург. Пожалуй, лучше всего будет сейчас же послать Остла с письмом к Роберту Макферсону. Он мог бы сам приехать за сестрой уже сегодня. Ни ему, ни нам незачем медлить.
Роберт Макферсон явился в замок Вир в тот же день вместе с полудюжиной своих людей, вооруженных до зубов.
— Как видишь, среди них нет Элфи, — сказал он Колину, когда тот вышел ему навстречу. — Я повесил его за убийство Дингла.
Сказав это, он соскочил с коня, жестом велел своим людям сделать то же самое и вошел в замок, не забывая следить за тем, чтобы входная дверь оставалась открытой.
— Здесь стало значительно уютнее, — заметил он, затем кивнул стоящей в вестибюле Синджен и сказал: — Я вижу, вы хорошая хозяйка, не так ли?
— О да, — ответила она и подумала, что зря не убила его, когда ей представилась такая возможность. Она ни на йоту не доверяла этому человеку с миловидным лицом и порочным сердцем.
— Я отвезу Серину в Эдинбург. И поговорю с отцом, как и обещал тебе, Колин, хотя должен предупредить тебя, что его разум уже не тот, что прежде.
— Когда я виделся с ним в последний раз, его разум был в полном порядке, — ответил Колин. — Впрочем, было бы куда лучше, если бы ты просто сказал мне, кто нашептал тебе, что я убил твою сестру. Это избавило бы нас обоих от напрасной траты времени.
— Ну нет, — сказал Макферсон, небрежно смахивая с рукава пылинку. — Это бы ничего мне не дало. Ты бы впал в ярость и попытался убить этого человека, а мои сомнения так и остались бы при мне. Нет уж, лучше я поговорю с моим отцом. Ему я назову имя того, кто обвинил тебя, и послушаю, что он на это скажет. Это я сделаю, Колин, но о большем не проси.
— Я не стал бы убивать того, кто наговорил тебе на меня!
— Если бы даже ты сам и не стал, то твоя кровожадная жена точно бы убила.
— Обязательно бы убила, — подтвердила Синджен. — В этом он прав, Колин.
Колин внезапно осознал, что они все стоят в холле. Ему не хотелось принимать Роберта Макферсона в своем доме, но ведь тот явился по его собственному приглашению, чтобы забрать с собой свою сестру. Следовало держаться с ним более или менее вежливо, хотя это вовсе не означало, что надо приглашать его в гостиную и предлагать ему чашку чаю. Нет, они так и останутся здесь, в холле. Чтобы прервать неловкое молчание, Колин сказал:
— Ты, кажется, уже знаком с супругами моих шуринов?
— О да, — сказал Макферсон — Ни дать ни взять две дикие кошки! Мое почтение, сударыни, — добавил он и склонился перед каждой в низком поклоне. — Ага, вот и их мужья! Какое счастье, что вы оба здесь, джентльмены! Этих двух очаровательных дам следует держать под замком и не выпускать без присмотра.
Он повернулся к Колину:
— В своем письме ты написал, что хочешь, чтобы я немедленно забрал Серину. Могу я спросить, к чему такая спешка?
— Ночью умерла тетя Арлет. Ее повесили в ее собственной спальне.
— Ах вот оно что! Ты заманил меня сюда, чтобы обвинить в убийстве этой старой ведьмы. Хорошо, что я захватил с собой своих людей!
— Не будь дураком, Робби. Все было обставлено так, как будто она удавилась сама, но Дуглас обратил наше внимание на то, что у Арлет не хватило бы сил так туго затянуть узел, которым петля была привязана к люстре. Нет, кто-то ее убил, возможно, тот самый человек, который обвинил меня в убийстве Фионы. Быть может, Арлет была его сообщницей, и он избавился от нее, потому что боялся, что она может проболтаться.
Но Роберт Макферсон только молча посмотрел на Колина и пододвинулся немного ближе к открытым дверям, ближе к своим людям, которые остались на крыльце и ожидали его, готовые в любой момент взяться за оружие.
— Черт возьми, Робби, это означает, что кто-то пробрался в замок и повесил ее!
— Может, в ней все-таки было достаточно силенок, чтобы затянуть тот узел, — заметил на это Робби. — Арлет была крепче, чем казалось на вид.
Колин оставил попытки переубедить его и пошел за Сериной. Когда он вел ее под руку по широкой парадной лестнице, она смотрела на него так пылко, словно он был ее любовником. Словно он был Ромео, а она — Джульеттой.
— Слава Богу, что она уезжает, — шепнула Софи на ухо Синджен. — Не важно, прикидывается она или нет, меня от нее все равно бросает в дрожь.
— Меня тоже, — прошептала Синджен.
— Здравствуй, сестра, — сказал Роберт Макферсон, кивая Серине, и знаком приказал своим слугам взять у Колина два ее чемодана.
— Привет, Робби, — сказала Серина и, встав на цыпочки, поцеловала брата в губы. — Сегодня ты даже красивее, чем был полгода назад. Мне жаль твою будущую жену, братец. Ей придется соперничать с тобой в красоте. Пообещай мне, что, когда мы будем в Эдинбурге, ты не будешь никуда меня сопровождать.