Стихотворения

Но, может быть, и это лишь малозначащая иллюзия, краткое забвенье или многолетний самообман, как в стихотворении "С курьерским поездом", где после долгой разлуки встречаются двое немолодых людей:

Та же мысль тревожит и героиню:

Здесь у Апухтина возникает еще одна значительнейшая для русской литературы XIX века тема — тема железной дороги. Это транспортное новшество, порождение научно-технического прогресса очень быстро стало осмысливаться на философском, бытийном уровне. Вслед за восторгами "Дорожной песни" Кукольника и Глинки зазвучали социальные инвективы Некрасова, затем о глубоких изменениях, которые вносит в обиход и в само мировосприятие людей железная дорога, заговорили Тургенев ("Дым"), Лев Толстой (роман "Анна Каренина", писавшийся, кстати, в те же годы, что и апухтинское стихотворение). Каждый писатель обнаруживал в железной дороге какие-то новые, воздействующие на жизнь человека черты.

Для Апухтина, как для автора лирической стихотворной повести, встреча на вокзале выигрышна не только тем, что это место суеты, внешне хаотичного движения, место, где люди превращаются в толпу:

Психологически да и чисто внешне это, конечно, кое-что бы и значило, окажись встреча двух в былом влюбленных сердец счастливой. Но

Так что уже знакомые нам, с миром своих воспоминаний, чувств, переживаний, эти двое среди безличной толпы выглядят еще более несчастными. Но надо еще и учесть, что это стихотворение-баллада названо "С курьерским поездом". Обозначив место действия, Апухтин вновь подводит читателя к своей заветной идее об устойчивости человеческой натуры, о вечности чувств, мыслей, потребностей, которыми она живет. Благодаря курьерскому поезду, люди быстро соединились в пространстве. Но, сэкономив время на дорогу, обрести утраченное время так и не смогли. В этом осмыслении противоречия между техническим прогрессом человечества и неизменностью человеческих страстей Апухтин оказался вровень с лучшими художниками своего времени.

Наряду с изображением мимолетно пролетевшей жизни, поэт говорит и о ситуациях действительного выбора, включая предельный вариант ухода в небытие — выбор самоубийцы.

Стихотворение "Из бумаг прокурора" (сам автор называл его поэмой) также связано с разработкой этой темы другими русскими писателями, и прежде всего Достоевским.

Здесь выход к проблемам бытийного свойства, побуждающий вспомнить о Кириллове из "Бесов" Ф. М. Достоевского, который создал целую теорию самоубийства. "Раз самоубийство сделалось почти ежедневным явлением жизни, оно может служить предметом для поэзии" {Цит. по: Жиркевич А. Поэт милостию божией. — С. 498.},- писал Апухтин, тем самым обозначив характер творческой связи с вопросами времени, в которое жил. А словами об "эпидемическом характере" самоубийств утвердил свое право на истолкование этого явления.

Другой вариант небытия — но при земной жизни — сумасшествие. "Сумасшедший" относится к известнейшим стихотворениям Апухтина, взаимодействует с существующей литературной традицией. И здесь Апухтин стремится показать и социальные причины безумия, и взаимоотношения душевнобольного с окружающим миром, обратить внимание и на многие бессмыслицы так называемой нормальной жизни.

Если сумасшедший непроизвольно, искренне воображает себя королем или кем-либо еще, то есть и сознательная форма инобытия, перерастающая в эмоциональное небытие, — актерство, лицедейство. Эта тема — одна из ведущих у Апухтина. Выразительно воплотилась она в стихотворении "Недостроенный памятник". Посвященное сооружавшемуся в начале 1870-х годов памятнику Екатерине II, оно не перепечатывалось в советское время. Да и до революции высказывалось соображение, что "историческая картина" в стихотворении вышла у Апухтина "натянутой и бледной" {Арсеньев К. Критические этюды по русской литературе. — Спб., 1888. — Т. 2. — С. 138.}.

Наверное, здесь есть свои поэтические и смысловые изъяны, но очень важно то, что избрана форма сновидения, всегда привлекавшая писателей уровнем свободы изложения и раскованности. При этом автор удачно обыгрывает то обстоятельство, что памятник Екатерине воздвигнут у театра.

восклицает императрица в стихотворении, завершая свой пространный монолог вопросом:

Апухтин, может быть, мягче, чем следовало, указал на факт, о котором хорошо знало русское образованное общество и который не просматривался на официальном портрете Екатерины — ее исполинское лицемерие, ее многолетнее актерство. Стихотворение Апухтина с его тонкой иронией хорошо подходит к пушкинской характеристике нашей героини — "Тартюф в юбке и короне".

Многозначительны и слова о "народном вопле", раздавшемся после поучения Екатерины актерам, — здесь стихийность в поведении, но еще более усугубленная, еще более отторгающая человека от его собственного сознания. Справедливости ради нельзя не заметить, что подобную интеллектуальную стереотипность уже не с иронией, а с сарказмом — и недаром, здесь речь идет о так называемом образованном, культурном обществе — Апухтин изобразил в миниатюре "Публика".