Страница 28 из 35
— Вы опасаетесь, — сказал Батый, — что мы тоже зомбированы?
— Думаете, — хмыкнул Лис, — после месяца игр с оригинальных дисков, у нас в мозгах завелось по маленькой злобной твари? Как у тех? Только их мозговые уже вскрылись, а наши — пока маскируются? Ждут лучшего момента?
— О, ну что вы… Теперь в этом не подозревают ни вас, ни кого–либо вообще. Никакого зомбирования, как выяснилось, нет.
— Как это? — Батый даже со стула встал. — Но… Все это, что было там… С ними…
— Да, — кивнул психолог. Мягко улыбнулся. — Мы тоже долго верили в реальность зомбирования. Но теперь ясно, что это были пустые подозрения.
— А… А что же тогда произошло с ними? Всеми, кто были с нами?!
— Боюсь, мы перестарались, когда пытались отыскать условия, при которых включается внедренный вирус. Мнимый триггер, — поправился психолог, — мнимого вируса…
— Мнимого?…
Я незаметно пихнул Батыя локтем, чтобы кончил выпендриваться. Вот уж от кого не ожидал! Нашел, когда выяснять!
Вот Лис все понимает верно, тут же вклинился в паузу:
— Ничего такого даже близко не оказалось, да? — предлагает психологу.
Но Батый моего тычка будто не заметил. Прямо в рот психологу заглядывает:
— Но разве… Они же включились!
— Ну, что вы! Как может включиться то, чего в природе не существует? Это был всего лишь нервный срыв. Массовый психоз. Мы слишком удачно имитировали нервозную обстановку, которая была бы в случае начала войны, и могла оказаться тем самым триггером — мнимым триггером. Увы, мы сами, невольно, повредили рассудок вполне нормальным ребятам. Увы!
— А те фигуры… — снова начал Батый, и хотя мы с Лисом уже с двух сторон пинали его по ногам, он только окинул нас мутным взглядом, как что–то досадливое, но неизбежное, и опять к психологу: — Но те фигуры в коридорах…
— Всего лишь обычные солдаты. Правда, в полной выкладке. Возможно, в темноте это слишком сильно исказило привычные человеческие очертания, и у многих разыгралось воображение… и скрытые фобии.
— А оранжевая форма?!
Психолог помрачнел. Пробормотал, выпятив губу, как выплюнул:
— Оранжевая форма…
— Ведь она действовала? Противоположно триггеру? Как выключатель?!
— Ну, что вы! Просто эффект неожиданности, плюс ассоциации на однотипную одежду различных служб спасения.
— Но… — Батый помотал головой. — Как–то же вам пришла в голову идея проверить, как действует оранжевой формы? Значит, те сообщения про пожары на складах — это был не первоапрельский розыгрыш?!
— Розыгрыш, не розыгрыш… — процедил психолог сквозь зубы. — И розыгрыш, и не розыгрыш!
— Как это?
— Вы хотите знать, было ли это на самом деле? Да, было. Да мы сами те склады и взрывали! Оранжевая форма… Да, была там оранжевая форма! И в то же время, это несомненный розыгрыш. И крайне удачный, черт бы их побрал! Это была как раз та последняя спичка, что ломает спину верблюда… Именно склады с формой и убедили нас, что компушки не блеф… Хорошо, что только на время! Теперь–то мы разобрались.
— Блеф?.. — нахмурился Батый. — О чем вы?..
— Блеф, блеф. И один раз им подобное уже удавалось. Двадцать лет назад. СОИ. Или вы слишком молоды, чтобы помнить это? Сеть военных спутников, сверхмощные лазеры, гауссовы пушки и прочие «звездные войны» и ненаучная фантастика…
— Но это же было изначально нереально, и из этого ничего не вышло?
— Вот именно! Изначально. Но не всем это было очевидно. Ни у них, ни у нас ничего не вышло, но они–то и не надеялись! Это был чистый блеф. Они лишь втягивали нас в невообразимые траты на разработку небывалых типов оружия. Что выдержала экономика американская, не выдержала наша. Мы за ними погнались, да надорвались и опали, как подкошенный цветок… Блеф — и угробили огромную державу без единого выстрела. Разорили, развалили на куски, почти раздавили…
Он вдруг улыбнулся.
— Впрочем, второй раз этот фокус у них не пройдет. Больше не будет гонки исследований компушек — таких же мнимых, как и их «звездные войны». В этот раз мы разобрались во всем раньше. Со дня на день мы свернем здесь все программы, законсервируем наш Ковчег, и будем тратить силы и средства на что–то дельное, а не на поиски в темной комнате черной кошки… которой, как выяснилось, и не было.
— Просто срыв?.. — пробормотал Батый.
— Психоз, — кивнул психолог.
— Всех?..
Психолог кивнул.
— Одинаково?..
Он все глядел на психолога напряженно и исподлобья, будто весь этот рассказ — какой–то обидный розыгрыш.
— Ах, вот что кажется вам странным? Что ж… Рассказать вам о массовых истериях в средние века? Сотни людей одновременно видели то полеты ведьм на помеле, то лики господа в небе…
— А почему у нас не было психоза, такого же, как у всех остальных?
— О, тут все просто! Дело в том, что вы очень умные мальчики. А умные мальчики, в отличие от тупых оболтусов, рефлексируют. И когда накатывает инстинктивный страх перед темнотой и неизвестностью, умные мальчики не поддаются панике. Это другие, те, что поглупее, и не способны на вдумчивый самоанализ, вот они срываются. Быстро превращаются в своих недалеких предков, стайный животных, впавших в панику. Агрессивные, атакуют всё и всех, кто не член их стаи… А у кого интеллект крепкий, тех не сразу срывает с резьбы здравого смысла. Вы удержались. Радуйтесь.
— Страх перед темнотой и неизвестностью?.. — пробормотал Батый. — Но почему они все так внимательно вглядывались в те календа…
— Ладно! — психолог пристукнул ладонями по столу. Нахмурился. — Вот что мы сделаем. Пожалуй, пару дней вы еще у нас тут побудете, и мы не спеша обсудим все накопившиеся у вас вопросы.
Меня холодным потом прошибло. Лис вскочил:
— Вы же сами сказали, что мы здоровы! Так зачем же нас держать здесь еще пару дней?!
— Ну–ну–ну! — поднял ладони психолог. — Тише, тише. Здоровы, не здоровы… Это все так условно и подвижно.
— Но вы же сами сказали, что мы нормальны! — воскликнул я. — Нас лучше поскорее отправить отсюда в Гелендж…
— Видите ли, юноша! Это не такой простой вопрос — нормальны, не нормальны.
— Но у нас же нет нервного срыва после вашей проверки! — сказал Лис. — Нас психоз не коснулся!
— Кто знает, какие демоны водятся в тихих омутах? Когда случаются критические ситуации…Тот ужас, что пришлось пережить вам в той бойне, вы едва уцелели… После таких потрясений могут быть серьезные последствия, которые проявляются не сразу.
— Но что же… — Лис шмыгнул и жалобно оглянулся на меня. — Ведь мы же… Мы же не можем изменить все то, что там?..
Психолог холодно прищурился:
— Иногда преданнейшие, казалось бы, собаки могут загрызть своих хозяев. У нашего Омуля светлая голова, может быть, он прав, нам лучше не спешить с выводами… — Он вдруг усмехнулся: — Хотя расставить вокруг командного центра автоматические турели, это все же перебор. На людей он совсем не надеется…
Мы с Лисом переглянулись.
— Вы сказали — Омуль?
— Ваш главный особист?
— И человек очень надежный всегда, — прищурился психолог, — когда инцидент опасен для Ковчега… — Он вдруг улыбнулся. — Знаете, а давайте мы, в самом деле, не будем пороть горячку? Не будем ничего мудрить, а вот что мы сделаем: прогоним–ка вас через стандартную процедурку полной проверки. Для начала. А? А там уж… — Тут его улыбка стала извиняющейся: — Если все будет нормально.
— Трындец, — сказал Лис, когда за Перископом закрылась дверь, и мы остались одни.
В каюте, которая оказалась копией нашей прежней каюты. Разве что душ с туалетом прямо здесь же, третьей комнаткой.
— Это что значит? — сказал Лис, оглядывая розовенький кафель. — Нам перестанут докладывать брому?
Но я не усмехнулся даже из вежливости. Я глядел на Батыя. Ловил его взгляд, сдерживаясь из последних сил.
— Ну ты, Батый… — прошипел я. — Ну ты даешь!..
Лис тоже перестал изображать веселого висельника.
— Будто специально с Шаманом сговорился… — процедил он сквозь зубы. — Нас же почти отпустили уже! А теперь что? Опять здесь, и неизвестно сколько еще… А Шаман под боком…