Игра теней

«Но если я буду доносить о каждом вольнодумце, дерзнувшем неодобрительно отозваться о правлении бесценного, к концу года все палачи автарка умрут от переутомления, а дворец-сад опустеет и превратится в обитель призраков», — с тоской подумал Вэш.

Он низко склонил голову, гадая, удастся ли пережить следующий час.

Сулепис поднял руки, сосредоточенно сдвинул брови и принялся разглядывать свои напальчники.

— Полагаю, мне надо заказать напальчники в виде когтей сокола, — задумчиво изрек он. — В честь грядущей победы над Иеросолем. Что ты об этом думаешь, Вэш?

Верховный министр с трудом сдержал вздох облегчения. В течение ближайшего часа он может не тревожиться за свою жизнь.

— Уверен, так вы почтите ваших предков, в особенности… — Вэш запнулся, прикидывая, не вызовут ли его слова новую вспышку царственного гнева. Соображение, которое он намеревался высказать, представлялось ему безобидным, и он решил продолжать: — В особенности великого Ксарпедона. Он парил над Ксандом, как сокол, оберегая вашу империю.

— Ах да, Ксарпедон, — пробормотал автарк. — Он был самым великим в нашем роду. До тех пор, пока я не удостоил землю своим присутствием.

Из-за занавеса беззвучно появился слуга и замер, склонив голову и ожидая, пока Сулепис соизволит обратить на него внимание.

— Что тебе? — скользнул по нему взглядом автарк.

— Почтенный Базилис прибыл, бесценный.

— Превосходно! Скажи ему, пусть войдет. А ты, Вэш, пока отойди в сторону.

Верховный министр повиновался, прошел сквозь кольцо толпившихся у трона слуг и встал у стены рядом с золотыми носилками скотарка, которые были немного меньше носилок самого Сулеписа. Убогий Прусас выглядывал из окна, как испуганный рак-отшельник из своей скорлупы. Вэш кивнул ему в знак приветствия — пустая формальность, ибо слабоумный скотарк не замечал подобных вещей.

Откинувшись на спинку трона, Сулепис махнул рукой, разрешая впустить евнуха. Мгновение спустя в каюту вошел Базилис. Длинное одеяние придавало его дородной фигуре поистине величественные размеры. Пыхтя и шурша плотной тканью, он опустился перед автарком на колени.

— О повелитель Великого Шатра, да пребудет с тобой вечно благословение Нушаша… — начал он, но Сулепис заставил его замолчать, пнув обутой в сандалию ногой.

— Уйми поток своего красноречия. Где он? Где узник?

— Его… его здесь нет, бесценный. Я думал, ты пожелаешь услышать о том, как я…

Автарк наградил его новым пинком прямо в лицо. Евнух жалобно заскулил и повалился на спину. Скорчившись, он в ужасе уставился на своего повелителя. Руки его мелко дрожали, из рассеченной губы хлестала кровь.

— Немедленно доставить сюда узника, — распорядился Сулепис. — Я пожелал видеть его, а не тебя, пустоголовая скотина.

— Д-да, драгоценнейший. Я немедленно исправлю эту оплошность.

Базилис, пятясь на четвереньках, пополз к дверям каюты. Его громадный зад, обтянутый яркой тканью, покачивался в воздухе, как пестрый зонт.

Сулепис повернулся к Вэшу с сокрушенным лицом учителя, вынужденного дать нагоняй нерадивому ученику.

— Глупость моих подданных порой поистине безгранична, — изрек он. — Надеюсь, наш гость не заставит себя ждать. Прояви любезность, Вэш, и в его присутствии говори по-иеросольски. Ты свободно владеешь этим языком?

— Прежде владел свободно, бесценный, но мне давно не выпадало случая попрактиковаться.

— Случай представится сейчас. — На губах Сулеписа заиграла снисходительная улыбка доброго дядюшки. — Знание иеросольского может сослужить тебе хорошую службу. Как знать, вдруг тебе придется управлять той частью нашей империи, где все говорят на этом наречии.

Пока Вэш размышлял, следует ли понимать фразу автарка как обещание сделать его вице-королем Эниона или же не надо придавать этому значения, в каюту ввели узника.

Вэш невольно отметил, что человек, приблизившийся к трону в окружении евнуха и стражников, в сравнении с автарком казался существом иной породы. Сулепис был молод, красив и строен, его гладкая кожа имела золотистый оттенок, черты хищного, как у сокола, лица отличались тонкостью и правильностью. Северный король, напротив, был наделен самой заурядной внешностью, его темная всклокоченная борода явно нуждалась в расческе, под глазами залегли темные круги, свидетельствовавшие о том, что он долгое время прожил без свежего воздуха. Так мог бы выглядеть средней руки купец или ремесленник, однако взгляд узника, устремленный на автарка, красноречиво говорил о том, что этот человек принадлежит к иному сословию. То был спокойный, задумчивый взгляд опытного правителя, знающего цену себе и окружающим. На памяти Вэша только один человек держался в присутствии бесценного столь же невозмутимо — Дайконас Во, солдат-убийца. Однако Дайконас Во не умел улыбаться, а в глазах северного короля играли насмешливые огоньки, губы были презрительно изогнуты. Судя по выражению его лица, происходящее представлялось Олину чрезвычайно забавным. Вэшу оставалось лишь гадать, почему его непочтительная мина не вызвала у Сулеписа нового приступа гнева.

— Вот и вы! Король, мой брат! — воскликнул Сулепис и величественным жестом воздел унизанные золотыми напальчниками руки. — Принесите стул для его величества!

Двое слуг заметались по огромной каюте в поисках стула и подали его королю.

— Я давно хотел встретиться с вами, король Олин, — продолжал автарк. — Я так много о вас наслышан, что мне кажется, мы с вами давно знакомы.

— Я чувствую то же самое, — вымолвил король Олин, опускаясь на стул. — Я тоже много о вас наслышан. И мне тоже кажется, что мы с вами давно знакомы.

— Какое удивительное совпадение! — Автарк засмеялся, и его смех звучал до странности искренне и беззаботно. — Но я боюсь, слухи представили вам мою особу в самом черном свете. Но ничего, вскоре вы измените свое отношение. Мы с вами подружимся, увидите. Иначе и быть не может! Полагаю, прежде всего нам следует отбросить церемонии, принятые между монаршими особами. Если соблюдать все условности, наши встречи станут длинными и утомительными. А встречаться мы будем часто. Я хочу наговориться с вами вдоволь. Надеюсь, вы разделяете это желание.

— Насколько я понимаю, пока вы не собираетесь меня убивать? — сложив руки на коленях, осведомился Олин.

— Убивать вас? Как это могло прийти вам в голову? Я считаю встречу с вами драгоценным подарком, Олин Эддон. С таким подарком не сравнятся ни золото, ни амбра, ни знаменитые рубины Сиркота! И я сделаю все, чтобы наслаждаться вашим обществом как можно дольше!

— О чем вы говорите?

В голосе северного короля послышались резкие нотки, и Вэш невольно съежился от испуга. Разговаривать с драгоценнейшим таким тоном мог лишь безумец, вознамерившийся расстаться с жизнью самым мучительным способом, после долгих и изощренных пыток. Как ни странно, Сулепис не стал звать Мокори, своего любимого палача. Напротив, он довольно захихикал.

— Да, конечно, вы не знаете, в чем состоит мой замысел. Боюсь, несмотря на весь ваш ум и ученость, вы не постигнете его величия, даже если я снизойду до объяснений.

Во взгляде Олина любопытство смешивалось со все более откровенным недоумением. Вэш тоже был сбит с толку необычным поведением Сулеписа. Может быть, повелитель вовсе не так безумен, как кажется, спрашивал он себя. Может быть, он, Пиннимон Вэш, тоже не в состоянии постичь величие его замыслов? Так или иначе, верховный министр с радостью убедился в том, что непредсказуемость Сулеписа ставит в тупик не только его.

— Пока я понял одно: сегодня вы меня не убьете, — проронил король Олин.

— Почему вы все время твердите об убийстве? — с притворным изумлением воскликнул Сулепис. — Я же сказал вам, об этом не может быть и речи! Нас ожидают славные дела и долгие беседы. Но прежде всего вам необходимо переодеться и привести себя в порядок. Я вижу, Лудис скверно о вас заботился.

— Дозволено мне будет узнать, какую цену вы за меня заплатили? — склонив голову, осведомился северный король. — Или Лудис преподнес мою скромную персону в дар, ибо считает вас долгожданным гостем?