Нескромное предложение

Филип поднял девушку и, поставив перед камином, старательно вытер. Она беспомощно цеплялась за него, забыв про стыд. Сейчас ей больше всего хотелось оказаться в постели и спать беспробудно до самой весны. Но тут произошло нечто странное. Какое-то непонятное ощущение пробилось сквозь пелену усталости и равнодушия. Чрезвычайно острое осознание его присутствия. За все восемнадцать лет своей жизни она никогда не испытывала ничего подобного. Она стоит перед ним обнаженная, а он словно ничего не замечает! И руки у него сильные и теплые.

Сабрина взглянула в его глаза, переливающиеся зеленым светом, и вздрогнула.

Но не от смущения.

Глава 15

Филип почувствовал этот невольный трепет и выругал себя. Он напугал бедняжку!

— Сабрина, все в порядке, я сейчас заканчиваю. Потерпите еще немного.

— Пытаюсь, — пролепетала она, но, встретившись с ним глазами, поняла, что, если Филип немедленно ее не отпустит, бросится ему на шею и станет осыпать поцелуями. О Господи, откуда эти развратные мысли, ведь порядочным девушкам и подумать об этом совестно! Наверное, все потому, что она еще слаба, больна и привыкла доверять ему, по крайней мере в этом. В чем именно?!

Неукротимое вожделение терзало Филипа. Нет-нет, он не посмеет воспользоваться беспомощным положением девушки! Каков негодяй! Ее трясет от холода, страха, озноба, а он готов взгромоздиться на нее! Ублюдок!

Не глядя на Сабрину, Филип натянул на ее плечи халат и усадил в кресло у огня.

— Вашему слуге пора снова потрудиться. — С этими словами он стащил с кровати одеяла и принялся менять постельное белье.

Сабрина молча наблюдала за ним. Рубашка Филипа распахнулась, открывая поросшую темными волосами грудь.

Она поспешно отвернулась и уставилась в огонь. Так-то лучше. В голову не лезет всякая чепуха, а тело не охвачено идиотским томлением. Все же она не переставала гадать о природе этих непонятных ощущений: внизу живота словно бились крыльями сотни бабочек, стоило лишь Филипу прикоснуться к ней. Разве подобает женщине поддаваться подобным чувствам, особенно невинной девушке?

Она представила Тревора и поежилась. Отвращение — вот что должна переживать любая девушка из приличной семьи. Ну что же, пусть это послужит ей хорошим уроком…

Сабрина проспала почти весь день и проснулась к вечеру. Открыв глаза, она несколько минут не шевелилась, вдыхая смесь слабых запахов лаванды от чистых простыней и жасминового аромата мыла. Осторожно подняв руку, она коснулась головы. Волосы совсем сухие и такие мягкие!

Вспомнив забавные причитания Филипа по поводу ее чересчур длинных и густых волос, девушка засмеялась, но тут же закашлялась и привстала, чтобы отдышаться. И не удивилась, услышав торопливые шаги.

— Немедленно выпейте, Сабрина. Это чай с медом. Мед смягчит ваше горло. Только помедленнее, вот так.

Сабрина с удовольствием осушила чашку, легла и окинула Филипа мрачным взглядом.

— По-моему, эта девушка просто безумна.

Филип поставил чашку на тумбочку и бессознательным жестом пригладил рыжеватые локоны Сабрины.

— Какая девушка? Я ее знаю?

— Та самая, с которой вы были помолвлены. Проговорились вчера, когда пытались вытянуть из меня подробности о моей жизни. Ее имя случайно слетело у вас с языка, тут вы и попались!

— Собственно говоря, тогда она была в здравом рассудке, разве что сейчас сошла с ума, но об этом мне ничего не известно. Кто знает, на свете все случается.

— Какой она была?

— Бесчестной и бессовестной. Понятно?

— Нет. Я считаю, что, если человек что-то пообещал или дал слово, он должен держаться до конца. Только нечеловеческие пытки могут вынудить его отказаться от клятвы.

— Тут я с вами полностью согласен и придерживаюсь того же мнения.

— Вы все еще тоскуете по ней, Филип?

— Тоскую? Что за ерунда! Да я вообще о ней не думаю и вспоминаю, лишь когда мы случайно сталкиваемся в обществе. Возможно, эти редкие встречи весьма полезны. Предостерегают от поспешных неразумных действий. Кстати, а почему вы решили, что она сумасшедшая?

— Но это же очевидно! С таким мужем, как вы, Филип, можно сэкономить на прислуге огромные деньги!

— Так значит, я неплохой лакей и повар, верно? Честно говоря, я сам радуюсь своим способностям. Особенно умению стряпать съедобную пищу. До сих пор я потерпел лишь одну неудачу!

— Неправда! Пусть хлеб и не поднялся, это еще ничего не значит! Так в чем же тут неудача? Объясните!

— Вы так и не доверились мне. Я сделал все мыслимое и немыслимое. Приводил самые разумные доводы, но все напрасно. Вы по-прежнему дичитесь меня. Все истории, которые я излагал, вас не тронули. Вы считаете меня своим врагом? Иначе отчего вы не хотите позволить мне вам помочь? Из вас уже вышла неплохая лгунья. Еще несколько лет — и вы превзойдете даже меня. Но разве между друзьями возможен обман?

Она сболтнула глупость об Элейн, и смотрите, во что это вылилось! Пришлось выслушать проповедь о доверии к ближнему. Черт возьми, пусть себе болтает!

Сабрина разгладила на коленях зеленое бархатное покрывало и уставилась на кроватный столбик.

Снова замкнулась, ушла в себя. Дьявол! Филип почти наслаждался нахлынувшей волной ярости.

— Поймите, — жестко бросил он, — что слуги, которые следят за порядком в этом доме, могут в любую минуту вернуться. Стало теплее, и снег тает. Если я вовремя доставлю вас в родной дом, никто ничего не узнает, и ваша репутация не пострадает. Кстати, Дьябло — это ваш конь? Дедушка его пристрелил?

Рыжеволосая головка так молниеносно вскинулась, что Филип едва не рассмеялся. Но вместо этого пригвоздил ее к месту строгим взглядом, надеясь привести в чувство.

— Откуда вы знаете о Дьябло? Мне в то время было только десять. Сестра взяла его без моего ведома и заставила прыгнуть через изгородь. Он… он не смог.

Даже сейчас при воспоминании о том ужасном дне у нее перехватило горло.

— Что с ним случилось?

— Он сломал ногу… пришлось его… как вы узнали?

— Вы бредили и выкрикивали его имя.

Опять это искаженное страхом лицо! Ему захотелось хорошенько ее тряхнуть.

— А о чем я еще говорила?

— О Треворе.

— Да, Тревор, — повторила она, отворачиваясь.

Филипу хотелось отшлепать ее, но, к сожалению, она еще слишком слаба, а когда поправится, будет уже поздно. Он медленно поднялся.

— Послушайте меня, Сабрина, что бы ни случилось с вами, я сумею помочь, но для этого должен знать, кто такой Тревор и что он сделал вам.

— Мои беды не имеют к вам никакого отношения, Филип. Я почти здорова. Завтра утром смогу встать с постели. Я буду вам очень обязана, если вы отвезете меня на почту в Боремвуд. Больше я не стану ничем вас обременять. Избавитесь от меня раз и навсегда.

— Честь офицера не позволит мне так поступить, Сабрина. Вы молодая леди, восемнадцати лет от роду. Я не имею права способствовать вашему побегу из дому, посадив на лондонский дилижанс. Вы представить себе не можете, какого рода люди могут встретиться вам в пути. Никогда и ни за что. Забудьте об этом и честно все расскажите.

Он гнется, но не ломается! И явно стремится настоять на своем, положив предел своей снисходительности.

Сабрина, не глядя на Филипа, покачала головой. Он молча встал и спустился на кухню готовить ужин, а девушка тем временем сосредоточенно обдумывала возникший в ее голове план. Несправедливо будет вмешивать этого честного доброго человека в грязные подробности ее побега. Лучше, если он останется в стороне.

Во время ужина Филип был на редкость немногословен, но Сабрина сознавала, что он не отступится. И все замечает: сколько ложек рагу она съела, сколько кусочков хлеба отломила. Он явно тревожится за свою подопечную. На какое-то мгновение она едва не поддалась искушению исповедаться, но тут же представила, какой ужас ожидает ее в Монмут-Эбби, вздумай она там появиться.

— Вы упоминали, что приехали с визитом к другу. — Сабрина, решила прервать затянувшееся молчание.