Страница 2 из 44
Всем этим концепциям свойственна также реакционная идеализация ранних периодов различных цивилизаций, когда низшие якобы добровольно повиновались высшим, а религиозность и основанная на вере мораль обусловливали наивысшую способность к творчеству.
Наконец все или почти все циклические концепции родились из твердой уверенности их авторов в глубоком кризисе, упадке и неотвратимой или отвратимой лишь с большим трудом гибели современной европейской культуры. Поэтому тема кризиса цивилизаций и в первую очередь цивилизации античной занимает в их исследованиях главенствующее место.
Циклические концепции пользуются популярностью в тех кругах историков, которые сознательно или бессознательно отождествляют всю современную культуру с культурой буржуазной, и в симптомах упадка последней видят доказательство гибели культуры вообще. Соответственно и разложение античной культуры как таковой трактуется ими как всеобщий абсолютный упадок, преддверие «темных веков», соотношение гибнущего старого и рождающегося нового остается в стороне.
Неправильное использование сравнительно-исторического метода, приводящее к вульгарной модернизации истории и созданию циклических концепций, не означает, однако, что самый этот метод порочен. Напротив, должным образом использованный, он позволяет выявить ряд частных и общих исторических закономерностей. К. Маркс, сравнивая обезземеливание римских крестьян во II–I вв. до н. э. и западноевропейских крестьян периода становления капитализма, сформулировал мысль о внешне поразительно сходных процессах, которые в разной исторической среде приводят к различным результатам (в Риме этот процесс, как известно, привел не к капиталистическому, а развитому рабовладельческому производству), и о том познавательном значении, какое имеет такое сопоставление[16]. К. Маркс вообще неоднократно обращался к античному материалу, сравнивая различные явления античной и капиталистической экономики, противопоставляя их и анализируя полученные от такого сравнения и противопоставления результаты. Такое сравнение в известной мере заменяет не всегда возможный в исторической науке эксперимент. Античный же мир особенно пригоден в качестве такой, условно говоря, лаборатории, поскольку ему в большей мере, чем иным предшествовавшим античности, с нею сосуществовавшим и непосредственно сменившим ее обществам, убыли присущи некоторые черты, не делавшие греко-римский мир капиталистическим, но получившие свое полное развитие при капитализме.
В. И. Ленин в заметках, которые он делал при чтении «Метафизики» Аристотеля, подчеркивал, что античные философы ставили перед собой вопросы, впоследствии вставшие и перед философами нового времени, и что их теории при всей, с нашей точки зрения, наивности, были как бы «пробными системами» по сравнению с философскими концепциями современности[17], подобными «пробными системами», как бы черновыми набросками, были и некоторые другие черты античности.
Таким образом, как мы видим, история античного мира и его культуры служит не только предметом исследования небольшой группы ученых, но является неиссякающим источником идей и концепций, игравших и играющих немаловажную роль в идеологической и политической борьбе. Отсюда особая актуальность изучения античности. Оно имеет целью не только критику антимарксистских концепций, но и более глубокое понимание закономерностей всемирно-исторического процесса.
Глава 1. Творцы и носители античной культуры
Кризис античной культуры по-разному понимался и понимается различными историками в зависимости от их общих, часто субъективных оценок этой культуры. Те, кто наивысшее ее достижение видел в искусстве, литературе, философии периода расцвета афинской демократии (VI–IV вв. до н. э.), всю последующую историю древности относили к эпохе упадка. Другие, напротив, высоко оценивали научные, технические и художественные достижения последующих веков, в частности римской культуры I в. до н. э. — I в. н. э., включая и эти века в период поступательного развития античности. Кризис для них датируется временем распространения в Римской империи восточных мистических учений, отхода от канонов античного искусства, основ античного мировосприятия и тому подобных явлений.
Исследователи-марксисты не отрывают историю развития культуры от истории породившей ее формации. Упадок экономики, основывавшейся на рабовладельческом способе производства, начался в Италии с конца I, в провинциях с середины II в. н. э. Тогда же стали зарождаться, а затем все более развиваться элементы будущего феодального способа производства. Рабовладельческая формация исчерпала возможности дальнейшего развития и соответственно исчерпала свои возможности та порожденная ею идеология, на которой зиждилась античная культура в пору расцвета создавшего ее общества. Попытки возродить ее, как мы увидим далее, оставались тщетными, новые идеи овладевали умами. С этого времени и начинается кризис культуры.
Однако следует учитывать, что ни античная культура, ни античный мир никогда не были неким вполне однородным целым. В некоторые периоды могло казаться, что греческая, а затем римская культура безраздельно господствовали во всем Средиземноморье. Но на самом деле ни специфические туземные социально-экономические отношения, ни культуры стран и народов, покоренных греками, а затем римлянами, никогда не умирали, а со временем, с упадком античных рабовладельческих отношений, они снова выдвигались на передний план. По мере упадка Римской империи разнородность ее частей становилась все более заметной.
Ядро и основы античной культуры сложились в наиболее передовых греческих городах-государствах — полисах, в первую очередь в Афинах. После завоевания Александром Македонским северо-западной Азии и Египта она распространилась в созданных преемниками Александра эллинистических царствах, вошла в соприкосновение с туземными культурами, частично влияя на них, частично испытывая их влияние. Возникла новая эллинистическая культура, оттеснившая, но не вытеснившая полностью древние культуры Востока. Когда на международную арену вышел Рим, покоривший одно за другим эллинистические царства и греческие полисы, Северную Африку, Западное Средиземноморье и придунайские территории, эллинистическая культура слилась с римской, и это сложное, синкретическое целое распространилось по всей огромной территории Римской державы. Повсюду возникли однотипные по планировке и устройству города, села, имения, так называемые виллы; в официальной практике и деловой жизни, в школьном обучении и литературе господствовали латинский и греческий языки; туземные боги стали отождествляться с греческими и римскими, их называли римскими и греческими именами, изображали в соответствии с заимствованными у греков и римлян стереотипами, чтили в святилищах, построенных по греко-римскому образцу. Провинциалы не только знакомились с греко-римской литературой, философией, ораторским искусством, правом, наукой, но и сами вносили богатый вклад во все эти отрасли культуры, учились и преподавали в Афинах и Риме, распространяли затем полученные знания среди своих соплеменников.
До недавнего времени в литературе по истории античности господствовало мнение о полной эллинизации и романизации римских провинций, но постепенно стало выясняться, что процесс этот далеко не всегда был так глубок, как это представлялось, и протекал очень неравномерно, так что в ряде случаев, как уже говорилось выше, культуры населявших римские провинции народов и племен продолжали жить и развиваться под внешним покровом эллинизации и романизации.
В качестве факторов, способствовавших романизации, обычно называют: расселение по провинциям римских граждан; тягу провинциалов к образу жизни и культуре римлян и греков; оживленные торговые сношения между провинциями и Италией, где приезжие провинциалы знакомились с местными обычаями; службу провинциалов в римской армии, где за 20–25 лет пребывания в легионах или во вспомогательных частях солдаты осваивали язык, религию и идеологию римлян, а затем, выйдя в отставку и получив в награду римское гражданство и земельный надел на родине, становились там оплотом римского господства и проводниками римского влияния; распространение в провинциях римского гражданства, первоначально предоставлявшегося весьма скупо, но постепенно дававшегося все большему и большему числу провинциалов, пока в 212 г. император Каракалла не объявил римскими гражданами всех уроженцев империи.
16
16 См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 19, стр. 120–121.
17
17 См.: В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 29, стр. 326.