Арканарский вор (Трилогия)

– Ну? – нетерпеливо вскинул брови король.

– У вас, кажется, три дня назад пропал перстень–печатка, которым вы метили свои указы, любезный брат?

– Печатка исчезла не три дня назад, а как минимум неделю, – буркнуло Его Королевское Величество, – нам с Альбуцидам просто недосуг было. Мы занимались нашими дочерьми.

– Гы–гы–ы… – согнулся вновь Одуван.

– Идиот, один духовный, другой физический, – попытался разогнуть его Арчи.

Он сказал это так выразительно, что покраснели все члены тайного совета, а король подозрительно посмотрел на Альбуцина, что–то недовольно крякнул, пожевал губами и наконец изрек свою королевскую волю:

– Предоставить вольным магам лучшие апартаменты. Далее, – Георг VII начал загибать пальцы, – накормить – это раз, напоить – это два, спать уложить – это три. И если завтра они подтвердят своё искусство, явив нашему взору перстень–печатку, мы, король Георг VII, воспользуемся их услугами и наймём для расследования одного очень щекотливого дела.

– А если не–е–ет? – прогудел Одуван.

– С шарлатанами у нас разговор короткий, – выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу Цебрер.

Одуван закатил глазки и начал оседать.

– Он опять уходит в астрал! – заволновался Арчи, пытаясь поддержать падающее тело.

– Так, может, он прямо сейчас нам и скажет, где перстень? – оживился Альбуцин.

– Быстро вой, – сердито прошептал Арчи, втыкая кулак куда–то в область печени «брата», – и вообще – ты же колдун! Колись, где перстень, гад!

– А–а–а!!! – послушно завыл Одуван. – Приду–у–урок! Откуда я зна–а–аю!!!

3

– Бежать, срочно бежать! – Одуван метался по отведенным им с Арчи покоям. – В ле–е–ес, в деревеньку родну–у–ую, к па–а–пе!!! Сразу он меня не убьё–о–от!

– Дикие у вас в деревне нравы. – Арканарский вор был, как всегда, невозмутим. – Чем ты своего предка достал?

– Так я на медве–е–едей охотиться любил… – Ностальгические воспоминания сразу успокоили Одувана. Он сел на краешек роскошной кровати. – Выйдешь за околицу, медведицей обернешься и в ле–е–ес.

– Почему медведицей?

– Медведей завлекать. Приманишь косолапого, – начал делиться опытом доморощенный маг, – и обратно в деревню бего–о–ом.

– И что дальше?

– Остановишься у своей избы, бабы ору–у–ут, разбегаются… Весело!

– Оригинальные у тебя забавки. Ну разбежались бабы, а медведь?

– Сзади пристроиться пытается, – оживился Одуван.

– Ну–ка, ну–ка, – Арчибальд тоже оживился. – С этого момента поподробнее. Какие ощущения?

– Хоро–о–ошие, – довольно прогудел Одуван. – Я как почую – в спину дышит, в человека превраща–а–юсь и с разворота мохнатому в пятак – бах!

– В пятак и в лесу можно было зарядить, – разочарованно протянул аферист.

– Я чё, дура–а–ак, что ли, на горбу его пото–о–м до дому переть?

– Так насчёт папы–то что?

– Да он тоже в медведя превращаться лю–у–у–бит. Вот и обознались малость. Я, понимаешь, как в пята–а–ак ему дал, сразу почуял, что это папа в медвежьем обличье, а мужикам–то сказа–а–ать не успел.

– Ну?

– Ну они его дрыном и отходили. Я сразу понял, что папа обидится. Ждать не стал, пока он в себя придёт. Вещички собрал, травки всякие и в город подался.

– Дикая у вас деревня.

– В лесу–у–у живем.

– Это я понимаю. Потому магический дозор до вас ещё и не добрался.

– Так… это… может, сбежи–и–им?

– Позорное бегство – это не мой стиль! – гордо заявил, вспоминая, сколько раз ему приходилось удирать во все лопатки от разгневанных девиц и разъярённой охраны. – Но если потребуется, я вытащу тебя отсюда в любой момент. И произойдет это не раньше, чем я добуду тебе то, что обещал.

– Что?

– Домик с жабами бе–е–е… Согласен?

– Ага, – радостно воспрял духом Одуван. – И выпивку с закуской ещё не приноси–и–или.

– Вот именно! Смотри всё не сожри, пока я нам на домик зарабатывать буду.

– Почему нам? Мне!

– Хорошо, тебе на дом, мне на дворец. Жди здесь, а я прошвырнусь, обстановку разведаю. Что–то здесь подозрительно. Какую чушь ни расскажу всему верят. Не все, правда, но верят! – Арканарский вор испарился так, как умел это делать только он, – абсолютно бесшумно.

Оставшись один, Одуван вновь затосковал. Его пугала городская жизнь, в которую он по собственной неосторожности вломился с медвежьей грацией. А ещё больше напугала внезапно пришедшая в голову мысль: его кинули. Пока он тут сидит, «младший братишка» уже драпает без оглядки где–то далеко за пределами королевского дворца. Что делать? Что делать?!! Может, в мышку превратиться и следом? Как король страшно пальчики загибал! Во–первых, во–вторых… а потом – чик, и голова с плеч! Доморощенный маг затрясся.

В дверь робко постучали. Одуван затрясся ещё сильнее, не в силах выдавить из себя ни слова. Дверь осторожно приоткрылась, и в образовавшуюся щель протиснулась голова в белоснежном колпаке. Вместе с ней в комнату ворвались умопомрачительные ароматы.

– Ужин для господ магов, с–с–согласно распоряжению короля… – судя по всему, шеф–повар, которому приказали лично обслужить гостей, боялся не меньше Одувана.

– фу–у–у… – обрел дар речи Одуван. – Давай скорей!

Шеф–повар тоже перевел дух и шагнул в апартаменты авантюристов. Следом шествовала толпа поварят с подносами в руках. Они начали шустро сервировать стол.

Закончив работу, кухонные работники поклонились и потянулись к выходу.

– Это всего лишь первый пришёл, – облегченно выдохнул Одуван, набрасываясь на еду. Перед его глазами возник загибающийся королевский палец, отсчитывающий мгновения его жизни.

Шеф–повар, покидавший апартаменты последним, побелел и рухнул в обморок прямо за порогом. Испуганные поварята прикрыли дверь и начали обмахивать начальство опустевшими подносами. Пока его приводили в чувство, Одуван успел опустошить стол назло подельнику, предательски бросившему его погибать тут во цвете лет, после чего вновь задумался о своей горькой судьбе. Интересно, как его будут казнить? Неужели просто перережут горло? Проклятые воры! Вот так всегда: кто–то ворует, а отдуваться приходится другим. Эх, найти бы гада! Одуван размечтался.

– Лично присоветую королю поса–а–адить злодея на кол! Королевские печатки воровать! Голову рубить не позволю. Только на кол! И ко–о–ожу… кожу живьём сдирать!

Только что открывший глаза шеф–повар снова закатил их. Поварята поняли, что самим им с припадочным начальством не справиться. Они подхватили шефа на руки и поволокли к главному виночерпию отпаивать болезного его любимым лекарством. На их беду главный виночерпий в своем рабочем кабинете, напоминавшем лабораторию алхимика, был не один. Искусный винодел Арманьяк, выписанный Георгом VII из далекой горной страны, только что обсудил с главным управляющим дворцового хозяйства Мажерье один очень важный документ, дающий дополнительные налоговые льготы на выделенные ему в личное пользование виноградники.

Управляющей как раз ставил на документ печать.

– Куда претесь?!! – взревел Мажерье, торопливо пряча королевское кольцо в карман.

Испуганные поварята выронили шефа и кинулись врассыпную. Мажерье с Арманьяком переглянулись.

– Оливьен, что с тобой? – заволновался управляющий, запирая за поварятами дверь.

Главный повар не подавал признаков жизни. Арманьяк торопливо накапал грамм двести своего самого лучшего лекарства, выдержавшего не одну перегонку и пять лет, не меньше, доходившего в дубовой бочке, выдернул из–за пояса кинжал, разжал им зубы больного и плюхнул всю дозу внутрь пациента. Пациент немного побулькал, открыл глаза и, увидев склонившегося над ним управляющего, вцепился в него, завопив во всю глотку:

– Шеф! Всё пропало! Нас раскололи!

– Спокойно, Оливьен, спокойно. Кто расколол? Как?

– Новый маг. Большо–о–ой такой, во! – Оливьен попытался изобразить габариты Одувана, развел руки, невольно отпустив отвороты ливреи управляющего, и вновь грохнулся на каменные плиты пола. – Он нам уже казнь придумал. Сначала на кол посадят, а потом живьём кожу сдирать будут.