Страница 48 из 77
Китеж-град
Михаилу Львову
Китеж-град, затонувшее чудо, Помнишь ты — то грабеж, то пожар. Как тебе голубая посуда, Под названием Светлояр? Может быть, снарядить водолазов, Чтоб тебя на поверхность извлечь? Не страшись, Китеж-град, если сразу Ты услышишь татарскую речь! Пусть тебя, Китеж-град, не пугает Молодой водолаз Абдулла. Он теперь от души помогает Делать наши большие дела! Мы спускаемся под воду вместе, Он в скафандре, на мне — скафандр. Он заводит татарские песни, Я — свои, вот какой кинокадр! Дай мне руку, мой друг подводный. — Больно жму? — Ничего. Пустяк. Ты свободный, и я свободный, Ты — татарин, а я — русак. Обступила вода живая, Отступила наземная тишь. Постоянно вопрос задавая, Мы идем: — Китеж-град, где ты спишь? Где твои переулки, заборы, Где безделье твое и дела? Где таинственные соборы И набатные колокола? Под ногами мешает что-то. Кто сюда это все приволок? Замечательная работа, Удивительный котелок. Не из меди он, а из кости, На затылке пролом и пробой. Век лежать бы ему на погосте, Он устроился под водой. Чей ты череп? Татарский? Русский? Сколько верст по земле прошагал? Он упал и тяжелым хрустом Рыбу донную распугал. Глухо стелется каменным днищем Малахитовая трава. И кого-то во тьме этой ищет Лошадиная голова. Зубы выщерены, смеется, Так и ждешь, что она заржет. Впечатленье, что в битву несется, Землю русскую стережет. Из поддонного можжевеля Саблю ханскую достаю. Как она под водой проржавела, А когда-то была в бою. А за нами вода бормочет, На поверхность бегут пузыри. А вода рассказать что-то хочет, Ну, немая, давай говори! — Ты чего это остановился? Что мешает тебе, Абдулла? Ты чему это так удивился? — Уцелевшим остаткам седла. Посмотри! — Он дает седловину, Что дошла к нам от древних времен. Кто сидел в ней, словчился ли вынуть Ногу воина из стремен?! За корягою хитрая щука. Тесно ей, изогнулась ужом. — Абдулла! Дорогой мой, а ну-ка Повоюй-ка подводным ружьем. Он прицелился, загарпунил, Взял за жабры: — В ней будет пуд! — На боках ее отсвет лунный, По спине у нее изумруд. Чешуя у нее золотая, Потрудился, видать, золотарь. Луч глубинный, по щуке играя, Превратил ее в царский алтарь. Где ты, Китеж? Скажите, рыбы! Не уху мы спустились варить! Но воды многотонные глыбы Не хотят ничего говорить. Тьма подводная зеленеет, Жмется к зарослям озера хвощ. В Светлояре никто не умеет Водолазам хоть чем-то помочь. Где ты, Китеж? Ответь! Не мучай! Золотые уста разомкни. Но в подводности этой дремучей Из историков — мы лишь одни. Никого. Никакого града. Ни надгробий и ни могил. Нет, так нет, ой ты, лель, ой, дид-ладо, Вот и час расставанья пробил. Подымаемся с Абдуллою, Как два света, мелькнувших в грозу. Не гитара у нас под полою — Щука хитрая с искрой в глазу. Светит солнышко над Светлояром, Пахнут дикой полынью стога. Так уверенно, видно, недаром Наступает на землю нога. Провода разгуделись протяжно От предчувствия скорой зимы. Был ли Китеж? А это не важно. Важно то, что реальность — мы. Абдулла говорит: — Вот мой домик, Дом хоронится в камыши. Ты запомни: двадцатый номер, Не забудь, из Москвы напиши! Абдулла! Пусть не будет тайной, По татарам давно я скучал, В годы бедствий и тяжких скитаний Миша Львов меня выручал. Абдулла черноглазый, как вальдшнеп, В скулах выражен весь Восток. В нем ни хитрости нет, ни фальши, Жизнь и молодость бьют, как ток.