Наследство Валентины

– Поздравляю, – выдавил из себя Джеймс, пытаясь разжать зубы.

Она неизменно брала над ним верх с тех самых пор, когда была четырнадцатилетним неуклюжим подростком с острыми коленками, но он так и не смог к этому привыкнуть и каждый раз с трудом удерживался от грубости.

Джесси Уорфилд, не обращая ни малейшего внимания на Джиффорда Попплтона, вице-президента балтиморского «Юнион-бэнк», решительно встала перед Джеймсом и, прищурившись, объявила:

– Вы хотели спихнуть меня в канаву на втором круге.

Темно-русая бровь издевательски приподнялась.

– Неужели?

Джесси встала на носочки, оказавшись нос к носу с Джеймсом.

– Вы прекрасно это знаете! И не пытайтесь лгать, Джеймс. Не будь я чертовски хорошим жокеем, наверняка свалилась бы! Но я удержалась в седле. Удержалась и как следует вас проучила!

– Совершенно верно, – небрежно бросил Джеймс, у которого так и чесались руки наподдать ей!

Вот и говори после этого о порядочности! Что взять с женщины! Будь на ее месте мужчина, тому и в голову не пришло бы напоминать проигравшему сопернику о неудаче. Впрочем... когда он все-таки выиграет, постарается хорошенько ткнуть ее носом прямо в грязь!

– Знаете, у вас губы потрескались, – ехидно сообщил он. – И даже с этого расстояния можно пересчитать все ваши веснушки! Одна, две, три... Господи, да на это уйдет не меньше недели!

Девчонка мгновенно отскочила.

– Попробуйте снова выкинуть такое и отведаете моего хлыста! – прошипела она и, прежде чем гордо удалиться, облизнула обветренные губы и погрозила Джеймсу.

– Но, Джеймс, – вмешался Джиффорд, – похоже, ты действительно собирался сбросить ее в канаву.

– Да, но понарошку. Просто хотел немного отвлечь ее. Но это чепуха по сравнению с тем, что она устроила мне на июньских скачках в Хэклфорде.

– И что же она сделала, это грозное создание?

– Я попытался потеснить ее немного, только чтобы проучить. Но она знает все грязные трюки! Так или иначе, девчонка немного отвела коня, как раз настолько, чтобы тот лягнул меня в ногу, притом с такой силой, что я вылетел из седла!

Джиффорд засмеялся, думая, что Джеймс все-таки довел девицу Уорфилд до точки кипения. Глядя вслед гордо удалявшейся Джесси Уорфилд, игравшей на ходу кнутом, он осведомился:

– Она выиграла те скачки?

– Нет, пришла последней. Потеряла равновесие и врезалась в другую лошадь. Началась настоящая свалка. Конечно, выглядело бы крайне смешно, если бы я не катался в это время по земле, пытаясь защититься от копыт. Только посмотри на нее, Джифф! Выше всех моих знакомых дам, смотрит мужчинам прямо в глаза, и, глядя на нее со спины, никто не скажет, что это женщина.

Джифф вовсе не был так уж уверен в правоте Джеймса, но мог понять гнев шурина, и поэтому лишь мягко заметил:

– Она прекрасная наездница.

– Да, надо отдать должное соплячке, черт возьми!

– Кто это рядом с Урсулой?

– Еще одна дочь Уорфилдов. Их всего трое. Старшая и самая младшая абсолютно не похожи на эту негодяйку. Обе прелестны, хорошо воспитаны, настоящие леди... правда... вероятно, не совсем, но все же достаточно близки к такому определению. Это Нелда, старшая. Замужем за Браменом Карлайслом, миллионером-судовладельцем. Пойдем я познакомлю тебя. Вы, наверное, не встречались, потому что обе дочери жили с тетей в Филадельфии и приехали сюда только два месяца назад.

– Брамен Карлайсл? Господи, Джеймс, да Карлайсл старше, чем форт Мак-Генри! Он сражался еще в революцию! И был свидетелем капитуляции Корнуоллса в Йорктауне. Древнее самой Земли! Сколько лет этой Нелде?

– Года двадцать два.

Джиффорд лишь фыркнул в ответ.

Явно раздраженная чем-то, Урсула послала в сторону мужа взгляд, обещавший неземное блаженство, если тот постарается избавить ее от Нелды Карлайсл.

Джиффорд с апломбом богатого банкира, каковым он и являлся на самом деле, галантно снял шляпу:

– Миссис Карлайсл, как я счастлив наконец познакомиться с вами!

– Взаимно, мистер Попплтон. Ах, Джеймс, примите мои сожаления по поводу последнего заезда. Джесси выиграла, хотя совершенно незаслуженно! Все дамы вокруг со мной согласились! Просто отвратительно! Уверена, отец поговорит с ней и как следует отчитает! Такое поведение недостойно настоящей леди и позор для всей семьи!

– Ваш отец, несомненно, побеседует с ней, Нелда. И вероятно, выпьет за ее здоровье лучшего шампанского! Ах, не смущайтесь, она чертовски хороша! Вам стоило бы петь ей дифирамбы, – неожиданно для себя бросился на защиту девушки Джеймс.

Господи, что же он за ублюдок!

– Что вы! – вздохнула Нелда, пристально разглядывая носки туфелек. – Подумать только, жокей! Что за увлечение для молодой девушки! – И, слегка вздрогнув, добавила: – Клянусь, я не могу пойти ни к кому на чай без того, чтобы...

Джеймс, который втайне был уверен в том, что Джесси заслуживает хорошей порки, еще с большим упрямством выпалил:

– Она превосходная наездница. Вам следует быть немного терпимее, Нелда. Она просто не похожа на остальных, вот и все.

– Возможно, – согласилась Нелда, легонько касаясь затянутыми в перчатку пальцами его плеча. – Ваша лошадь прекрасно скакала.

– Не так прекрасно, как лошади вашего отца.

– Все дело в том, что вы слишком рослый, Джеймс. Кстати, вы не приехали меня навестить. Теперь, став старой, почтенной замужней дамой, я чувствую себя гораздо свободнее, чем раньше.

Урсула тактично откашлялась.

– Что ж, Нелда, передайте привет Брамену. Нам нужно поскорее возвращаться. Мама гостит у нас до понедельника.

Теща. Джиффорд предпочел бы остаться здесь до полуночи. Его теще Вильгельмине не было равных. Джеймс, в отчаянной попытке сохранить рассудок, два года назад переселил мать из своего дома в Марафоне в очаровательный особнячок из красного кирпича на Джермен-сквер, недалеко от центра Балтимора. Тем не менее она частенько навещала Урсулу и Джиффорда, благо жила всего в миле от элегантного четырехэтажного здания, где обитали дочь с зятем, заявляя при этом, что задыхается в стенах своей крошечной убогой лачуги. Впрочем, она жаловалась непрерывно и каждую минуту пребывания в доме дочери.

Однако Нелда не подумала распрощаться и вместо этого лишь подвинулась ближе к Джеймсу.

– Надеюсь, дорогая Вильгельмина может подождать еще немного! Джеймс, мой дражайший муж упоминал о том, что вы собираетесь навсегда поселиться в Балтиморе.

– По крайней мере на этот год, – ответил Джеймс. – Кендлторп, моя йоркширская племенная ферма, в хороших руках. Марафон же, напротив, требует много сил и внимания.

– Марафон?

– Я назвал свой конный завод, вспомнив того эллинского воина, который погиб от разрыва сердца, успев перед этим добежать до Афин и рассказать о победе над персами при Марафоне. Будь у него одна из моих лошадей, он остался бы жив после того, как сообщил радостное известие.

– Но, Джеймс, – кокетливо надула губки Нелда, – вам следовало бы выбрать другое название, что-то более достойное, легче узнаваемое. Марафон звучит как-то уж слишком по-иностранному.

– Это и есть иностранное название, – вставила Урсула, – и довольно неприятное.

– О! – внезапно воскликнула Нелда, помахав рукой. – Это Элис и Аллен Белмонд. Сюда, Элис!

Джеймс словно оцепенел. Он взглянул на Джиффа, который, подмигнув шурину, весело воскликнул:

– Добрый день, Элис! Прелестно выглядите! Белмонд, – добавил он, кивнув человеку, который женился на Элис из-за приданого и теперь пытался вытянуть у тестя как можно больше денег, что, к счастью, ему не всегда удавалось.

Он старался разбогатеть на скачках, что, по мнению Джеймса, было так же сложно, как жениться на богатой девушке; впрочем, последнее Белмонду удалось довольно легко. Однако сегодня его лошадь пришла шестой из десяти.

От мрачных мыслей Джеймса отвлекли слова Белмонда:

– Я хотел бы, чтобы Соубер Джон покрыл одну из моих кобыл, Суит Сьюзи. Ваши цены высоки, Уиндем, но, возможно, дело того стоит.