Стихотворения

Падение Ворона

Когда Ворон был белым, он решил, что солнце чересчур белое. Решил, что сияние солнца уж слишком бело. Он решился напасть на него и одолеть. Он наполнился бешеной силой до самых краёв. Он наскрёб весь свой гнев и раздул его до небес. Он нацелился клювом в самое сердце солнца. Он рассмеялся всем своим существом И атаковал. От его боевого клича враз постарели деревья, Расплющились тени. Но солнце лишь вспыхнуло ярче; Разгорелось, и Ворон вернулся обугленным, чёрным. Он открыл было рот, но и голос его оказался угольно-чёрным. "Там, наверху, — наконец произнёс он, — Где белое — чёрное, а чёрное — белое, я победил".

Ворон и птицы

Когда орёл парил в рассветном изумрудном небе Когда кроншнеп рыбачил на закате под звон бокалов Когда ласточка падала камнем через женскую песню в пещере И стриж мчался сквозь дыхание фиалки Когда сыч уплывал от завтрашней совести И воробей счищал с себя вчерашние обещания И цапля вырывалась из бессемеровского сияния И синехвостка расстёгивала кружевные панталоны И дятел долбил всё дальше от плуга и розовой фермы И чибис кувыркался со стиральной машины Пока снегирь жирел на яблоневых почках И щегол набухал на солнце И вертишейка горбилась на луне И зимородок пялился с капельки росы Ворон раскорячился на пляже вниз головой среди отбросов, обжираясь упавшим мороженым.

Криминальная баллада

Жил-был человек и когда он родился Женщина упала между кораблём и пристанью На повороте от луны к солнцу Крики её мольбы затихли И когда он сосал И жадно приникал к горячей пище Голова старой леди кренилась, губы её расслаблялись Лишившись топлива, она стала просто маской Отражённой в коричневых полупустых бутылках И в глазах родичей Мелких кругах на блёклой коже И когда он бежал, с криком восторга хватаясь за игрушку Из-под металлолома дёрнулся старик Уставился на вощёные ботинки под боком И медленно забыл гомеровские смерти Пикирующее натуральное хозяйство Простой тёмной занавески И когда он прижал первую любовь животом к животу Жёлтая женщина замычала На полу, и муж глядел Сквозь обезболивающую маску И чувствовал картон своего тела И когда он гулял в саду своём и смотрел на детей своих Скачущих среди собак и мячей Он не мог слышать их глупеньких песенок и лая Из-за автоматов И криков и смеха в камере Спутавшейся в воздухе с его слухом И не мог он повернуть к дому Ибо женщина с жуткой болью каталась в пламени И взывала к нему постоянно Из пустого пруда золотых рыбок И когда он начал орать, защищая свой слух И колоть своё зрение в щепки Руки его внезапно покрылись кровью И теперь он бежал от детей и бежал от дома Держа окровавленные руки подальше от всего И бежал вдоль дороги и прямо в лес И под листвой он сел рыдая И под листвой сидел рыдая Пока не начал хохотать

Ворон на берегу

Слыша взрывы гальки, видя, как она скачет, Ворон прикусил язык. Видя, как пена морская громоздится горой, Ворон потуже завернулся в гусиную кожу. Чуя, как брызги от морских кореньев тают на загривке, Ворон вцепился пальцами в мокрые камешки. Когда запах китовой берлоги, омут последней молитвы краба Пробуравил его ноздри, До него дошло, что он на земле. Он понял, что ухватил Мимолётную часть Оглушительных криков и конвульсий моря. Понял, что стал лишним свидетелем, что никому не нужны Ни понимание его, ни помощь — Предельного усилия мозга в его крошечном черепе Хватило лишь на то, чтоб удивиться морю: От чего может быть так больно?

Претендент

Жил-был человек, и был он сильнейшим Из сильных. Он скрежетал зубами словно скалами. Хотя его тело стремилось наружу как поток со скалы Вливаясь дымом в глубокую глотку Он прибил там себя гвоздями из ничего Все женщины в мире не могли его сдвинуть Они приходили с искаженными камнем ртами Они приходили и солили своими слезами его раны от гвоздей Лишь добавляя горечь К его напряжению Он бросил ради них свою улыбку свою гримасу На глядящем вверх лице тела лежащего лицом вниз Неприступный как мертвец Его сандалии не могли его сдвинуть они высовывали язычки И гнили там где он крепился Все мужчины в мире не могли его сдвинуть Они надвигались на него своими тенями и тихими звуками Их доводы приносили облегчение Словно цветы вереска Его пояс не выдержал осады — он лопнул И упал разорванным Он ухмыльнулся Хор маленьких детишек пришёл чтобы сдвинуть его Но он глянул на них уголками глаз Поверх своей ухмылки И они навсегда утратили смелость Дубовые леса приходили и уходили на крыле ястреба Горы вздымались и опадали Он лежал распятый во всей своей силе На земле Ухмыляясь солнцу Сквозь щёлочки глаз И луне И всем атрибутам рая Сквозь швы лица своего Струнами губ своих Ухмыляясь сквозь атомы и распад их Ухмыляясь в черноту В звенящее ничто Сквозь кости зубов Порой с закрытыми глазами В бесчувственном испытании силы.