Страница 6 из 8
Ключ к истолкованию недоразумения, возникшего между горьким и Феррари, мы находим в показаниях Н.Н. Чебышева – судебного деятеля дореволюционной эпохи и ближайшего помощника генерала П.Н. Врангеля во время гражданской войны и в эмиграции. В октябре 1931 г. Чебышев поместил в парижской газете Возрождение статью, посвященную 10-летию потоплению яхты «Лукулл» под Константинополем[34]. Событие это произошло при обстоятельствах, сочтенных современниками в высшей степени подозрительными: яхта, стоявшая у самого берега и служившая штаб-квартирой генерала Врангеля[35], была протаранена на полном ходу итальянским океанским пароходом «Адриа», шедшим из Батума[36]. Сам верховный главнокомандующий спасся лишь потому, что за час до того сошел на берег. При этом весь архив и все крупные ценности и наличные денежные средства армии, находившиеся на яхте, погибли.
Спустя несколько месяцев после публикации в Возрождении очерка о «Лукулле» Чебышев снова вернулся к этому эпизоду в своих автобиографических записках. В фельетоне, напечатанном в день открытия процесса над П. Горгуловым, убийцей президента Франции Поля Думера, мемуарист в совершенно неожиданном аспекте упомянул и Феррари:
Кстати, о гибели «Лукулла», протараненного 15 октября 1921 г. на Босфоре итальянским пароходом «Адриа» в таком месте, где «Адрии» не полагалось совсем проходить. Имелись основания предполагать, что это сделано умышленно и на пользу большевиков. Только они одни были заинтересованы в несчастьи с Врангелем, который в момент потопления яхты, благодаря лишь счастливой случайности, на ней не оказался.
Но всё исчерпывалось по вопросу о прикосновенности большевиков к потоплению «Лукулла» этими предположениями до последнего времени.
Над такими делами, однако, встает фатум, вдруг, откуда ни возьмись, пронесутся Ивиковы журавли, небесные обличители.
И вот, уже здесь, в Париже, когда по случаю десятилетия крушения упомянули яхту главнокомандующего, шалость рока, точно набежавшая волна, прибила что-то, обломок чужого воспоминанья, улику против «советчиков».
Один мой собрат по перу, человек очень известный, серьезный, не бросающий на ветер слов, умеющий и говорить, и внимательно слушать, – назовем его Ф., – прочитал мой очерк «Гибель “Лукулла"» и поспешил меня осведомить. Вот вкратце то, что он рассказал: Ф. в 1922 г. жил в Берлине. В литературных кружках Берлина он встречался с дамой Еленой Феррари, 22-23 лет, поэтессой. Феррари еще носила фамилию Голубевой. Маленькая брюнетка, не то еврейского, не то итальянского типа, правильные черты, хорошенькая. Всегда была одета в черное.
Портрет этот подходил бы ко многим женщинам, хорошеньким брюнеткам. Но у Елены Феррари была одна характерная примета: у ней недоставало одного пальца . Все пальцы сверкали великолепным маникюром. Только их было – девять .
С ноября 1922 года Ф. жил в Саарове под Берлином. Там же в санатории отдыхал Максим Горький, находившийся в ту пору в полном отчуждении от большевиков.
Однажды горький сказал Ф-у про Елену Феррари:
– Вы с ней поосторожнее. Она на большевичков работает. Служила у них в контрразведке. Темная птица. Она в Константинополе протаранила белогвардейскую яхту .
Ф., стоявший тогда вдалеке от белых фронтов, ничего не знал и не слыхал про катастрофу «Лукулла». Только прочитав мой фельетон, он невольно и вполне естественно связал это происшествие с тем, что слышал в Сааарове от Горького.
По слова Ф-а, Елена Феррари, видимо, варившаяся на самой глубине котла гражданской борьбы, поздней осенью 1923 года, когда готовившееся под сенью инфляционных тревог коммунистическое выступление в Берлине сорвалось, уехала обратно в советскую Россию, с заездом предварительно в Италию <…>
Слова Горького я счел долгом закрепить здесь для истории, куда отошел и Врангель, и данный ему большевиками под итальянским флагом морской бой, которым, как оказывается, управляла советская футуристка с девятью пальцами[37]!
Воспроизводя свой мемуарный очерк в книжном издании, вышедшем в самом конце 1932 г., Чебышев заменил криптоним Ф. внешне более загадочным, а на деле более прозрачным – X[38]. Речь здесь явно идет о Владиславе Ходасевиче, товарище Чебышева по редакции Возрождения, бывшем в свой берлинский период в числе самых близких Горькому лиц. По записи Ходасевича можно точно определить дату, когда именно произошел их с Чебышевым разговор о полученном от Горького предостережении в отношении Феррари: «2 марта 1932: В баре (Чебышев, о Феррари). В Возр<ождение>»[39].
Свидетельство Ходасевича позволяет расшифровать ряд странных деталей в отношениях Феррари и Горького. Ее письмо к Горькому от 22 апреля становится яснее, если предположить, что оно является откликом на слух о причастности Феррари к «работе на большевичков», имеющий происхождением дом Горького – скорее всего М. Пешкова, у которого были тесные связи с высшим руководством ГПУ. Это слух, всплывший как раз накануне выхода Эрифилли[40], не мог не нанести вреда столь быстро налаживавшейся новой, литературной биографии Феррари, а вдобавок поставил самого Горького в щекотливое положение. Непоявление, вопреки первоначальным планам, «сказок» Феррари во втором номере Беседы – как и то, что их издание отдельной книжкой не состоялось, – могло быть прямым следствием этого слуха, заставившего, по-видимому, Ходасевича возражать против включения кандидатуры со столь сомнительной политической репутацией в число возможных авторов горьковского журнала. Затруднительность положения Горького в те дни 1923 г. заключалась и в том, что он нимало не сочувствовал намеченной жертве не совсем удавшегося террористического акта – генералу Врангелю, и вряд ли осудил бы героические побуждения, приведшие Феррари в контрразведку.
В советской печати ее биография была впервые освещена в сжатой преамбуле к публикации корреспонденции с Горьким в Литературном Наследстве .
Переписка Горького с Еленой Константиновной Феррари (псевдоним Ольги Федоровны Голубевой , 1899-1939) относится к 1922–1923 гг.
В годы гражданской войны Е. К. Феррари работала в большевистском подполье оккупированной немцами Украины и пропагандистом в частях армии. За участие в войне была награждена орденом Красного Знамени. С Горьким познакомилась в 1922 г. В 1923 г. в берлинском издательстве «Огоньки» вышла книга ее стихов «Эрифилли».
В начале тридцатых годов Феррари сотрудничает в журналах «Красная новь», «Новый зритель», «Пионер» и др.
Ниже публикуются десять писем Горького и десять писем Феррари[41].
Справка эта призвана была скорее замести следы, чем раскрыть истину. В ней не только не было ни малейшего намека на участие Голубевой в диверсионной деятельности, но и вообще о ее работе говорилось в таких туманных формулировках, что приходилось полагать, будто она была занята в основном пропагандистской деятельностью в частях (едва ли не Красной) армии. Однако самым странным в этой публикации был собственно факт включения переписки в том, посвященный «Горькому и советским писателям». Вправе ли мы говорить о Феррари как о профессиональном, настоящем писателе? И даже если ее можно, со всеми оговорками, отнести к литераторам русского Берлина или (как это сделано в антологии 1996 г.) к явлению «Серебряного века», то решение считать ее творчество фактом советской литературы – наряду, скажем, с Афиногеновым, Бабелем, Леоновым, Пастернаком, Алексеем Толстым и Фединым, представленными в этом томе, – не имело никаких веских оснований.
34
См.: Н. Чебышев. «Гибель "Лукулла". 15 октября 1921 года», Возрождение, 17 октября 1931. С. 4.
35
«С докладом мы ехали на “Лукулл”. Некоторые наши совещания происходили на нем же», - вспоминал Чебышев в этом очерке.
36
Ср.: «Гибель яхты “Лукулл”», Последние Новости (Париж), 1921, 20 октября, с. 1; «Гибель яхты “Лукулл”», Последние Новости, 1921, 21 октября, с. 1.
37
Н. Чебышев, «Близкая даль. Последние месяцы в Константинополе», Возрождение, 25 июля. С. 2-3. Для сравнения приведем фрагмент из недавно появившегося обзора истории советских спецслужб, в котором речь идет об этом же эпизоде. Однако о роли Феррари здесь не сказано ни слова: «Разумеется, как командующий сильной и хорошо организованной армии, генерал Врангель вызывал в Москве серьезные опасения. Поэтому были принято решение ликвидировать генерала, представив убийство как морскую катастрофу. Дело в том, что в Стамбуле штаб-квартирой Врангеля служила морская яхта “Лукулл”. В этом был глубокий смысл, так как в любой момент яхта могла сняться с якоря и уйти в море, увозя с собой генерала, его штаб и охрану. Вечером 15 октября 1921 года Врангель покинул яхту для деловой встречи, хотя обычно в такое время находился на ее борту. Именно это обстоятельство и спасло ему жизнь - как только стемнело, яхту, стоявшую на рейде около Галаты, протаранил итальянский пароход “Адрия”. Удар пришелся точно в то место, где находился кабинет и спальня генерала. Яхта моментально пошла ко дну, погиб один офицер штаба Врангеля - мичман Сапунов, все ценности генерала и его архив затонули... Следствие и суд над капитаном “Адрии” не доказали его злого умысла. Но ряд наблюдателей всё же отметили странные детали произошедшего. Во-первых, “Адрия" регулярно курсировала между Батуми и Стамбулом, что означало постоянный контракт с советскими торговыми организациями, который не мог заключаться с кем попало. Во-вторых, после того как “Адрия” потопила яхту, она не села на мель около берега и моментально остановилась. она не села на мель около берега и моментально остановилась. Для большого парохода это означает только одно - таран был точно рассчитан В-третьих, после гибели “Лукулла” пароходная компания, которой принадлежала “Адрия”, не только не уволила капитана, но и взяла его под свою защиту, согласившись выплачивать пожизненную пенсию вдове мичмана Сапунова, погибшего на яхте» (Александр Колпакиди, Дмитрий Прохоров. КГБ: спецоперации военной разведки (М.: ACT, 2000), с. 48-50).
38
См.: Н. Н. Чебышев. Близкая даль. Воспоминания (Париж, 1932), с. 348-350. На эту публикацию обратил внимание Габриэль Суперфин в заметке «Кое-что о Елене Феррари», Русская Мысль (Париж), 24 июня 1988, «Литературное приложение» 6, стр. XII. Рецензия А. Ренникова на книгу Чебышева была помещена в газ. Возрождение, 22 декабря 1932, с. 2.
39
Владислав Ходасевич. Камер-фурьерский журнал (М.: Эллис Лак 2000, 2002), с. 188.
40
В течение всего апреля 1923 интерес прессы к истории с яхтой был подогрет рассмотрением в константинопольском суде иска Врангеля к компании «Адриа». Ср.: «“Никому не говорите о гибели денег и драгоценностей с яхты”. Об иске генерала П. Н. Врангеля к итальянской компании “Адриа”. 1921-1926 гг.», Источник, 2003, № 1 с. 82-88.
41
Литературное наследство. Том 70, с. 565. Данные сведения повторены в кн.: Сто поэтесс Серебряного века. Антология. Составители и авторы биографических статей: М.Л. Гаспаров, О.Б. Кушлина, Т.Л. Никольская (СПб., 1996). С. 260.