Страница 2 из 3
Глава 2 Старый мотоцикл
Когда я проснулся, было опять светло, и воробьи громко чирикали на нашей яблоне. От их чириканья Лёха проснулся тоже. Он всегда просыпается, чтобы путаться под ногами. Мы вышли во двор и увидели папу. Папа сидел возле мотоцикла и продолжал думать. Он не спит после обеда, потому что давно вырос, потому что ему дальше расти нельзя, потому что тогда на него ничего из его одежды не налезет.
– А-а, – сказал он, увидев нас с Лёхой. – Проснулись?
– Проснулись, – сказал я. – А ты уже все внутренности нашёл?
– Все, – сказал папа, встал, взял мотоцикл за руль, нажал ногой на что-то – и оно как загрохочет, как затрещит, как затарахтит, как задымит, да так сильно, что мы с Лёхой с перепугу спрятались за яблоню, а Кузька залез на ее верхушку и оттуда противно так говорил свое мяу. И тогда папа, такой большой-пребольшой, сел на этот старый облезлый мотоцикл и… и поехал. Правда-правда! Он поездил по дорожкам, вернулся, подозвал меня к себе и говорит:
– Садись, Юра. Держись за руль.
Из дому вышла мама посмотреть, что тут так тарахтит и трещит, увидела, что я сажусь за руль, испугалась.
– Саша! – сказала мама испуганным голосом. – А если он упадёт под колёса?
– Не упадёт, – сказал папа. – Я его держать буду.
– Я не упаду, ма! – сказал я. – Я сам буду держаться крепко-накрепко.
И я сел на сидение, хотя очень боялся этого старого мотоцикла, вцепился в руль обеими руками, а ноги поставил на бак. Мотоцикл подо мной весь трясся, рычал и очень хотел упасть, так что папа едва его удерживал. Потом папа сел сзади и… и мы покатили. Теперь уже вдвоём. И выкатили прямо на улицу через калитку, потом покатили по улице, на которой никого не было, докатили до самого леса, развернулись и покатили назад.
И тогда все дачники стали выглядывать из калиток, и все мальчишки и девчонки выскочили на улицу и стали смотреть, как мы едем, и удивляться, потому что у них не было такого жёлтого мотоцикла, потому что папа нашёл его первым.
Честно вам скажу: в ту пору ничего интересного в том, чтобы кататься на мотоцикле, я не увидел. Он и рычит сильнее нашей старенькой машины, и бензином от него пахнет, и пачкается он, и трясётся.
Я слез с него, постоял немного, подумал чуточку и пошел за своим великом: на нём интереснее.
А папа в это время стал катать Лёху. И Лёха очень радовался и кричал от радости тоненьким голосом. Это потому, я думаю, что он ещё маленький и глупый и ничего не понимает. Он даже слезать с мотоцикла не хотел, а все мальчики и девочки стояли рядом и смотрели, как он не хочет слезать – такой он вредный. Поэтому папе пришлось ещё два раза прокатить его по улице туда и обратно, только тогда он слез.
После Лёхи папа катал других мальчиков и девочек, но радовались не все. Анюта, например, даже заплакала, когда слезла, и пошла жаловаться своей бабушке. Тоже ужасно вредная девчонка.
Глава 3 Конь – это лошадь, а мотоцикл – совсем другое
За ужином папа сказал маме:
– А что если купить ребятам мотоцикл? Настоящий. А? Пусть учатся. В жизни пригодится.
– Ты что? – удивилась мама. – Юре ж ещё только будет пять, а Лёхе всего два с половиной! Они ж ещё только растут! У них ещё кости не окрепли! Они ж разобьются! Насмерть! Или искалечатся.
– С чего бы это вдруг? – очень удивился наш папа и даже забыл про свою вилку, на которой сидела картошка. – Казаки, например, – сказал папа, – сажали своих сыновей на коня, едва те начинали ползать.
– Так то конь, живое существо, к тому же умное, – сказала мама. – Я в детстве сама ездила на лошади и знаю. А мотоцикл – бестолковая железяка.
– Так чем раньше они на эту железяку сядут, тем толковее она будет, – сказал папа и съел свою картошку.
– А как это отразится на их здоровье? Вибрации, шум и всё такое? Ты об этом подумал? – спросила у него мама.
– Так ведь… это… как его… – сказал папа и почесал затылок, чтобы лучше подумалось. – А хоккей! – обрадовался он. – Там, что, нет тряски? А клюшкой по голове – это как? Вон какая малышня занимается хоккеем! И ничего. А гимнастика? Там с брусьев или с перекладины так можно навернуться, что и костей не соберёшь. А бокс…
– А деньги! – сказала мама. – Где мы возьмём такие деньги? Он же, твой мотоцикл, небось, кучу денег стоит! А мы собирались покупать компьютер…
– Между прочим, компьютер в их возрасте вреднее мотоцикла, – сказал папа и посмотрел в окно. Но в окне ничего не было, кроме цветов и крапивы. Тогда он подумал-подумал и сказал: – А мотоспорт – это свежий воздух, движение, соперничество… А деньги наскребём как-нибудь… со временем. Или, лучше всего, я этот мотоцикл сам переделаю на маленький. А потом… потом купим настоящий.
Тогда мама подумала-подумала, но затылок чесать не стала, потому что у нее длинные волосы, и сказала:
– Если просто кататься – нет смысла. Вон мальчишки гоняют на мотоциклах по дачному посёлку – от них только шум, дым и никакого толку, – сказала мама. – А в городе не погоняешь: сразу под машину попадёшь. Если уж заниматься, то серьёзно. Тогда я «за» руками и ногами, – и мама показала, как она «за» руками, а ногами показывать не стала. – Но в таком случае ты берёшь это дело на себя и записываешь их в секцию. Если туда записывают таких маленьких.
– Раньше, если мне не изменяет память, записывали, – сказал папа и почесал в затылке, чтобы лучше вспомнилось. – А с какого возраста, не знаю. Но тогда был ДОСААФ и были секции.
– Ты бы ещё вспомнил, как было сто лет назад при царе Горохе, – рассердилась мама. – Тогда не только ДОСААФ был, но и кое-что ещё.
– Про сто лет назад я не помню, – сказал папа. – Может, кое-что ещё было, кроме царя Гороха, но меня тогда не было. А когда я был, секции тоже были.
– Вот и узнай, – сказала мама. – И сколько это будет стоить.
– Узнаю, – сказал папа. – У меня есть телефон приятеля, с которым мы в институте гоняли на мотоциклах. Он и сейчас имеет какое-то отношение к этому спорту.
А я очень удивился, что мама всё знает про коня, хотя когда-то ездила на лошади, а папа когда-то гонял на мотоцикле, хотя и не помнит, когда. И тогда я спросил папу удивительным голосом:
– На вот этом вот, на жёлтом? – спросил я папу.
– Нет, – сказал папа. – На другом.
– Па, а я тогда какой был, когда ты гонял?
– Тебя тогда совсем не было, – сказал папа сердито.
– А мама?
– И мамы не было.
– А бабушка?
– И бабушки не было тоже. Никого не было. Я один был.
И мне так стало жалко своего папу, что я чуть не заплакал и поэтому забыл спросить маму про лошадь и коня.
Но больше всего мне помешал спрашивать Лёха, о котором все позабыли. Он сперва размазывал кашу по своему лицу, а потом помазал ложкой и мою щёку. Пока я вытирал щёку, плакать совсем расхотелось. И я спросил маму:
– Мам, – спросил я. – А ты только на лошади ездила? А на коне не ездила?
– Ездила и на лошади и на коне, – сказала мама. – Потому что это одно и тоже. А мотоцикл – совсем другое.
Глава 4 Там будет видно
Прошло несколько дней, и я позабыл о разговоре папы с мамой и со мной, потому что Лёха, как я уже говорил, был в это время занят манной кашей.
Все эти дни рыжий мотоцикл стоял в сарае, ожидая, когда его заведут и он поедет. А завести его мог только папа.
Признаться, меня совсем не тянуло к этой рыжей железяке. Я катался на своем велике по нашим узким дачным улочкам наперегонки с другими мальчишками. И Лёха тоже катался на своём велике. Нам и так было хорошо и весело. И Лёха мне не мешал. Тем более что он больше всего любил возиться в песочнице с другой малышней, нагружал песком машинки, дудел, рычал и отнимал у всех всё, что ему нравилось. А если не удавалось отнять, то громко плакал и кидался песком. Он уже тогда становился врединой, и если бы я знал, что из него выйдет через несколько лет, то упросил бы маму не привозить его домой из того дома, где получаются маленькие дети. Или чтобы привезли маленькую девочку.