Лабиринт

– Ты лжешь. Пойми, Ханна, это не Шерлок приняла решение об использовании ее в качестве наживки. Конечно, самой ей очень этого хотелось, но, повторяю, решение принимала не она. И уж кому-кому, а тебе не следовало раскрывать рот по этому поводу. Получается, что ты предоставила журналистам информацию с единственной целью: чтобы у Бюро возникли проблемы и неприятности. Для специального агента это крайне непрофессиональный и недопустимый поступок.

– Я ничего не рассказывала журналистам. Ты не можешь доказать, что это сделала я. Если судья приказал снять наручники с Марлина Джоунса, то почему он не мог вывалить и это репортерам? Почему бы и нет?

– Потому что об этом сразу же стало бы известно, вот почему. Послушай, Ханна, я не хочу, чтобы ты работала в моем подразделении. Думаю, тебе пора перевестись куда-нибудь в другой отдел. Ты хороший агент, но в моей команде для тебя нет места.

– Неужели эта маленькая тварь так хороша в постели?

– Специальные агенты не говорят так о других специальных агентах. Это совершенно неприемлемо, и я этого не потерплю.

Ханна медленно поднялась, оперлась ладонями о край стола, за которым сидел Сэвич, и, наклонившись к нему, попросила:

– Скажи мне, что ты в ней нашел. Скажи, чтобы я могла это понять. Ты ведь клялся мне, что никогда не позволишь себе никаких серьезных чувств по отношению к кому-либо из своих сотрудников. Но вот ты увидел эту маленькую шлюшку и разом про все забыл.

Сэвич тоже встал и, глядя на Ханну в упор, заговорил:

– Послушай, брось ты все это. Шерлок не сделала тебе ничего плохого. Если тебе хочется на кого-нибудь излить свою злость, то вот он я к твоим услугам. А Шерлок оставь в покое. Да, кстати, мне также известно и то, что ты позвонила репортерам в Сан-Франциско и сообщила им адрес, по которому проживала Шерлок. Ты осложнила расследование дела, Ханна, замутив воду из-за своей глупой ревности. Если после этого ты хочешь остаться в Бюро, советую тебе быть с сегодняшнего дня крайне осмотрительной в своих поступках. Я свяжусь с Диком Петти из отдела личного состава, ты сможешь обсудить с ним вопрос о переводе в другой отдел не откладывая.

– Но скажи мне почему? Почему именно она?

– Знаешь, я, пожалуй, не сумею тебе ответить, – медленно проговорил Сэвич, в то время как перед его мысленным взором возникло милое личико Лейси. – Мало ли как в жизни бывает. До свидания, агент Пэйсли. Я позвоню в отдел личного состава немедленно.

Ханна выругалась, но достаточно тихо, так что Сэвич позволил себе сделать вид, что не слышал. Его, пожалуй, даже обрадовало, что гнев Ханны в какой-то мере переключился с Лейси на него. Впрочем, он никогда не желал причинять Ханне боль, как никогда и не поощрял каким-либо образом ее чувства. Сняв трубку, он переговорил с Диком Петти, затем позвонил Ханне и сообщил, что Петти ждет ее.

После этого Сэвич вздохнул, повернулся к МАКСИН и очень скоро был уже в совершенно ином мире, где чувствовал себя как рыба в воде, как царь и бог и где все было под его полным и безоговорочным контролем. Он принялся в очередной раз внимательно изучать материалы, касающиеся Марлина Джоунса, напряженно размышляя о том, где тот может скрываться и действует ли он в одиночку или в компании с кем-либо еще.

На экране компьютера возникла фотография отца Марлина, Эразмуса Джоунса, переснятая с его водительских прав. Может быть, Эразмус и Марлин сейчас где-то прячутся вместе? Участвовал ли Эразмус в убийствах, совершенных в Денвере, Сан-Франциско или Бостоне? Кто взял напрокат «форд-таурус» – он или его сын? Если это сделал Эразмус, то скорее всего сейчас отец и сын скрывались от полиции вместе.

Сэвич погрузился в изучение досье Эразмуса и Марлина и так увлекся этим занятием, что оторвался от него, только услышав голос Джимми Мэйтланда.

– На поле Мэйтланд, Сэвич и МАКСИН, – тоном спортивного комментатора объявил с порога помощник директора ФБР. – Ну и как у вас продвигаются дела с вашей электронной подружкой?

Сэвич, сморгнув, с трудом оторвался от экрана и взглянул на Мэйтланда.

– Здравствуйте, сэр. Могу я вам чем-нибудь помочь? Марлина Джоунса еще не взяли?

Джимми Мэйтланд с мрачным видом покачал головой;

– Нет, пока не взяли, но скоро возьмут. Все основные пути, по которым он может смотаться из Бостона, перекрыты нашими агентами и местной полицией. Да, кстати, Большой Джон Баллок достал все наше бостонское отделение – он во что бы то ни стало хочет встретиться с агентом Шерлок. Похоже, она нужна ему, чтобы в предварительном порядке привести ее к присяге и взять у нее показания. Вероятно, у этого типа есть какой-то план, и он хочет приступить к его реализации прямо сейчас, до того как Марлина поймают и снова возьмут под стражу. Что будем делать?

Сэвич откинулся на спинку стула. Джимми Мэйтланд тяжело опустился на один из стульев для посетителей.

– Ситуация непростая, верно? – заговорил Диллон. – Я был бы рад, если бы Марлин треснул этого Баллока посильнее.

– Теперь уже поздно жалеть о том, чего не случилось, Скажите, Сэвич, как по-вашему, Баллоку удастся навредить Шерлок?

– Нет. Кроме того, с нами будет юрист. Я думаю, главная цель Баллока не в том, чтобы навредить Шерлок, а в том, чтобы натравить на нее прессу, сделать так, чтобы всем казалось, будто она в чем-то виновата, и таким образом оправдать Марлина Джоунса. Но это совершенно невозможно, Баллок плюет против ветра.

– А если один из врачей умрет, это станет более чем невозможным – немыслимым.

– Если врач умрет, Джон Баллок скорее всего будет добиваться, чтобы действия его подзащитного квалифицировались как непредумышленное убийство. Он будет пытаться доказать, что действия Марлина не были спланированы заранее и представляют собой результат эмоционального срыва невменяемого человека, потерявшего контроль над собой и испытывающего непреодолимый страх перед тем, что должно с ним произойти. – Сэвич резко выпрямился и сцепил пальцы в замок. – Ну что же, давайте организуем Баллоку встречу с Шерлок. Я думаю, она прекрасно справится с этой задачей. Кто знает – может быть, мы даже сможем выжать из этой встречи что-нибудь полезное для хода расследования.

– Вы считаете возможным, что Марлину каким-то образом станет известно о приезде агента Шерлок в Бостон и он попытается добраться до нее? – раздумчиво проговорил Мэйтланд.

– Да, именно по этой причине я считаю, что нам следует отправиться в Бостон, – подтвердил Сэвич с каменным лицом.

– Шансов на успех тут очень мало. Их практически почти нет.

– Да, но при малейшей вероятности удачи стоит попробовать. Впрочем, я один не могу принять решение. Мне надо будет поговорить с Шерлок. Но вот о чем я подумал. Скорее всего, Марлин не узнает о том, что агент Шерлок собирается в Бостон, – если только мы не организуем соответствующую утечку информации в прессу. А если даже и узнает – надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться расправиться с ней.

– Лично я не считаю Марлина Джоунса сумасшедшим, да, насчет утечки – Большой Джон Баллок сам даст знать обо всем репортерам, можете не сомневаться. Но вы правы: окончательное решение за Шерлок. Хотя вы ведь уже знаете, что она скажет, верно, Сэвич?

– О да.

– Репортеры уже собрались. Целая толпа набежала – как мухи на падаль, – сказал Джимми Мэйтланд, громко высморкавшись, сунул носовой платок в карман пиджака и отошел от окна офиса Большого Джона Баллока, расположенного на двадцать третьем этаже высотного здания. Мэйтланду все происходящее было не очень-то по вкусу, но он был уверен, что благодаря организованной утечке информации Марлин Джоуне наверняка узнает о том, что Лейси Шерлок в Бостоне. Его бы не удивило, если бы Лейси сама позвонила в газеты и сообщила о своем приезде – так ей хотелось изловить Марлина.

Базз О'Фаррелл, специальный агент бостонского отделения ФБР, покачал головой.

– Меня всегда удивляет, – сказал он, – почему вместо одного репортера присылают сорок, причем у каждого по два микрофона, а телекамер нагоняют столько, будто собираются снимать историю Второй мировой войны, от начала и до конца. И почему все они при этом орут как оглашенные? Этого проклятого судью, который приказал расковать Джоунса, я бы расстрелял, но на репортеров патронов не напасешься. Чтобы их истребить, нужен какой-нибудь хороший злобный вирус.