Страница 53 из 64
Савич медленно опустил оружие, не в силах поверить собственным глазам. Просто не мог! Подумать только, ворваться в мирное кафе и до смерти перепугать ни в чем не повинных людей!
Он сунул оружие в кобуру, вынул жетон ФБР, подошел к человеку с ножом и, показав жетон, громко объявил, чтобы слышали все:
— Простите, что переполошил всех, но я ищу женщину. Лет двадцати пяти, высокая, светловолосая, очень бледная. Однорукая. Она сюда заходила? Через кладовую, как я?
Все молчали. Савич проверил туалеты и в конце концов смирился с тем, что Тамми не догнать. Должно быть, она затаилась в кладовой, рассчитывая, что он ворвется в кафе, а она тем временем улизнет. Он извинился перед хозяином и вышел на тротуар.
И в этот момент Савич мог бы поклясться, что слышит смех, тихий, невероятно злобный, от которого волосы встали дыбом. Но ведь рядом никого не было!
Он чувствовал себя таким бессильным, растерянным. Неужели у него начались галлюцинации?
Савич, едва передвигая ноги, направился к фотостудии и снова ошеломленно остановился. Когда он вырвался отсюда, здесь царил настоящий ад. А теперь… ни патрульных машин, ни «скорой», ни пожарных. Все тихо, спокойно, словно ничего не произошло.
Он вошел внутрь. Трое агентов тихо переговаривались между собой. На Познер не оказалось ни следа от ожогов. Они молча уставились на Савича. Тот вышел, рухнул на деревянную скамью у фотостудии и сжал голову ладонями.
Впервые за все время службы он подумал, что начальство должно передать это дело другому агенту. Он провалился. Дважды.
Кто-то положил руку ему на плечо. Савич неохотно поднял глаза. Рядом стоял Тедди Тайлер.
— Мне очень жаль, парень. Должно быть, она в самом деле что-то необыкновенное, если сумела от вас ускользнуть.
— Да, — кивнув Савич, почувствовав себя чуть-чуть лучше. — Именно что-то. Мы возьмем ее, Тедди. Только пока не знаю как.
Она все еще здесь, в Бар-Харборе, вместе с Мэрилин. Должна быть. Ему необходимо организовать грандиозную охоту на человека.
В этот момент он отчетливо понял, что даже если они не найдут ее, она-то как раз намерена разыскать его. Будет преследовать, гоняться, выслеживать. И как милосердному Боженьке известно, найти его куда проще.
Боже, как холодно, как чертовски холодно! Выдержать это не было никакой возможности. Самое странное, что она так и не пришла в сознание до конца и не совсем понимала, что происходит и где она находится. Только дрожала, нет — тряслась от холода, проникавшего в самые кости, леденившего, лишавшего способности двигаться.
Откуда-то возник Саймон. Именно он, потому что она ощутила его запах, проклятый запах… прекрасный запах. Запах мужчины. Такой же сексуальный, как завивавшиеся на концах волосы. Он обнял ее, прижал к себе так сильно, что она уткнулась в его шею, слушая мерный и сильный стук сердца.
А он ругался. Последними словами, которые Савич никогда не произносил даже в минуты самого отчаянного гнева, что в их совместном детстве бывало довольно часто. Сколько же времени прошло с тех пор! И до чего же иногда плохо быть взрослым!
Она прильнула теснее, наслаждаясь его теплом. Конвульсивная дрожь унялась, мозг снова начал функционировать.
— Где мы, Саймон? — шепнула она в его ключицу. — И почему так холодно? Они бросили нас на берегу фьорда?
Он гладил ее по спине, согревая широкими ладонями. Потом подмял под себя и накрыл своим телом.
— Думаю, мы в Швеции, Здесь слишком холодно для Средиземного моря и яхты Йена. Я сам проснулся совсем недавно. Они чем-то нас одурманили. Помнишь?
— Да. Никки силой заставил меня выпить что-то. Ты к тому времени скорее всего был уже без сознания. Сколько времени прошло?
— Часа два. Мы в спальне, и обогреватель не работает. Дверь заперта, на постели нет ни одеял, ни простыней. Я только сейчас сообразил, как ты замерзла. Согрелась немного?
— О да, — пробормотала она, — определенно лучше. Он долго молчал, прислушиваясь к ее дыханию, ощущая, как она постепенно расслабляется.
— Лили, — начал он, неловко откашлявшись, — понимаю, что для такого разговора это очень необычное место и совсем неподходящее время, но я должен быть честным до конца. Тебе не повезло с обоими мужьями. Думаю, тебе необходим кто-то вроде консультанта, который помог бы определить совершенно новые критерии по выбору третьего супруга.
Она подняла голову, провела пальцем по его заросшему подбородку и тихо обронила:
— Возможно, но я все еще замужем за вторым.
— Недолго осталось. Теннисон скоро станет еще одной печальной страницей твоей биографии. Потом он превратится в воспоминание, и ты будешь готова к работе со своим консультантом.
— Он пугает меня, Саймон. Женился для того, чтобы завладеть моими картинами. Пичкал меня депрессантами. Возможно, пытался убить меня, перерезав тормозные шланги в «эксплорере». Если он и страница, то просто ужасная, может, самая плохая, а моя биография не настолько велика, чтобы все это выдержать. Для души просто вредно общаться сразу с Джеком Крейном и Теннисоном Фрейзером.
— Разведешься с ним, точно так же как развелась с Крейном. Тогда и определимся с критериями.
— Хочешь быть моим консультантом по брачным вопросам?
— Ну а почему бы нет?
— Я даже не знаю ни твоей специализации, ни опыта в этой области.
— Это мы обсудим позже. Расскажи о своем первом муже.
— Ладно. Его зовут Джек Крейн. Он был еще хуже Теннисона. Ударил меня, когда я была беременна Бет. Правда, в первый и последний раз. Я позвонила Диллону, он тут же ринулся мне на помощь и избил Джека до потери сознания. Выбил ему три идеально белых зуба. Сломал два ребра. Поставил по фонарю под глазами и едва не вывихнул челюсть. А потом научил меня приемам борьбы, чтобы я всегда могла защитить себя от подобных типов.
— А после развода он еще появлялся? У тебя была возможность врезать ему?
— Нет, черт побери, ни разу. Вряд ли из страха передо мной. Скорее боялся, что Диллон напустит на него все чикагское отделение ФБР и тогда ему несдобровать. Знаешь, Саймон, я сомневаюсь, что консультант сможет мне помочь. Поверь, я долго думала, перед тем как согласиться на предложение Теннисона, помня о печальном опыте с Джеком.
— Значит, не слишком долго. И не слишком мучительно. К сожалению, ты так и не выработала достойных критериев, поэтому и нуждаешься в консультанте, чтобы видеть вещи в правильном свете.
— Нет, дело не в этом. Просто я чертовски плохо разбираюсь в мужчинах, и ничего тут не попишешь. Так что твои консультации вряд ли помогут. Кроме того, ты мне не нужен. Я уже решила, что больше никогда не выйду замуж, и консультанты ни к чему.
— Но ведь далеко не все мужчины таковы, как твой первый или второй муж. Взгляни хотя бы на Шерлок! Думаешь, у нее когда-нибудь возникла хоть тень сомнения относительно мужа?
Он скорее ощутил, чем увидел, как она пожала плечами.
— Диллон — редкая птица. Для него критериев еще не найдено. Он просто чудесный, лучше его нет, вот и все. Таким родился. Шерлок — самая счастливая женщина на свете. Она это знает: сама мне говорила.
Лили немного помолчала, и он почувствовал, как она потихоньку расслабляется, успокаивается… и это сводило его с ума. Он поверить не мог, что отважился сказать ей такое.
— Знаешь, — тихо сказала она, — я начинаю думать, что стоит мне выйти за нормального мужчину, как он тут же превращается в мистера Хайда. Немедленно опускается ниже низкого. Но думаю, ты по-прежнему будешь настаивать, что во всем виноваты мои неверные критерии.
— Говоришь, все мужчины превращаются в мистера Хайда?
— Возможно. Все, кроме Диллона. Не притворяйся, будто не понял! Я свято верила, что и Теннисон, и Джек — прекрасные люди. Любила их, считала, что они любят меня, восхищаются мной и моими работами. И Джек, и Теннисон твердили, как я талантлива и как они мной гордятся. Вот я и выходила за них. И даже была счастлива, по крайней мере месяца два. К тому же Джек дал мне Бет, и я никогда не пожалею, что стала его женой.