Импульс

— Привет, зови меня Оторва. Я все тебе здесь покажу. Хотя, кажется, тебе не очень-то нужна моя помощь. Ты все и так знаешь. Но будут вопросы — только позови.

Костюм плотно облегал тело Рафаэллы и был бледно-голубого цвета. Гетры ей были не нужны, она всегда считала их слишком претенциозными, особенно когда находишься в таком шикарном месте. Рафаэлла уже задавалась вопросом: где же местные жители, есть ли они вообще в этих частных владениях? Наконец она увидела трех или четырех местных темнокожих женщин — они следили за раздевалками для гостей. Симпатичные женщины, молчаливые и почтительные, и Рафаэлле стало интересно, что они думают об этом невероятном месте.

Расположившись на лежащем на полу мягчайшем кожаном мате, Рафаэлла начала тренировку. Растянувшись во всю длину, она внимательно оглядывала всех присутствующих — мужчин и женщин. Лица их казались приветливыми, особенно у мужчин.

Рафаэлла делала махи ногами, когда снова увидела его.

Это был тот самый мужчина, который утешал ее сегодня утром на пляже. Он поболтал с Оторвой, потом немного размял плечо и отправился в мужскую раздевалку.

Когда мужчина снова вошел в зал, на нем были шорты, кроссовки и белая футболка. Под мягкой белой материей Рафаэлла заметила эластичную повязку вокруг груди и на плече. Утром она не видела на нем бинтов.

Он был отлично сложен. Ему было чуть за тридцать, как подумала Рафаэлла. Черные как смоль волосы, синие глаза, да и фигура просто замечательная: мускулистые бедра, как раз в ее вкусе. Мужчина, для которого подтянутость всегда имела и будет иметь большое значение. У него было волевое, жесткое лицо, обещающее и твердый характер, и душевные тайны. Это был мужчина, которого нельзя не заметить и не запомнить.

Он огляделся по сторонам и заметил Рафаэллу. Она приветливо кивнула.

Маркус направился к ней.

— Доброе утро, — поздоровался он и протянул руку. — Сегодня утром я забыл представиться. Мое имя Маркус Девлин.

«А у него приятная улыбка».

— Меня зовут Рафаэлла Холланд.

— Вы недавно приехали?

— Да, вчера днем. Из Бостона. Даже не представляла себе, что это так приятно: скинуть с себя одежду и при этом не замерзнуть. Дома погода просто…

— Да, знаю. Я был в Бостоне в прошлом месяце. Продрог до костей.

Рафаэлла улыбнулась:

— Вы ирландец.

— В беседе я обычно говорю, что только наполовину ирландец, а вторая половина моих корней из Южного Чикаго.

— Мне казалось, что в Южном Чикаго население в основном черное.

— Так и есть. А в душе я больше католик, чем папа римский.

— Тогда, ради всего святого, что вы делаете здесь?

— Вам это не нравится? Возможность делать то, что заблагорассудится? А мне казалось, что красивая девушка должна от всей души наслаждаться подобной свободой.

— Если бы моя мама знала, где я нахожусь, она, наверно, обратилась бы в католичество и молилась бы день и ночь о моей заблудшей душе. Вы не поверите, что я видела сегодня утром за завтраком…

Маркус удивленно приподнял черные брови. Он явно был заинтригован и ждал продолжения, но его не последовало.

— А дальше? Вы не договорили.

— Просто одна парочка наслаждалась свободой. Занятная формулировка, не так ли? Только один из них годился другой в отцы. Простите, должно быть, я говорю, как старая дева викторианской эпохи. На самом деле я не такая. А теперь извините, я должна сделать еще двадцать упражнений.

Маркус сразу понял, что она хочет отделаться от него, и это его удивило, поскольку редко кто стремился так быстро избавиться от его общества, особенно женщины. Не говоря уже о богатых молодых девушках, привыкших сразу получать то, что захотят. Внезапная вспышка самолюбия рассмешила Маркуса, и он удовольствовался тем, что отошел от Рафаэллы, лишь небрежно кивнув ей через плечо.

«Интересно, с чего я так разошлась? — удивилась Рафаэлла. — Втянула его в долгий разговор, не имея ни малейшего понятия, кто он и чем занимается. Мне просто повезет, если он окажется всего лишь одним из местных кавалеров».

— Кто этот мужчина? — поинтересовалась Рафаэлла у Оторвы, когда та подошла помочь ей настроить тренажер.

— Кто? А, Маркус. Красавчик, правда? Ну что за человек! Я же просила его не переутомляться, а он опять за свое!

— Ты хочешь сказать… Я заметила повязку у него под майкой. Что с ним?

— Я точно не знаю. Доктор Хэймс — курортный врач — говорил, что Маркус поранился, работая с какими-то машинами на территории резиденции. А теперь Маркус, кажется, собрался за неделю вернуться в прежнюю форму. Извините, пойду вправлю ему мозги.

Рафаэлла с неожиданным интересом наблюдала, как Оторва подошла к мужчине и потянула его за руку.

Резиденция. Должно быть, это резиденция Доминика Джованни.

Неужели этот человек — мошенник? Один из «людей» ее отца?

— Я чем-то еще могу вам помочь?

Оторва опять стояла рядом, обращаясь к Рафаэлле, но одновременно не сводя глаз с мужчин, выполнявших свои упражнения с разной степенью прилежности.

— Кажется, этот Маркус очень милый человек.

Эти слова привлекли внимание Оторвы, и она внимательно оглядела Рафаэллу.

— Мне очень неприятно говорить это вам, душечка, но вы не в его вкусе. Не имеет также значения, сколько у вас денег. Маркус не позволяет себе слишком шалить — он разборчив, но если все-таки позволяет себе кое-что, то предпочитает миниатюрных брюнеток. Я даже думала, что, может быть, у него когда-то была темноволосая маленькая жена, и она бросила его, или умерла, или что-то еще…

— Трагическое?

Оторва рассмеялась и пожала плечами:

— В этом роде. Знаете, даже я однажды закинула удочку, но Маркус не клюнул. Сказал, что парень никогда не должен макать свое перо в общую чернильницу. И что я слишком молода для него. Он, видите ли, относится ко мне, как к племяннице. Маркус работает до седьмого пота. Жаль, я уверена, что смогла бы сделать его счастливым. Взгляните лучше сюда — у этого парня из Аргентины такой милый акцент, и я слышала, он знает, откуда ноги растут. Келли — секретарша Маркуса — рассказывала мне, что у него такие великолепные пальцы и… — Оторва даже вздрогнула.

Рафаэлла хотела было ответить, но решила промолчать. Оторва — настоящий кладезь информации и скорее всего быстро закончит свои разглагольствования на тему секса.

К сожалению, надежды Рафаэллы не оправдались, и ей пришлось любезно кивать головой еще минут пять, выслушивая рассказы о победах аргентинца. Наконец какая-то другая женщина позвала Оторву, и та ушла.

Тренировка Рафаэллы внезапно прервалась, когда женщина средних лет — невероятная красавица с пепельно-белокурыми волосами до плеч — вошла в зал. Завидев Маркуса, она поспешно устремилась к нему и, подойдя, быстро стала что-то говорить.

Маркус сразу прекратил тренироваться, внимательно слушая женщину. Он даже пару раз коснулся успокаивающим жестом ее руки. Затем обернулся, что-то быстро сказал Оторве и исчез в мужской раздевалке.

Блондинке было не больше тридцати пяти, и природа потрудилась на славу, создавая ее, — высокие резкие скулы придавали красивому лицу что-то татарское, у нее был большой рот и изогнутые брови над самыми зелеными глазами в природе. Рафаэлла взглянула повнимательнее, и сердце ее учащенно забилось.

Это была Коко Вивро, любовница Доминика Джованни. В жизни она выглядела еще привлекательнее, чем на фотографиях, что было странно: обычно манекенщицы делали карьеру благодаря своей фотогеничности, а не прекрасным внешним данным. Рафаэлла не могла поверить своему счастью. Не торопясь, судорожно обдумывая первую фразу, она направилась к тому месту, где стояла женщина, нетерпеливо постукивая очень длинными ногтями по спинке велотренажера.

— Простите. Мне очень неловко вас беспокоить, но ваше имя случайно не Коко?

Коко слегка кивнула, невольно оторвавшись от своих мыслей и мечтая, чтобы эта взмокшая от пота девушка в спортивном костюме оставила ее в покое.

— Я всегда восхищалась вами. Вы — самая красивая женщина в мире.