Хозяин Ястребиного острова

Крон молча кивнул на Мирану.

– Я тоже хочу знать подробности, – сказала она, гордо вздернув подбородок. – Я имею право знать все о кознях моего брата.

– Он твой сводный брат, – напомнил Рорик. – Не стоит причислять себя к его кровной родне. Расскажи нам обоим, Крон.

Тем не менее Крон, казалось, все еще сомневался.

– Как только король узнает о том, что она исчезла, он убьет Эйнара или, скорее, его советник Хормуз убьет его. Насколько я понял, именно Хормуз решает за короля, что кому делать и когда. Его влияние на короля почти безгранично, этот чужеземец со своим странным именем, длинной седой бородой и мистическими глазами держит в страхе весь двор.

– Ну нет! – яростно воскликнул Рорик, ударяя кулаком по колену. – Нет, он не может. Эйнар мой. Клянусь богами, я заполучу его. Я должен заполучить его.

Крон подался вперед, немного понизив голос.

– И тем не менее то, что я сказал, правда. Милорд, я не верю в то, что Хормуз или король примут какие бы то ни было оправдания от Эйнара. Ситрик стар и жаден, он жаждет оставить наследство сыну. Хормуз скорее колдун, чем советник. Он убедил короля в том, что тот способен омолодиться. Он сказал ему, что тот должен жениться на женщине – Миране, дочери Аудина, – в первый день осени, с тем чтобы ее юность и чистота очистили его, вернули ему здоровье, восстановили его мужскую силу. Он предсказал, что сентябрь – наиболее благоприятный месяц для женитьбы. Его женой должна стать только она – Мирана, дочь Аудина, и никакая другая девственница. Он напророчил королю, что она выносит ему сыновей, гордых, сильных и смелых. Король верит ему, в этом нет сомнений. Вот почему когда вы были в Клонтарфе в надежде найти Эйнара, он пропадал в Дублине, давая свое согласие и заключая сделку.

– Мне довелось услышать, как Хормуз разговаривал с одним из своих стражников. Он сказал, что собирается нанести визит Эйнару в конце лета и привезти Мирану ко двору. Он не доверяет Эйнару, хотя тот не дал к этому никакого повода. Хормуз был уверен в том, что она останется невинна до начала осени. Он сказал, что Эйнар не осмелится обесчестить ее. Затем он долго смеялся над этой шуткой. Наверное, потому, что она с Эйнаром одной крови, хотя я так и не понял до конца почему. Вот и все, что я знаю, милорд.

Рорик задумчиво ел кашу.

– Ты хорошо поработал, Крон, – наконец сказал он. – Теперь отправишься к семье?

Жена Крона и трое его малышей жили неподалеку от соляных топей на большой ферме, принадлежащей родителям Крона.

– Да, милорд, если вы позволите. Когда отправитесь за Эйнаром, не забудьте прихватить меня.

– Не забуду, Крон.

Как только Крон ушел, Рорик повернулся к Миране.

– Очень вкусная каша, – с улыбкой заметил он.

– Да, – радостно отозвалась она.

– Как странно, – через минуту сказал он, глядя на мужчин, уплетавших кашу, дурачившихся с детьми или чистивших оружие. – Король и этот его советник, Хормуз, вне всякого сомнения, убьют Эйнара, тем самым лишив меня возможности еще раз испытать судьбу и отомстить ему. Ах, Мирана, я не могу этого допустить. Ты понимаешь меня? Это я должен омыть свои руки его кровью. Именно я должен загнать его в угол и окропить землю его кровью. Я отомщу ему за всех поруганных и убитых им людей.

Мирана очень хорошо понимала, о чем он говорил. Она кивнула и доела последнюю ложку каши.

– У тебя уже есть план? – спросила она. Рорик отрицательно покачал головой.

– У нас еще есть время. Ты же слышал, что король и Хормуз не будут ничего предпринимать до конца лета. Возможно, старый король умрет к тому времени. Он очень стар, Рорик. Я видела их обоих в начале этого года. Они оба дышат на ладан. Мне совсем не понравился король. Рорик вдруг усмехнулся, глядя на нее.

– Я слышал, что в нем достаточно злости, чтобы пережить нас всех. Он состарился от злости, а не от прожитых лет. Этого человека состарили интриги, битвы и собственное коварство. Ну хватит о нем. Может, лучше потратим время на то, чтобы побольше узнать друг о друге, или обсудим, что значит иметь такого мужа, как я. Что ты на это скажешь?

– Я не против, Рорик, – спокойно и уверенно ответила она, глядя на его губы.

– Мирана, – предупредительно понизив голос, сказал Рорик. – Пожалуйста, не смотри на меня так. Сейчас раннее утро и еще многое предстоит сделать. Я должен проследить за работой в поле и отдать распоряжения относительно охоты. К тому же, когда вы с Энтти украли барк, то повредили его, так что теперь мне придется проследить и за тем, чтобы его починили.

– Знаю, он не так уж сильно пострадал. Из него вылетела всего лишь одна доска, когда мы толкали его на берег. А смотри-ка, Хафтер направляется к Энтти. Интересно, что она с ним сделает?

– Или он с ней.

– Думаешь, у Хафтера хватит ума перехитрить Энтти?

– Ох уж эти женщины, – сказал Рорик, вставая. – Ни одной из вас нельзя доверять, – проворчал он, поцеловал Мирану в губы и направился к двери, на ходу созывая своих людей.

Мирана замерла, глядя вниз на сбегающую к морю тропинку. Рорик стоял на краю длинного деревянного пирса, смеясь и оживленно болтая с дюжиной незнакомых Миране мужчин. В правой руке он держал несколько нацепленных на палку окуней, а левой сжимал тонкую девичью руку. Девушка была необычайна хороша. Длинные, вьющиеся, переливающиеся под лучами жаркого солнца светлые волосы каскадом ниспадали до талии. Ее стройная фигурка полностью сформировалась, а грудь была настолько пышной, что отчетливо вырисовывалась под тонкой льняной туникой.

Она смеялась, глядя на Рорика. Позади нее стояли мужчина и женщина преклонных лет и молодой человек. Все они были похожи друг на друга, и Мирана еще раз поймала себя на мысли, что все викинги светловолосы, голубоглазы, сильны и высоки. И только она очень отличалась от них. Она была похожа на свою мать, ирландку, маленькую женщину с черными, как вороново крыло, волосами.

– А, – сказала старая Альна, глядя через плечо Мираны на берег. – Они прибыли. А я сомневалась, навестят ли они нас этим летом. Это мать Рорика Тора, отец Харальд, и младший брат Меррик. Ему пока столько же лет, как и тебе, Мирана, но он непременно станет великим воином. Эту девушку зовут Сайра, посмотри, как она расцвела. Стала еще красивей, чем раньше. Ах, ну просто маленькая принцесса, гордая и знающая себе цену.

– Кто она?

– Кузина Рорика, дочь Дорна, брата его отца. Ее мать умерла в родах, а отца убили во время похода на Киев. Родители Рорика взяли ее к себе. Сейчас ей, должно быть, лет восемнадцать. Тебе ведь столько же, не так ли? Ах, какая хорошенькая!

– Мне кажется, она влюблена в Рорика.

Старая Альна искоса взглянула на Мирану, затем уже знакомым движением передернула плечами и презрительно сплюнула.

– Она хотела выйти за Рорика замуж, когда умерла Инга, – сказала она, взяв Мирану за руку. – И даже пыталась заманить его в постель, но Рорик был настолько подавлен обрушившимся на него горем, что отказал ей. Никогда не сомневайся в нем, Мирана, теперь у него есть ты.

– Да, – согласилась Мирана, – теперь у него есть я. – Она повернулась и пошла вниз по тропинке, чтобы поприветствовать новых родственников. Она чувствовала, что слезящиеся глаза старой Альны неотступно следят за ней.

Мирана заметила, как Рорик неожиданно подхватил девушку на руки и закружил ее. Окуни полетели на землю. Их подхватил младший брат Рорика, который весело рассмеялся, качая головой.

Мирана с ужасом увидела, как Рорик поцеловал девушку в губы. Она продолжала спускаться по тропинке, чувствуя себя посторонней в этой веселой компании. Мирана заставила себя улыбнуться, хотя ее глаза по-прежнему оставались грустными.

Мирана медленно шла вдоль низкого деревянного хлева, стоявшего позади дома. Внутри него было сложено сено, заготовленное для шести коров, двух быков, двух лошадей и трех коз. Плужные лемехи аккуратно стояли у стены. Там же были и железные лезвия для плугов и секир, которыми рубили дерево и расчищали поля. Мирана укрылась здесь, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Она стояла посреди мрачного, едва освещенного хлева, глядя бессмысленным взором на ворох сена, наваленного поверх деревянных кормушек. Было начало лета. Стояли теплые солнечные деньки, иногда с дождями, от которых славно поднимался урожай.