Страница 37 из 76
В ночь на 1 ноября 1944 года части дивизии уже шли походным маршем, огибая озеро Лиелауце, чтобы занять участок фронта 389-й пехотной дивизии, которая располагалась всего в нескольких километрах от их прежних позиций.
Но первая битва в Курляндии пока еще не закончилась. Это понимали все сражающиеся части. Все то же самое происходило и на Кальвасских высотах южнее Авонтини. Там занял новые позиции 390-й мотопехотный полк. Здесь он нашел только одну артиллерийскую батарею, которая по приказу командира дивизии еще вела обстрел позиций неприятеля, тогда как пехотные части уже покинули этот участок. Если бы неприятель в течение этих нескольких часов нанес здесь удар, он мог бы успешно наступать.
Офицер 389-го артполка провел прибывших солдат 215-й пехотной дивизии на их новые позиции, тогда как офицер 1-го батальона 435-го мотопехотного полка показывал им расположение траншей и ходов сообщения. Это знакомство с неизвестными позициями было в высшей степени необходимо, чтобы успешно сражаться в самом ближайшем будущем.
По дороге туда подразделения снова наткнулись на русских солдат, которые явно не представляли себе, где они сейчас находятся. После нескольких пулеметных очередей русские скрылись в темноте.
Когда отделение из состава 1-го батальона 435-го мотопехотного полка собиралось занять один из крестьянских дворов, поблизости внезапно появился одиночный танк Т-34. Из танка выскочили двое русских, выволокли из хлева буренку, привязали ее к корме танка, и эта «хозяйственная команда» быстро отступила к линии своих траншей. Все это произошло столь быстро, что никто из состава отделения даже не успел ничего предпринять — двигавшиеся впереди сочли за лучшее не подвергать опасности своих товарищей и не провоцировать перестрелку.
В предрассветных сумерках 1 ноября внезапно обнаружилось, что огневая точка с 20-мм зенитной установкой, оборудованная неподалеку от КП 390-го мотопехотного полка, захвачена просочившимися русскими. Одновременно с этим КП 1-го батальона 435-го мотопехотного полка тоже был обстрелян с тыла. Вскоре выяснилось, что две роты русских пробрались по глубокому оврагу в направлении на Земгали и оказались за линией передовой.
Против них была брошена штурмовая группа из состава 4-го батальона 435-го мотопехотного полка с приданным ей штурмовым орудием, которая буквально за 20 минут смогла ликвидировать этот прорыв. Группа захватила трофей — 45-мм противотанковое орудие — и взяла в плен нескольких человек.
К утру 2 ноября продолжавшийся до этого без перерыва артобстрел внезапно прекратился.
Плацдарм в Курляндии остался в руках германских войск, так что первая попытка русских напрямую пробиться к порту Лиепая и тем самым покончить с, группой армий «Север» потерпела неудачу. Такая же попытка была повторена в ходе последующих сражений в Курляндии, о чем нам еще предстоит рассказать.
Потери 215-й пехотной дивизии были велики. Личный состав каждого пехотного батальона (по штату 860 человек. — Ред.) сократился до численности одной роты (по штату 201 человек. — Ред.).
В течение восьми суток на участке фронта дивизии никаких событий не происходило. Затяжные дожди превратили почву в однородную полужидкую массу, передвигаться по которой было совершенно невозможно. Сырость и ночные заморозки представляли собой серьезную опасность для здоровья пехотинцев, находящихся на недостаточно защищенных позициях. Генерал-лейтенант Франкевиц приказал срочно оборудовать землянки. Изнутри их обшили досками. Штаб дивизии перебрался в Каунас.
Здесь тоже были выкопаны землянки и, насколько это было возможно, укреплены изнутри. Но связисты тянули свои провода в любую погоду.
Особенно тяжело такие обстоятельства сказывались на снабжении боеприпасами, горючим и продовольствием.
Когда утром 11 ноября внезапно раздалась канонада, и на позиции дивизии обрушились орудийные снаряды и минометные мины, все стало ясно: «Русские снова начали наступление!»
И это было именно так! Со всех участков фронта дивизии посыпались донесения о наступающих танках. Затем стали поступать отчаянные доклады: «Танки прорвались!»
Земгальская низменность стала проходом для русской пехоты, тогда как танки взяли на себя ее фланговое прикрытие.
Командный пункт майора Пауля Зайболда был атакован и окружен двумя стрелковыми взводами русской пехоты. Заняв круговую оборону вместе со всеми своими связными и писарями, майор, который с середины апреля 1944 года стал кавалером Золотого немецкого креста, самоотверженно защищал свой КП.
Оборона перешла в ожесточенную рукопашную схватку один на один. В этой отчаянной борьбе за выживание оружием были ручные гранаты и пистолеты-пулеметы, а также все подручные средства.
Когда несколько русских танков попытались было прорваться у поселка Авонтини, чтобы помочь штурмующим этот КП, они были остановлены 75-мм противотанковым орудием из состава 215-го истребительно-противотанкового батальона. Расчет этого орудия подбил два танка, в том числе первый танк «Шерман» американского производства, появившийся на участке 215-й пехотной дивизии. Но Кальвасские высоты удержал все же полковник Вильгельм Херд (с 12 августа 1944 года кавалер Рыцарского креста). Его 380-й мотопехотный полк ожесточенно сражался за эти высоты. Накатившаяся волна русской пехоты захлестнула было и сбросила с этих высот немецких солдат, но, когда она прокатилась вперед, немецкие пехотинцы снова пошли в атаку и вернули высоты.
На этом участке русские задействовали для наступления целую дивизию (советская стрелковая дивизия обычно была вдвое-втрое меньше немецкой и насчитывала 5–6 тысяч, а здесь 3–4 тысячи. — Ред.) и 45 танков (2 танковых батальона, меньше одного немецкого танкового батальона. — Ред.). Мощь наступления свидетельствовала о том, что они преследовали здесь более чем локальный успех, но вряд ли они могли рассчитывать этими силами пробиться к морю. Лишь ближе к полудню стало понятно, что предпринятое здесь русскими наступление представляет собой отвлекающий маневр, а основные силы неприятеля наступают непосредственно на Лиепаю.
Вильгельм Херд, будучи отважным солдатом, прошедшим путь от капитана до майора и от майора до подполковника, удерживал со своими солдатами позиции классической обороной. Он даже смог выделить часть своих сил для того, чтобы помочь соседям ликвидировать прорыв на их участке и потом снова продолжить оборону высот. В последующие несколько дней русские предпринимали здесь еще несколько попыток прорыва, намереваясь все же превосходящими силами пробиться к Балтийскому морю.
Но пехотинцы держались. И если русским время от времени все же удавалось прорвать их фронт, эти прорывы тут же ликвидировались немедленными контрударами.
На одной из господствующих высот занял позицию передовой артиллерийский наблюдатель, корректировавший огонь германской артиллерии по вражеским батареям, находившимся в пределах досягаемости. Нескольким пехотинцам было поручено охранять этого наблюдателя и отбивать все попытки русских ударных групп захватить его. Порой окруженные неприятелем со всех сторон, они все же удерживали эту высоту, а артиллерийский наблюдатель корректировал огонь сначала своей батареи, потом других и, наконец, всей артиллерии 215-го полка. Его командир, полковник Грубер (с 20 января 1945 года кавалер Золотого немецкого креста), представил корректировщика к награждению Железным крестом 1-го класса, о чем было сообщено по радиосвязи.
В ночь на 13 ноября передовые части подразделения 12-й танковой дивизии подошли к КП 380-го и 390-го мотопехотных полков. Это были 5-й мотопехотный полк и танковая рота дивизии. Им предстояло отбить у русских потерянные было позиции и восстановить прежнюю линию фронта.
На участке 380-го мотопехотного полка танки 12-й танковой дивизии появились с первыми лучами рассвета, сразу же изготовившись для наступления. Первая цель — поселок Авонтини — была занята с ходу. Все вражеские Т-34, брошенные против германского танкового клина, были уничтожены; лишь отдельным машинам удалось отойти с поля боя. Пехотинцы 380-го полка вышли на старую передовую, выбили из траншей еще остававшегося там противника и заняли оборону.