Страница 68 из 90
Все немцы, еще способные самостоятельно идти, двигались на запад, надеясь дойти до Октября. Ромес был захвачен людским потоком. Трупы людей и лошадей были беспорядочно разбросаны на снегу. Лошади скакали с мертвыми или полумертвыми людьми, висящими в стременах, а советский огонь прореживал плотный поток немецких солдат. Около 11 часов мимо проехал генерал Штеммерман на полугусеничном вездеходе, но всего в нескольких метрах от Ромеса в машину попал бронебойный снаряд. Он не видел, чтобы кто-то живой вылез из вездехода, но на этом этапе уже никто не беспокоился о мертвых. Каждый спасал свою собственную жизнь.
Ромес, как и прочие, обнаружил, что путь к спасению перекрыт между Журжинцами и Почапинцами. Вместе с валлонцами он свернул на юг, к Гнилому Тикичу. Он остановился в лесу южнее высоты 239,0, где Леон Дегрель собрал множество солдат из рассеявшихся частей. К этому времени уже стемнело, и собравшиеся солдаты не тронулись к берегу Гнилого Тикича до раннего утра 18 февраля. Ромес все еще был на своей лошади, и, выйдя к реке, он попытался переправиться через нее в седле. Во время переправы лошадь утонула, возможно, из-за остановки сердца в ледяной воде, но Ромес сумел проплыть несколько оставшихся метров и продолжил путь в Лысянку в мокрой одежде, только усиливающей ощущение холода.
Ромес, наверное, надеялся, что его пешее путешествие закончится, когда он дойдет до Лысянки. Но село теперь оказалось в очень уязвимом положении. Почти без передышки ему и тысячам других солдат пришлось продолжить путь пешком и в конце концов дойти до Умани, где Ромес нашел некоторых выживших из его эскадрона. Остатки корпусной группы «Б» вскоре были использованы для пополнения других частей, и спустя короткое время Ромес был направлен в 88-ю дивизию[193].
Дивизия СС «Викинг» была наиболее сильной частью группы Штеммермана и согласно донесению ее командира перед прорывом насчитывала около 11 500 человек. В ней также оставалось больше тяжелого вооружения и техники, чем в прочих частях. Например, она все еще располагала семью танками и тремя штурмовыми орудиями, а ее артиллерия состояла из девяти самоходных установок «Веспе» и трех самоходных установок «Хуммель», а также 25 легких полевых гаубиц, шести тяжелых полевых гаубиц и четырех 10-см пушек.
Подготовку к прорыву замедляло скопление транспорта, но в 23:30, примерно на полчаса позже корпусной группы «Б» и 72-й дивизии, эсэсовцы «Викинга» двинулись на прорыв из окружения. Изначально сопротивление противника отсутствовало. Силы дивизии вышли к холмистой местности примерно в двух километрах южнее Петровского, где были подавлены несколько советских пулеметных точек. Когда советские противотанковые пушки открыли огонь на фланге «Викинга», самоходные гаубицы «Веспе» быстро подавили их, и продвижение продолжилось. Однако советская оборона в лесу севернее Почапинцев оказалась слишком прочной, и немцам пришлось обходить лес с севера.
Фриц Халь получил для своей роты особое задание. В батальоне он был единственным офицером среди командиров рот, поскольку высокий уровень потерь среди офицеров привел к тому, что всеми остальными ротами стали командовать унтер-офицеры. Возможно, эта ситуация повлияла на то, что именно ему было поручено захватить высоту юго- западнее Шендеровки и удерживать ее, пока не пройдут все остальные части. Халю эта задание показалось самоубийственным. Тем не менее, когда прорыв начался, он добросовестно выполнил его. Высота была легко занята, и, кроме одного взятого в плен советского солдата, враг так и не показался. Халь не наблюдал никакой угрозы с советской стороны и через некоторое время начал задаваться вопросом, есть ли смысл держаться за эту позицию. Он смотрел, как мимо проходили на запад солдаты его дивизии, и тактическая ценность этой позиции казалась ему минимальной, но приказ нужно было выполнять. К его счастью, в расположении роты появился командир батальона. Халь доложил об обстановке и спросил, сколько еще нужно удерживать высоту. Командир машинально ответил: «Юноша, я оставляю это решать вам», — и отправился дальше на запад. Халь вспомнил слова генерала Хаусера, которые слышал в юнкерской школе СС в Бад-Тёльце: «Прусская дисциплина — это дисциплина независимого принятия решений, не связанного с услужливостью». Без долгих колебаний Халь скомандовал: «Рота, шагом марш в Лысянку, пароль: „свобода“»[194].
Солдаты дивизии СС «Викинг» шли на запад, где они были встречены советским огнем из Журжинцев. Один батальон из полка «Вестланд» атаковал село и дошел до церкви в Журжинцах. До сих пор прорыв дивизии проходил вполне успешно, но через некоторое время сильно пересеченная местность стала непроходимой для техники и тяжелого вооружения, которое пришлось привести в негодность. Как и многие другие немецкие части, эсэсовцев заставил отклониться к югу советский танковый заслон.
Чем дольше продолжался их марш через снега и темноту, тем сильнее перемешивались части. Офицеры могли командовать лишь теми, кто находился в непосредственной близости от них, но это уже не имело особого значения, поскольку все стремились к Лысянке. Солдаты «Викинга» обошли по краю лес южнее высоты 239,0 и дальше направились к Гнилому Тикичу. На этом участке пути завязла последняя техника. Эсэсовцы приближались к реке, Фриц Халь нашел некоторых солдат своей роты. Примерно в это же время окрестности осветило восходящее солнце.
С наступлением утра немцам больше не приходилось рассчитывать на внезапность и темноту. Советские контрмеры проявлялись все отчетливее, хотя их и нельзя было назвать энергичными. Халь вспоминал, что по прорывающимся немецким солдатам вела огонь артиллерия, против них также были задействованы несколько Т-34. Последние представляли собой особенно серьезную угрозу, потому что у немцев практически не осталось противотанковых средств. Немецкие потери росли, Халь тоже был ранен в спину осколками снаряда Т-34. Ему повезло, что ранение было легким, поскольку он уже видел, как советские танки давили машины с ранеными. Не особенно замедляясь из-за раны, Халь дошел до небольшой рощи, где обнаружил остатки своей роты. Неожиданно всего в 30 метрах от них появилась небольшая группа советских пехотинцев. Люди Халя, не раздумывая, бросились на советских солдат и в короткой, но ожесточенной рукопашной схватке взяли верх.
До Гнилого Тикича оставалось совсем немного, но, выйдя к реке, Халь, как и остальные немцы, не обнаружил ни моста, ни других средств для переправы. Холодная быстрая вода выглядела угрожающе, но огонь Т-34 с гребня холма в 500 метрах от берега развеял всяческие сомнения в необходимости немедленно переправляться, не тратя времени на поиски более удобного места. Рота разбрелась по берегу, и Халь, потеряв над ней контроль, решился самостоятельно пуститься вплавь, несмотря на то что температура воздуха за ночь опустилась почти до –10 °C. Он прыгнул в воду и поплыл так быстро, как только мог. Обмундирование намокло и отяжелело, угрожая утянуть хозяина на дно. Но, несмотря на мокрую одежду, ледяную воду и стремительное течение, Халь добрался до противоположного берега, где ненадолго остановился перевести дыхание в прибрежном кустарнике[195].
Вместе с офицером из полка «Германия», который переплыл Гнилой Тикич сразу за ним, Халь пошел в сторону Лысянки. На южном берегу угроза со стороны противника была гораздо меньше, и вдвоем они шли без происшествий, пока не увидели немецкий танк рядом с сельским домом. Когда они приблизились, Халь заметил, что командир танка, высунувшись из башни, смотрит на них с удивлением. С некоторой неуверенностью они спросили танкиста: «Мы выбрались?» Тот радостно ответил «Да!» Халь и его спутник бросились обнимать друг друга. Все обошлось. Кроме трех патронов в обойме пистолета и одной ручной гранаты, Халь не имел оружия[196].
193
G. Tessin. Verbande und Truppen der deutschen Wfehrmacht und Waffen- SS. — Mittler & Sohn, Frankfurt am Main and Biblio Verlag, Osnabruck 1966–1975, Namensverbande, запись «В».
194
Fritz Hahl. Mit «Westland» im Osten. — Woltersdorf, Munin 2001, с. 132—
195
Fritz Hahl. Mit «Westland» im Osten, c. 133–134.
196
Там же, с. 134.